Свержение Каддафи привело к резкому обострению отношений между ливийскими племенами. После массовой резни жителей Сирта, о масштабах которой можно судить уже потому, что о ней заговорили западные правозащитники, представители ряда ливийских племен пообещали отомстить тем, кто участвовал в этой расправе.

Можно ли предотвратить дальнейшую эскалацию ливийской "войны всех против всех"? Своими мыслями в интервью "Правде.Ру" поделился арабист из Института стратегических оценок и анализа Сергей Демиденко: "Вражда между разными кланами и племенами достигла такого уровня, что в настоящее время примирить их просто нереально. К примеру, исламисты уже вовсю режут туарегов. Во-первых, слишком много пролилось за последние месяцы крови и слишком много желающих за это отомстить. Взять, к примеру, племя Каддафа, которое представлял сам Полковник.

Я не буду вдаваться в подробности относительно целого ряда характерных для нынешней ливийской обстановки моментов по поводу гибели самого Каддафи и его родственников, которые явно не останутся для причастных к этому без последствий. Особо остановлюсь на том, как представители мисратского клана осквернили могилу его матери. Они ее раскопали, достали оттуда ее кости и вывезли их, требуя взамен их возвращения на прежнее место выдать им Сейифа Каддафи. А это уже невероятное оскорбление всему племени Каддафа, за которое последнее будет мстить кровью.

Подобная реакция не в последнюю очередь объясняется предыдущей историей взаимоотношений между Мисрата и Каддафа. Первое племя — это берберы, которые при правлении Полковника в значительной степени утратили свою идентичность. Племя Каддафа — арабы. Так что уже идущая между ними резня подогревается этническими моментами. Пока в роли притесняемых выступает Каддафа. Однако не надо думать, что оно не ответит.

Во-вторых, острота проблемы не ограничивается только отношениями между Каддафа и кланом Мисраты. Дело в том, что вся Ливия разделена на примерно 140 только крупных кланов и племен, враждующих между собой уже многие века. А сейчас вражда между ними дополнительно подогревается вопросами дележа ресурсов, среди которых: гуманитарная и денежная помощь, нефтегазовые ресурсы, контроль над оружейными потоками.

Все это дополнительно программирует Ливию на многолетние кровавые конфликты. Причем попытки фундаменталистов установить власть в стране встречают яростное сопротивление многих племен. Такая ситуация, в частности, наблюдается и в Киренаике. Как известно, в отдельных местностях вроде Дерны уже установлены эмираты, живущие по законам шариата. Но далеко не все желают жить по таким правилам.

Налицо ожидаемое повторение иракских событий. Ведь на чем погорел Аз-Заркави, которого первоначально иракцы встречали как освободителя? На том, что он принуждал их жить по устанавливаемым фундаменталистами правилам. В конце концов иракцы, по сути, их перебили.

Но в Ливии ситуация несколько иная, здесь у них более прочное положение. К примеру, на стороне исламистов находятся многие берберские кланы, включая Мисрату. Дело в том, что, подвергаясь во времена Каддафи давлению по этническому признаку, берберы отчасти обратились к исламизму, интернациональной идеологии, сглаживающей острые национальные моменты.

И то, что мы сейчас наблюдаем в Ливии, это только начало. Учитывая традиционную нелюбовь западных и восточных ливийских племен, можно предвидеть затяжную кровопролитную войну. Каддафи пал, и теперь уже никто и ничто не мешает им схлестнуться по-настоящему".

И действительно, именно режиму Каддафи как-то удавалось сгладить исторические противоречия между разными кланами и племенами и не допускать между ними массовой резни. В условиях же распада единой власти в стране и установления той самой "демократии", о которой так мечтали на Западе, те и другие начинают выяснять между собой отношения.

Несмотря на это, некоторые западные эксперты склонны винить в происходящем Каддафи, который-де не способствовал сглаживанию племенных противоречий в Ливии и, напротив, лишь содействовал углублению вражды между ними. Дескать, он всюду и везде выгораживал свое родное племя Каддафа и еще ряд других союзных кланов и племен, не пуская к власти всех остальных.

Вспоминается история его взаимоотношений с лучшим другом Абдельсаламом Джеллудом, который долгое время являлся вторым человеком в Ливии после Каддафи. С ним Каддафи связывало очень многое: будучи друзьями детства, они вместе свергали короля Идриса I и долгое время управляли страной, пока в начале 1990-х годов отношения между ними не испортились.

Каддафи был вынужден вмешаться в конфликт между племенами Варфалла и Магариха. К последнему и принадлежал Джеллуд, который по понятным причинам выгораживал своих соплеменников. У Каддафи с Варфаллой были непростые отношения. В силу разных моментов, в том числе и по причине родства Полковника с представительницей этого племени, он не мог стать на сторону лучшего друга Джеллуда, пытавшегося притеснять интересы Варфаллы, представители которого в итоге в 1993 году подняли восстание.

Но и сторону последней по вполне понятным причинам он также не мог принять. В итоге обиженными на него чуствовали себя оба племени. И это сказалось в ходе нынешней гражданской войны. Так, в критический момент внутриливийского противостояния, в разгар боев за Триполи, 19 августа 2011 года Джеллуд перешел к повстанцам.

Что касается Варфаллы, то во время боев за Мисрату оно занимало выжидательную позицию, принимая в операции против этого города весьма ограниченное участие. И это несмотря на то, что у Варфаллы с мисратским кланом были свои давние счеты. Как, впрочем, и с самим Полковником.

Позднее, когда события стали развиваться вокруг Сирта, представители Варфаллы все же выступили против мятежников. Но обороняли они Бани-Валид лишь в качестве "третьей" фактически независимой от Каддафи силы. Да и то следует оговориться, что против повстанцев они выступили лишь тогда, когда эти их исторические враги решили навести свой "порядок" в стане враждебного племени.

Следует заметить, что Каддафи с самого начала своего правления отдавал отчет в опасности сохранения трайбализма и видел соответствующие риски относительно дальнейшего сохранения внутриливийского мира. Но что он мог сделать с исторической племенной враждой, длящейся сотни лет? Его идеи, которые он высказывал в последние годы — получить единую ливийскую нацию путем скрещивания арабов, берберов и негроидных племен вряд ли можно было осуществить на практике.

Управляя же такой "лоскутной" в этно-племенном плане страной, он просто не мог удовлетворить интересы всех. Пустить во власть чужаков и обидеть собственное племя — означало поставить под угрозу собственную жизнь. Да и в ливийских условиях это является утопией. Когда же он разбирал регулярно возникавшие межплеменные ссоры, он явно не мог принять Соломоново решение, удовлетворявшее всех.

Теперь же ответственность за происходящую в стране резню целиком ложится на организаторов свержения Каддафи. Разумеется, Запад постарается спихнуть установление мира на ООН, но сможет ли эта организация, которая не раз проявляла неспособность провести даже гуманитарные операции, решить столь сложный вопрос, как примирение в Ливии?

pravda.ru, Сергей Балмасов