Поднебесная мыслился не только Китай, но и весь мир, состоявший из китайской культуры и варварской периферии, причем «внешнее» становится частью «китайского мира», как только вступало в контакт с «внутренним».
Почему мы не понимаем китайцев? Первый ответ лежит на поверхности: «Мы не знаем языка». Отчасти он является верным, но только отчасти.
Язык китайский действительно не прост. Это и тональность слога, в зависимости от которой меняется значение слова, это и море, даже океан иероглифов (самый полный словарь по состоянию на 2008 год насчитывает 85 568 штук), это и особая философская основа языка. Тон – это музыка слова, ее можно научиться слышать. А для полноценного общения и чтения литературы любого рода Вам понадобится около 5-7 тыс. слов, как и для аналогичного владения английским языком. Все иероглифы опять-таки не обязательно знать, достаточно знать, где и их найти. Другое дело обстоит с философией языка. В ней скрыта и отражена одновременно социальная философия народа, стиль мышления, модели поведения, трактовка общественных явлений и отношений. Почему жители Поднебесной не ценят время и не выполняют обещания? Зачем они так часто запрещают что-то просто так?
Почему они предпочитают проигнорировать проблему, нежели решать ее? И как эта позиция недеяния сочетается с феноменальной работоспособностью, результаты которой налицо? С какой целью многие из них исповедуют сразу несколько религий? Почему они так терпимо и даже с нисхождением относятся к государственной вла-сти и не стремятся свергнуть неугодные режимы?
Зачем каждый китаец четко делит все свое социальное окружение на «своих» и «чужих»? Если не осознать социальной основы этих феноменов, взаимодействие с китайским народом не будет продуктивно, даже если овладеть 5 тыс. иероглифами. Мы попытаемся если не найти, то указать на нее. Для этого обратимся к феномену китайской национальной идентичности.
Национальная идентичность
Идентичность (Лат.: identitas - тождественность). Ее можно обозначить предельно просто: это тождественность человека самому себе. Однако такой ответ лишь усложняет задачу. Мера себя, собственные координаты и параметры не даны нам зримо и объективно. Поэтому, более строго говоря, понятие идентичности обозначает твердо усвоенный и личностно принимаемый образ себя во всем богатстве отношений личности к окружающему миру. Но знать что такое “Я”, всегда предполагает знание того, что такое «не Я». Т.е. полностью идентичность может быть понята лишь при соотнесении «Я» и «Другой». Категории «Я» присущи такие характеристики, как «общность» и «тождественность», категории «Другой» - «различие» и «отсутствие тождественности». Кроме того, идентичность есть идентификация себя с определенной социальной структурой, с приобретением себе места в ней[1]. Суммируя вышесказанное, укажем на основные аспекты формирования феномена идентичность: • Во-первых, нужно, чтобы человек сам считал себя частью конкретного сообщества, и не «в душе», а показывая это («Я» — фактор). • Во-вторых, чтобы сообщество было с этим согласно, и демонстрировало это согла-сие не на словах, а на деле («Мы» — фактор). • И, в-третьих, чтобы это признавали посторонние «третьи лица» («Они» — фактор).
Национальная идентичность отражает совокупность представлений, на основе которых нация мыслится как некое сообщество «мы», т.е. видение членами группы своего места в мире, в том числе – на основе соотнесения со «значимыми другими» (государствами или обществами) через оппозицию «мы – они». Национальная идентичность – это культурная норма, которая отражает эмоциональные и аффективные ориентации индивидов по отношению к своей нации и национальной политической системе[2]. Т.о. ядро национальной идентичности – национальная культура. А главные характеристики — общественность и отличительность. Основные средство ее сохранения идентичности – диалог и преемственность культур.
Руководствуясь обозначенной совокупностью представлений, китайцы, как и другие народы, взаимодействуют с внешним миром и между собой, регулируют общественные процессы, ставят цели и достигают их.
Факторы формирования национальной идентичности Китая
Национальная идентичность не возникла внезапно. Ее становление есть процесс исторический по сути и многофакторный по структуре. Укажем на источники формирования китайской национальной идентичности.
История. Независимая культура и древнейшее государственное образование на территории современного Китая возникли во второй четверти II тысячелетия до н. э. В ходе многовекового династического развития появилось и прочно укоренилось понятие Чжун-го (срединное государство, Китай). Одновременно появилось и понятие Вайго - «государства за пределами Китайской империи». А словосочетание чжунго жэнь (человек срединного государства) стало одним из основных этнических самоопределений китайцев. Эти понятия в сознании китайского народа четко делят всех людей на «своих», членов большой китайской семьи, и «чужих», с которыми нужно взаимодействовать осторожно. За всю историю Китай ни разу не вступал в союзы, военно-политические блоки с другими государствами. В начале ХХ века европейцы проникли в Китай и предприняли попытки создать новую национальную идентичность. Но после победы коммунистических сил Китай опять построил внесистемное государство и существовал обособленно от мирового сообщества вплоть до реформ 70-х гг. Но даже современная интеграция в мировое сообщество идет по линии «гармонии в различии». А основную цель данной интеграции (экономической по сути) – «мирное возвышение Китая» и поднятие уровня жизни собственного народа, жителей Поднебесной.
География. Существенным для понимания истоков многих явлений является изучение природной среды. И рассматриваемый нами феномен китайской идентичности – не исключение. В III тыс. до н.э. территория материкового Китая была не похожа на то, что она представляет сейчас. Это девственные леса и болота, питавшиеся реками, разливающимися в половодье, обширные озера, топкие солонцы и только на возвышенных плоскогорьях луга и степи[3]. Китайцам пришлось отказаться от личной свободы и привить себе дисциплинированность, групповое поведение, упорядочить жизнь и выработать далеко не демократическое устройство государства. А прирученная собственным дисциплинарным поведением природа, щедро вознаградила их, предоставила возможности интенсивного размножения и средства для создания такой своеобразной культуры, носителями которой жители Китая являются сейчас. К тому же, наделенный таким природным богатством, Китай был им же был и отрезан от других народов: джунглями на юге, цепью высоких гор на западе, холодными степями на севере. Он никогда не завязывал длительных дружеских отношений с другими государствами. На протяжении нескольких тысячелетий Китай был "вселенной в себе". Все, что за барьерами, было внешним — «варварским». Все, что внутри — в центре — китайским. «Иностранец» по-китайски не «житель другой страны», где (w?i) – вне, (gu?) – государство, (r?n) – человек, т.е. человек, приехавший по ту сторону границы нашего государства. И при общении с китайцами нужно осознавать, что перед Вами винтик коллективистской машины, причем считающий данную машину единственной правильно устроенной. Все остальные - устроены неправильно, а зачастую и не машины вовсе.
Религия. Еще одна сфера, влияющая на миропонимание — религиозно-этическая. В Китае распространены различные учения, но каждое внесло свой вклад в дело формирования национальной идентичности.
Конфуцианство даровало китайцам семью как прообраз всей общественной организации.
Лояльность к правителю, сыновья почтительность к отцу, традиционность по мнению китайцев, есть основа гармоничного социального устройства. Его основание - соблюдение этических правил каждым человеком, а вершина — единое государство, государство просвещения и мудрости.
Буддийский вариант мироустройства незначительно отличен от понятия лидерства в конфуцианстве и мало пересматривает идею милосердной отцовской власти. Буддизм учит, что человек, находящийся наверху, заслужил свое положение достойным поведением в предыдущей жизни, а конформизм лучше борьбы за место.
Легисты в принципе отвергали управление, основанное на ритуале и традициях. Они высмеивали конфуцианские рассуждения о человеколюбии, долге, справедливости, братской любви, называя их «игрой в слова». Легисты обосновывали необходимость управления на основе закона тем, что человек от природы зол. Его зверино начало может быть подавлено только системой наказаний.
Даосы же выступали против всякого насилия над человеческой личностью, а основная идея даосизма – установление мира, где все живущие равны между собой. Законы мироздания едины для всей природы, живой и неживой и поэтому их не следует нарушать.
Как мы видим, конфуцианство, буддизм, легизм и даосизм отличаются друг от друга во многих отношениях. Но взгляды их последователей сходятся в том, что касается понимания коллектива как семьи, получения служебного статуса без соперничества, плавного рассредоточения власти, автоматического порядка подчинения и коллективного характера принятия решений. Коллективность – это вовсе не обмен личной независимости на безо-пасность, а необходимый, правильный образ жизни каждого китайца. Причем такая система взаимодействия обеспечивается без особых усилий и самовоспроизводит себя от поколения к поколению.
Язык. Теперь обратимся к началу нашего разговора, т.е. к китайскому языку. Любой язык есть отражение национального характера и менталитета народа, и китайский - не исключение. Основная графическая единица китайского письма – иероглиф. По сути, это картинка называемого предмета действительности. Письмо оперирует символами.
По мере развития и постоянного упрощения многие иероглифы изменились до не-возможности рассмотреть в них что-то схожее с называемым объектом. Однако суть осталась неизменной — невозможность для китайского мышления свести все многообразие окружающего мира к сухому алфавиту. Любая мысль конкретно символична.
Фонетика формируется в Китае под воздействием буддизма, принесшего мелодику, а точнее соответствующий тон каждому слову. А основная фонетическая единица - не отдельный звук, а слог, совокупность нескольких звуков, неделимое целое (как неделимость и непоколебимость семейного образа жизни китайцев).
Заслуживают внимания также китайские идиомы — Чэнъюи — «готовые выражения». Это устойчивы фразеологическое словосочетание (чаще четырехсловное), построенное по нормам древнекитайского языка. Данный семантический монолит с обобщенно переносным значением носит экспрессивный характер. Компактная и монолитная структура чэнъюя делает его предельно лаконичным, гармоничным, можно сказать, совершенным. Это отражение той гармоничности и сбалансированности жизни, к которой стремится китайский народ.
Особенности китайской национальной идентичности
Итак, обозначим основные черты и проявления нашего феномена. Коллективистский тип китайской культуры предполагает превалирование интересов общества над интересами индивида. Общественная сознательность людей в Китае достаточно высокая. А любая организация, любое сообщество автоматически устраивается как семья[4]. По этой же причине у китайцев явно выражено высокое уважение к социальному статусу, издревле культ почитания старших культивируется не только в семье, но и в со-циальных отношениях.
Китайский народ, как никто другой, обладает мощной исторической памятью. Ее воспитанию придается большое значение и делается это на основе многовековой национальной исторической традиции. На протяжении более трех тысяч лет Китай представляет собой единое государство. Возникавшие периоды существования самостоятельных царств и полуколониальной зависимости от стран Запада практически не изменили общих принципов организации государства, его границ и мест расселения этноса.
Стабильностью установленного порядка и существующей системы прав и обязанностей, определяющих взаимодействие человека с другими людьми, отличается китайская культура в целом. Привносимые взаимодействием с другими государствами новые идеи и концепции в культурно-национальном итоге являются новой вариацией уже известного и общепринятого. Этот принцип непротиворечивого совмещения проявляется: 1) в языке (иностранные заимствования переплавляются на удобные для произношения сочетания слогов, например, «Лодзи» - logic (англ.), «Мотхе» - model (англ.)); 2) в экономике в на-личии в стране различных форм собственности, рыночных и социалистических механиз-мов управления; 3) в политике в виде сочетания различных политических систем в рамках единой государственной системы. Для современного Китая является обычным введение мер, кажущихся сторонним наблюдателям “противоречивыми”, но на деле они весьма оправданы. Примером можно служить принцип «Одна страна – две системы» для городов Гонконга и Макао, а также острова Тайвань.
Принцип равновесия и гармонии, лежащий в основе конфуцианства и даосизма – основных идеологических направлений Китая, вне сомнения, на предыдущих этапах развития тормозил технологический и экономический прогресс китайского общества и обусловил его отставание от европейской цивилизации. Однако именно этот принцип обеспечивает в настоящее время невероятную устойчивость международного положения и эффективность внутренней и внешней политики государства. Достижение жизненных целей посредством стремления к гармонии и равновесию в человеческих отношениях всегда признается высшей ценностью. Этот принцип проявляются в том, что с одной стороны, общественно-политический строй Китая в целом не изменяется на протяжении всей истории, а с другой Китай – это страна, динамично развивающаяся, эффективно (заметим, не быстро, по-европейски, а именно разумно и эффективно) реагирующая на проблемы и задачи времени.
В рамках вопроса о гармонии нельзя обойти и применение философии Инь и Ян в регулировании социальных процессов в Китае. «Чистый Ян» определяет идеологию, духовный потенциал и внешнюю политику, а «мутный Инь» соотносится с внутренними процессами, которые диктуют экономические ограничения. Ян - это энергии, это духовный потенциал, а Инь - это средства производства и валовой национальный продукт. Когда действует мощная идеология, и дух силен, то это преобладание Ян, а когда дух слаб и не способен позитивно повлиять на экономические процессы, то это Инь в Ян[5]. Достижение гармонии между ними – суть регулирования социальных процессов в Китае.
Принцип “срединности” просматривается во всех религиозных этиках китайского народа. В "Записках о ритуале" (Лао-цзы) говорится: "Когда радость, гнев, печаль и веселье еще не появились, данное состояние называют "срединностъ". Когда они появляются, но контролируются в середине, тогда состояние определяется как "гармония"[6]. Он пронизывает всю жизнь китайского народа. Даже религиозные обряды древности (погребение, ополаскивание, жертвоприношение) носят совсем не магический характер, а, по словам Сюнь-Дзы и составителей книги обрядов «Ли Дзы», выполняют социальную функцию упорядочивания выражения чувств, адекватных социальной ситуации, способом регуляции и смягчения эмоций, т.е. культивированию индивидуальных чувств согласно всеобщему социальному порядку, принятому как срединному и, следовательно, оптимальному[7]. В национальном менталитете и политике государства он наглядно прослеживается в нескольких аспектах. Это практика внедрения иностранных инвестиций в национальное хозяйство и технико-экономического роста, основанная на идее соответствия получаемых технологий средним хозяйственным условиям страны, средним доходам, распространенным привычкам населения и т.д. Во внутриэкономической сфере это курс на формирование среднего класса. Этот принцип также прослеживается в соотношении подчинения разноплановых регионов единому центру.
Отношения с другими государствами строились опять-таки по канонам конфуцианской этики: все феодальные династии успешно сохраняли дружеские отношения между собой. «Великий разум раскрыт безгранично, а малый разум – это лишь границы и разделения»[8], - гласит древнее изречение. Ведь термины «внешнеполитический» и «международные отношения» обладают малой объясняющей способностью применительно к на-циональным воззрениям китайцев на окружающий мир, ведь под наименованием Поднебесная мыслился не только Китай, но и весь мир, состоявший из китайской культуры и варварской периферии, причем «внешнее» становится частью «китайского мира», как только вступало в контакт с «внутренним». Таковы традиционные воззрения китайцев, не потерявшие актуальности и в настоящее время.
В конце 2003 г. в Китае заявлена новая идеология общения с внешним миром. Ее основой предложено опять-таки древнее конфуцианское мировоззрение единения без унификации[9]. В современном политическом контексте эта фраза Конфуция истолкована как желание Китая укреплять мир, гармонию и сотрудничество с Западом (единение) без перехода на позиции союзника Запада и признания его ценностей (унификации). Мир и развитие являются основными критериями для анализа международного порядка и международной ситуации.
Изучение феномена китайской национальной идентичности показывает, что без понимания ее исторических основ и современных проявлений невозможно выстроить эффективное взаимодействие с китайским народом даже путем освоения китайского языка. Да и сам язык – не просто средство общения для китайцев. Это культурно-психо-лингвистический комплекс, задающий мыслительные стратегии и тактики действий. Игнорирование феномена национальной идентичности, очерчивающей границы и законы дальнейшего развития Китая во взаимосвязанном, глобализирующемся мире может привести к противостоянию становых стратегий. В международном диалоге необходимо умеренное сочетание материально-культурных и духовно-культурных ценностей разных народов.
Кочетков В.В., Лымарь М.П.
Литература:
1. Холмогоров Е. Антропоток и структура идентичности.//Государство и антропоток. Выпуск VII , 2003. 2. Tsygankov A.P. Pathways after Empire. National Identity and Foreign Economic Policy in the Post-Soviet World. Lanham, Rowman & Littlefield Publisher Inc., 2001. 3. Гумилев Л.Н. Этносфера: история людей и история природы. М.: Эксмо ФТМ, 2008. С.35. 4. Виногродский Б.Б., Сизов В.С. Менеджмент в китайской традиции. Из-во: "Экономистъ", М., 2007 год, с. 35 5. Виногродский Б.Б. Ментальная матрица власти и тело государственного сознания в китайской традиции. http://www.bronislav.ru/ 6. В.В. Малявин, Б.Б. Виногродский. Антология даосской философии. Ли Дао-Чунь. Свод сочи-нений о срединности и гармонии. Сущность таинственных врат. http://polbu.ru/malyavin_daosphilo/ 7. Редклиф-Браун А.Р. Структура и функция в примитивном обществе. М., 2001. С. 170. 8. Виногродский Б.Б. Чжуан-цзы: изречения. Ловец образов. http://lib.ololo.cc/a/41811 9. Переломов Л. С. Конфуций. Лунь юй: Исслед., пер. с кит., коммент. М. 1998. С. 396-398.
Опубликовано в журнале "Геополитика", выпуск IX.
