Ташкентская епархия РПЦ в этом году отметила свое 140-летие. По случаю юбилейной даты в столице Узбекистана состоялась международная конференция. Тема конференции звучала так: "Русская православная церковь в Средней Азии: 140 лет добрососедства с исламом".
Кроме представителей РПЦ, в ней участвовали мусульманские священнослужители, историки, эксперты по религиозным вопросам. Научный форум посетили послы РФ, Украины, Белоруссии, представители киргизского МИДа. На заседаниях также присутствовали послы Словакии и Болгарии.
Западный мир серьезно озабочен угрозой исламизации. Россия не стала исключением. Среди россиян исламофобия, к сожалению, становится нормой и даже хорошим тоном. Такое заражение западным исламофобским вирусом, к сожалению, можно понять. Еще не забыты афганская и чеченская войны. Если в России происходит теракт, то ответственность за него берут радикальные исламисты. Наблюдая это, россияне проникаются мыслью, что мира с мусульманами быть не может.
Целью и задачей ташкентского международного форума было показать, что этот мир естественен и возможен. Тому пример — среднеазиатский регион. Ташкентской епархии в этом октябре исполнилось 140 лет. Но сама традиция мирного соседства между христианами и мусульманами здесь насчитывает века.
Митрополит Владимир (Морарь), глава Среднеазиатского округа РПЦ, много лет изучал историю взаимоотношений христианства и ислама. В начале нулевых годов увидела свет его работа под названием "…А друзей надо искать на Востоке". В предисловии к этой книге сказано: "У нас с мусульманами — разная вера: однако любая клевета, в том числе и на Ислам, является смертоносным грехом, могущим привести к тяжким и даже кровавым последствиям".
В терроре нашего времени ислам не виноват. "Это преступный метод политической борьбы известен с древнейших времен: убийство императора Юлия Цезаря древнеримскими республиканцами — античный пример теракта. В новой и новейшей истории террор приобрел особо злодейский характер. (…) В Западной Европе ХХ века свирепствовали и "красные бригады" и тому подобные. Террор страха взяли на вооружение и некоторые национальные движения: "ирландская республиканская армия", баскские сепаратисты, например. Однако ни российские "чернопередельцы", ни "народовольцы" и эсеры, ни "краснобригадники", ни национал-боевики мусульманами не были".
Митрополит Владимир вспомнил один исторический факт, который не любят вспоминать на Западе. "Именно террором — похищением и убийством английских солдат — боевики "Иргун цвей леуми" понудили британские войска покинуть Палестину: так было положено начало созданию государства Израиль. И шло оно под лозунгами религии иудаизма. Израиль опирался на финансовое и военное могущество Запада: для сопротивления такой мощи у арабов не было сил. И тогда они тоже переняли методику вражеского "Иргуна": террор. Это был акт отчаяния — обреченный на крах. Акт преступный, явно противоречащий мусульманской вере. Что, впрочем, не помешало его инициаторам усугубить преступление организацией в исламских странах террористов-профессионалов".
Высокопреосвященный Владыка Владимир писал свою книгу в конце 90-х. Там есть такие слова. "Ту неприязнь, которую мусульманский мир питал к Западу в связи с ближневосточным конфликтом, Запад в последнее время усиленно пытается "канализировать" в сторону православных народов. Те же их СМИ, которые недавно кричали об "исламской угрозе", — сейчас вовсю поддерживают сепаратизм чеченцев и албанцев-косоваров, направленный против России и Сербии. Вчерашние враги мусульман лицемерно представляются их "защитниками и покровителями". Вдобавок: именно на западных дрожжах в Афганистане взошло людоедское движение Талибан. А нашествие талибов на Россию может обернуться тем самым "глобальным взаимоистреблением" Православия и Ислама, которое планирует "мировая закулиса".
Митрополит Владимир, когда писал свою работу, надеялся "на то, что и православный, и мусульманский миры сумеют вовремя понять, в какую бездну их толкают".
Пример долгого дружеского соседства христиан и мусульман — Центральная Азия. Британская разведка ХIХ века назвала российскую политику в этом регионе "странной, но эффективной". Вхождение Средней Азии в состав России началось в 1839 году, когда хан Cтаршего жуза принял решение о присоединении к Российской империи. Имперские власти в этом краю не просто демонстрировали веротерпимость, но стремились покровительствовать мусульманам.
В инструкциях чиновникам, направлявшимся в Туркестан, было неукоснительное требование: "проявлять справедливость к нуждам и интересам мусульман". Имперская администрация полностью сохранила привилегии, доходы и владения ("вакуфы") исламского духовенства. Преподаватели медресе и мектебов стали получать государственное жалование. За счет российского бюджета было осуществлено массовое издание Корана. Одним из указов Александра III была восстановлена одна из святынь туркестанского ислама — ташкентская мечеть Джами.
Кади (главный шариатский судья) мусульман Ташкента Мухаммед Мухитдин-Ходжа, благодаря за это "белого царя", сказал: "Хвала Аллаху! При белом царе ничто не мешает нам следовать адату и шариату. Повсеместно у всех народов наиболее почитаются два предмета — религия и знание. И правитель, оказывающий покровительство этим двум предметам, большей милости оказать не может".
Вслед за имперской администрацией в Туркестан приходило православное духовенство. Православные иереи приходили туда не для миссии среди мусульман. Священники были должны окормлять здесь крестьян — переселенцев из России, а также чиновников из администрации.
Первым российским поселенцам в Туркестане пришлось очень тяжело. Крестьяне-переселенцы в буквальном смысле умирали от голода. Местные мусульмане проявили к пришлым русским доброту и милосердие. Один из очевидцев того времени, иеромонах Харитон вспоминал: "Местные жители сочувствуют бедным переселенцам, без того многие поумирали бы с голоду и нужды". Туркестанские мусульмане помогали русским не только в утолении телесных нужд. Освоившись в Туркестане, переселенцы взялись за строительство православных храмов.
Как ни странно, в этом им активно помогали местные мусульмане. Три сельских храма в Туркестане были полностью построены на средства мусульманских благотворителей. Деньги на строительство сохранившегося поныне и ставшего монастырским Свято-Георгиевского храма в Чирчике пожертвовал местный мулла. В списке главных вкладчиков строительства Самаркандского Свято-Алексиевского собора указаны "купцы из мусульман Алимбековы".
В строительстве и декорировании православных храмов Туркестана принимали участие местные зодчие. Храмы и церковные ограды украшались восточными мозаиками. В убранстве храмов преобладала резьба по ганчу (алебастру) и карагачу. Узбекскими мастерами-гончкорами были созданы резные иконостасы и киоты для Иосифо-Георгиевского собора в Ташкенте, соборов Коканда, Андижана, Намангана, Ферганы.
Эти произведения искусства были уникальны: нигде более в мире не было резьбы по алебастру в христианских храмах. Казанский собор в Коканде можно считать совместным творением славянского и тюркского искусства. Этот храм, сочетавший традиции русского зодчества ХVII века с множеством украшений в восточном стиле, под руководством архитектора О. Васильева создавали узбекские мастера. За участие в создании Казанского собора кокандский мастер Усто Хуснитдин был награжден медалью святого Станислава. К сожалению, собор Коканда, как и многие другие храмы Средней Азии, был уничтожен большевиками.
Мусульмане и православные в Туркестане создавали совместные благотворительные фонды помощи детям-сиротам, строили приюты. Эмир Саид Алимхан однажды пожертвовал на дела милосердия десять тысяч червонцев. В этих приютах воспитывались дети разных национальностей и вер. Духовным наставником православных детей был священник, а юных мусульман — мулла.
Как уже было сказано, православные священники были в Туркестане не миссионерами, а окормителями. Миссионерской деятельности в Средней Азии практически не велось. Попытка епископа Григория (Полетаева) организовать миссию среди имевшихся в Кыргызстане язычников была пресечена указом генерал-губернатора Вревского о "передаче религиозных дел кара-киргизов в ведение сартского (то есть узбекского) мусульманского духовенства".
И это далеко не единичный случай. Статистика перехода из ислама в православие была более, чем невелика. По сведениям туркестанского архиерея Димитрия (Абашидзе), за полувековой период здесь обратились в православие всего лишь "8 кара-киргизов, 2 туркмена, 3 сарта (узбека) и один перс (скорее всего, таджик). Было зафиксировано 10 случаев перехода русских в ислам. Среди новообращенных даже оказался бывший священник Громов.
В годы большевистских гонений на религию православие и ислам оказались в одной лодке. Богоборцы одинаково рушили как храмы, так и мечети. Один и тот же сотрудник ОГПУ арестовывал священников и мулл. Как вспоминали очевидцы, "одни и те же "воинствующие безбожники" врывались в дома православных, срывали со стен и рубили топорами иконы, а в дни поста Рамадан вламывались в дома мусульман и насильственно запихивали им в рот пищу, заставляя нарушить пост".
Туркестанский край в годы гонений называли "землей исповедников". Сюда ссылали неугодных большевикам архиереев. Здесь находились епископы Андрей (Ухтомский), Василий (Зуммер), Даниил (Троицкий), Питирим (Лодыгин), Сергий (Лавров), Никандр (Феноменов), Арсений (Стадницкий). Многие архиереи после туркестанской ссылки были расстреляны… Представители духовенства не только ссылались, но иногда и сами бежали в этот край, где гонения на духовенство были не такими жестокими.
В одном только Ташкенте за Боткинским кладбищем образовался "шанхай", поселок лиц духовного звания. "Шанхай" полностью состоял из шалашей, землянок и сараев, где жили более трех тысяч священников и монашествующих. По рассказам очевидцев, помогали жителям "шанхая" местные мусульмане-узбеки. Милосердные правоверные знали, что за помощь ссыльным их могут арестовать, но несмотря на это шли на риск. Известен случай, когда узбек Джура, рискуя жизнью, укрывал у себя дома настоятельницу Свято-Никольской обители Ташкента игуменью Лидию (Нагорнову).
В 1927-1929 годах Ташкентскую епархию возглавлял епископ Лука (Войно-Ясенецкий). Его проповедническая деятельность вызвала озлобление местных властей. Пытаясь спасти его от ареста, митрополит Сергий (Страгородский) предложил епископу Луке перейти на одну из российских кафедр. Однако тот не принял назначения, заявив, что впредь будет заниматься только врачебной деятельностью.
В этом поступке впоследствии Владыка Лука горько каялся, считая его тягчайшим грехом. В миру епископ был широко известен как выдающийся хирург. В годы Великой Отечественной войны Сталин назначил опального архиерея главным хирургом эвакуационных госпиталей. За свой труд в годы войны епископ Лука был удостоен Сталинской премии.
Как только гонения ослабли, православие Туркестана начало медленно возрождаться из руин. Восстанавливались храмы, рукополагались священники. В 1990 году в Ташкенте было открыто Духовное училище. В восстановлении среднеазиатского православия РПЦ помогали местные жители. Ситуация не изменилась и тогда, когда республики Средней Азии стали независимыми государствами.
Многие православные храмы были воздвигнуты на участках, выделенных лично главами государств региона. Православное духовенство справедливо отмечает, что в этом присутствует государственный прагматизм. Президент Узбекистана Ислам Каримов неоднократно отмечал "заслуги епархии Православной Церкви в деле укрепления межнационального мира, гражданского согласия и дружбы людей разных вероисповеданий". В узбекистанских городах Сырдарья и Карши, где раньше никогда не было православных храмов, местные власти отдали православным ряд пустующих зданий для приходских нужд. Власти понимают, что православное население Средней Азии будет одной из главных опор мирной жизни в этом регионе.
Митрополит Владимир, говоря о диалоге между христианством и исламом, однажды сказал: "Наши отношения должны строиться на основе знаменитого аята Корана о "близости по любви" между нами. Русский востоковед Саблуков перевел этот аят так: "Нет у мусульманина лучших друзей, чем христиане". В многонациональной Российской Федерации, где мусульманство является второй по значимости религией, непонимание между Православием и Исламом может стать смертельно опасным, а взаимопонимание может принести прекрасные плоды. Мы должны объединить наши усилия и в делах милосердия, и в борьбе с равно неприемлемыми для нас явлениями — духовным растлением народа, пропагандой разврата и насилия, наконец, с искажением образа наших религий в действиях псевдохристианских сект и лжеисламских экстремистов. Опыт такой совместной борьбы уже имеется".
Артур Приймак
