Россия ведет не традиционную, а «гибридную» войну, и началась она задолго до украинского конфликта, пишет газета в аналитической статье
В применении нестандартной тактики во время конфликтов нет ничего нового. «Фехтовальщик, требовавший борьбы по правилам искусства, были французы; его противник, бросивший шпагу и поднявший дубину, были русские», которые использовали эту дубину, «не спрашивая ничьих вкусов и правил, с глупой простотой», писал Лев Толстой в «Войне и мире».
На Украине Россия использовала такую дубину. Но вмешательство Москвы в украинские дела в последние месяцы — не просто хитрость. Скрытая война в Крыму, Луганской и Донецкой областях — в своем роде произведение искусства. Она выявила слабость закосневшей политики сдерживания НАТО, которая лежала в основе системы международной безопасности и породила жаркиедебаты о том, какова будет природа будущих конфликтов.
С точки зрения ведущих специалистов по международным отношениям и наиболее высокопоставленных военных стратегов НАТО, в истории миропорядка, установившегося после окончания холодной войны, наступил переломный момент: традиционное для западного миропонимания представление о том, что глобализация ведет к большему процветанию и, следовательно, большей стабильности, поставлено под вопрос.
В публичных заявлениях представители НАТО говорят, что менталитет Владимира Путина — это менталитет ХХ в. Но в частных беседах они более откровенны и высказывают гораздо большее беспокойство относительно приемов XXI в., которые Путин использует. «Мы вступаем в дивный новый мир. Я использую это выражение именно в том смысле, что и в романе [Олдоса Хаксли]. Этот мир какой угодно, но не дивный и новый. Это пугающий, нестабильный мир, мы должны пробудиться и осознать это», — говорит адмирал Джеймс Ставридис, который до прошлого года был верховным главнокомандующим силами НАТО в Европе, а сейчас является деканом Fletcher School в Tufts University.
Гибридная война
В НАТО такой вид конфликта называют «гибридной войной». Термин подразумевает широкий спектр враждебных действий, в котором военные силы играют лишь небольшую роль; эти действия предпринимаются в рамках гибкой стратегии, имеющей долгосрочные цели. Наиболее четкое определение этой концепции, кстати, дано в России. В феврале 2013 г. Валерий Герасимов, незадолго до того возглавивший Генштаб, опубликовал статью в журнале «ВПК». Высказывания Герасимова о том, что «различия между состоянием войны и мира» стираются, сегодня можно считать пророческими. «Акцент используемых методов противоборства смещается в сторону широкого применения политических, экономических, информационных, гуманитарных и других невоенных мер, реализуемых с задействованием протестного потенциала населения, — писал он. — Все это дополняется военными мерами скрытого характера, в том числе реализацией мероприятий информационного противоборства и специальных операций. К открытому применению силы зачастую под видом миротворческой деятельности и кризисного урегулирования переходят только на каком-то этапе, в основном для достижения окончательного успеха в конфликте». Герасимов процитировал советского военачальника и военного теоретика Георгия Иссерсона: мобилизация проводится не после того, как война объявлена, а незаметно, постепенно и задолго до этого.
Западные разведслужбы не сомневаются, что Россия уже давно стала вмешиваться в дела Украины. Например, с 2010 г. украинские компьютерные системы были мишенью для компьютерного вируса, известного как Snake. Это мощный инструмент шпионажа, им были заражены десятки дипломатических и правительственных систем, он дал доступ к секретам Киева.
Другие рычаги воздействия, такие как поставки газа, использовались открыто.
После отстранения в феврале от власти президента Виктора Януковича Россия перешла к реализации более активной фазы доктрины Герасимова — поставкам сепаратистам в Восточной Украине тяжелого вооружения от танков и артиллерии до зенитно-ракетных комплексов, таких как тот, ракетой которого был сбит авиалайнер Malaysia Airlines. По указанию Кремля в Крым были переброшены российские военнослужащие в форме без опознавательных знаков, на востоке Украины активно действовали спецназовцы. «По моему мнению, многие даже не осознают, какое грубейшее нарушение международного права представляют собой эти действия, — говорит Джонатан Ийал, директор по международной политике лондонского Royal United Services Institute. — Мы в течение почти 200 лет разрабатывали правила [военного] конфликта. Посылать солдат в форме без опознавательных знаков, действовать таким кавалерийским наскоком, безо всякого смущения отрицать их присутствие и говорить, что любой может купить военную форму в магазине, — а месяц спустя награждать их за это медалями — нужно посмотреть далеко вглубь истории, чтобы найти что-то подобное».
Комплексный подход
Многие из приемов гибридной войны далеко не новы. «Половина истории военных конфликтов — это подобная тактика», — считает Энтони Кордесман, бывший директор по разведке в Пентагоне, а ныне — директор по стратегии в вашингтонском аналитическом центре CSIS. Новое здесь в том, что такие приемы здесь применяются в рамках комплексного подхода и что они осовременены. По мнению Кордесмана, НАТО не стоит сильно беспокоится о том, как сражаться в гибридной войне. Он считает экономические санкции мощным оружием, которое многие недооценивают.
Но больше всего западных разведчиков беспокоит масштаб российской кампании по дезинформации как внутри страны, так и за рубежом. Контроль Кремля над российским СМИ, всегда достаточно плотный, один британский чиновник в области безопасности назвал в этом году «ошеломляющим».
«Этот кризис связан не с Украиной, это кризис статуса кво, установившегося после холодной войны», — отмечает Ийал.
На Западе и соседних с Россией странах боятся применения аналогичной тактики не только на Украине. Россия уже неоднократно применяла меры по ограничению импорта из стран, на которые хотела оказать давление. В марте, например, Москва наложила запрет на поставку всех продуктов питания, идущих через литовский порт Клайпеду. В Болгарии совсем недавно разразился скандал, когда выяснилось, что «Газпром»?? оказывал давление на чиновников, отвечающих за энергетику, перед вынесением интересовавшего его вопроса на рассмотрение парламента. Звучали обвинения в коррупции в связи со строительством газопровода «Южный поток». У европейских разведслужб, включая немецкую BND, есть основания полагать, что вся болгарская политическая системаскомпрометирована связями с преступными организациями, связанными с Россией и российскими разведывательными органами. «Во многих случаях русские ищут проблемы. Они пытаются найти маленькие искорки, из которых можно раздуть пламя», — говорит Ийал.
Деньги и коррупция
Но свое влияние Кремль распространяет не только на бывшие страны Варшавского договора. Специалисты по кибербезопасности в этом году обнаружили в десятках систем управления европейской энергетической инфраструктуры вирус-шпион Energetic bear. Он может в реальном времени отслеживать потребление энергии и отключить системы, в которые был внедрен, тем самым нанеся серьезный ущерб энергосети Европы. Неизвестно, кто создал этот вирус, но один высокопоставленный западный чиновник, отвечающий за безопасность, недвусмысленно заявил, кто его контролирует, — Россия.
«То, что мы видели на Украине, — часть гораздо более масштабного процесса, о котором большинство людей на Западе не имеют никакого представления, — говорит основатель аналитического центра Institute for Statecraft Крис Доннелли, который в прошлом был офицером военной разведки, в течение 10 лет руководил Центром советских исследований в британской военной академии Sandhurst и 13 лет был специальным советником генсека НАТО. — Россия использует различные скрытые способы влияния, не только военные. Во-первых, это деньги. Они покупают членов парламента в качестве консультантов. Они покупают компании, лондонский Сити, людей — банкиров, которые получают в Москве работу, оказываются чем-то скомпрометированы, и их шантажируют, когда они возвращаются на Запад. Во-вторых, это коррупция. Россия с удовольствием дает взятки и использует организованную преступность в качестве подсобного инструмента».
По его мнению, Россия также более эффективна в шпионаже, причем не только в традиционной работе под прикрытием, но и «в стандартном анализе открытых источников, который Запад уже забыл, как проводить». В качестве яркого примера того, каких успехов Кремль достиг в том, чтобы добиться расположения немецкой политической элиты и нейтрализовать ее антагонизм, Доннелли называет посещение бывшим канцлером Герхардом Шредером дня рождения Путина всего через месяц после аннексии Крыма. Германия была одной из тех стран ЕС, которые в первые месяцы острой стадии конфликта активнее всего выступали против наращивания экономического давления на Россию. Россия в последние годы добилась существенных успехов в установлении связей с европейским истеблишментом. «Это не что-то такое, что может произойти. Это уже произошло», — говорит Доннелли.
«Государство, которое способно быстро пустить в ход всю свою силу с помощью мер централизованного контроля, будь то меры экономические, военные, культурные, информационные, социальные, как это сделала Россия, сможет создать реальность, на которую мы [демократические державы] не сможем ответить либо ответ наш будет слабым», — признает Робин Ниблетт, директор Chatham House.
Новый подход к обеспечению безопасности
Действия России — наиболее яркий на сегодняшний день пример гибридной войны, но подобный подход могут использовать и другие страны. Например, комбинация таких факторов, как конкуренция за ресурсы, геостратегическая напряженность и огромная китайская диаспора, делают регион Южно-Китайского моря потенциальным очагом напряженности и театром «гибридных» военных действий.
Модель гибридной войны может быть использована и на Ближнем Востоке. Например, Иран, имеющий значительные запасы природных ресурсов и подконтрольные государству СМИ, поддерживает своих единомышленников в других странах региона и инвестирует огромные средства в возможности по ведению кибервойны. Если санкции против Ирана будут смягчены и он вернется в международную экономическую систему, он может использовать приемы гибридной войны для наращивания своего влияния в регионе.
«Нам нужно начинать думать о том, как применить гораздо более всеобъемлющий и комплексный подход к обеспечению безопасности», — говорит Ниблетт, добавляя, что «необходимо найти новые формы сдерживания».
