В предыдущей  своей статье «США боятся России до дрожи в коленях» я  начала описывать  те эмоциональные шоки, которые  получила во время моего обучения  политическому менеджменту в США. В этой статье  хочу поделиться другими моими наблюдениями и «шоками». Проведя три года в Вашингтоне, я  целенаправленно анализировала всё, что видела там, и отмечала то, что поражало меня.  Во-первых, объектом моего наблюдения были сами  американцы. При том, что внешне нет никакого различия между русскими и американцами, на самом деле мы настолько разные, что это даже трудно себе представить. Во-вторых, объектом моего наблюдения были наши русские, эмигрировавшие в США. Но об этом позже. Сейчас об американцах и стереотипах их восприятия.

Несмотря на то, что все средства массовой информации, не останавливаясь, пишут и говорят об Америке, мы совсем мало знаем и в основном неправильно представляем себе, кто они есть эти американцы, что определяет и мотивирует их поступки. 

Первое и главное, что можно сказать об американцах, это то, что им по сути глубоко безразлично все, что не касается их жизни непосредственно. Это мы привыкли переживать и сочувствовать каждому голодному папуасу и думать о слезе каждого неумытого и голодного негритенка – и по сути дела одобрять политику нашей страны, направленную на помощь угнетенным и голодным. Плохо или хорошо, но мы так были воспитаны – в духе реального, а не показного, как это выясняется сейчас интернационализма.  Поэтому мы не можем спокойно смотреть по телевизору то, что творят США в мире. Мы  совершенно искренне сочувствуем не только родственным нам сербам, но и ливийскому, и сейчас сирийскому народу. И тем более дорогим нашему сердцу, искренне любимым  украинцам.

Американцу же глубоко безразлично всё, что не касается его непосредственно. Даже не семью его, а именно его персонально. В этом проявляется и живет  дух протестантского индивидуализма, который лежит в основе  американского общества, собранного  исходно в основном  из изгоев-протестантов, бежавших от религиозных  притеснений в старой Европе. 

Я бы назвала индивидуализм американцев абсолютно дремучим. Среднему американцу   глубоко безразлично то, где находится Ливия, Чечня или Украина, и что там происходит.  Американца интересует только  то, что непосредственно его касается. Он  живет здесь и сейчас, от рассвета до заката. Все остальное основной массе американцев глубоко безразлично и абсолютно их не интересует. Причем не только средний класс, а даже вроде бы образованные люди порой демонстрируют  дремучий географический кретинизм. Так  совсем недавно по СМИ прошла информация, что одно из  американских новостных агентств, рассказывая о событиях на Украине, демонстрировало при том на экране  карту Средней Азии, предполагая расположение Украины где-то между Таджикистаном, Афганистаном  и Пакистаном. Да и многим памятен инцидент с Джорджем Бушем младшим, когда тот во время своей предвыборной президентской  кампании вообще не знал, где находится Чечня, которую так яро «защищал» от Москвы  Белый Дом и до его президентства, и во время.

Американский правящий класс сознательно и умело культивирует и эксплуатирует чувство  американского дремучего индивидуализма, доходящего до степени абсолютного кретинизма. Иначе невозможно понять политику  американского государства в отношении образования. В США нет единого стандарта образования. Каждая государственная школа (школьный совет, состоящий в основном из родителей) сама решает, чему и как  будут учить, и кто будет учить. В стране нет единых федеральных образовательных требований к  школьным программам, к учителям. Школьный совет решает, что, например, их детям  не нужна биология – и биология не будет преподаваться в школе. Так было в школе, где учился сын моих знакомых. И, поскольку он хотел стать врачом, и ему нужна была биология, то он в летнее время  брал уроки  биологии в другой школе, где биология преподавалась.  Есть, конечно, еще и  школы частные, где преподавание  осуществляется совсем по другому, но такие школы есть только в дорогих районах,  и обучение детей там подавляющему количеству американцев просто не по карману. Основная  же масса детей обучается в государственных школах, где  географию преподают редко. Да и учителя порой сами едва окончили такую же школу. Поэтому и не знают американцы, где находится Чечня или Украина. А зачем им это? Неграмотными людьми легче управлять. А американцы могут действительно быть  названы неграмотными. По переписи 2003 года только 50 % людей старше 25 лет имеют образование, формально  эквивалентное  нашей средней школе. 

Американский правящий класс давно определил, что американскому народу образование не нужно, так как он должен быть послушен, легко управляем и не должен претендовать ни на какую активную роль в жизни американского общества, к которому  народ собственно и не относится. 

Одним из шоков моего обучения американскому политическому менеджменту было то, чтонарод вообще не признается субъектом политики. Президент, парламент, журналисты, бизнесмены, различные организации гражданского общества, включая  клубы по интересам, отдельные  влиятельные люди – это субъекты политики. Народ же – это объект политики. И еще средство политики, когда он  организуется в  толпу, управляемую какими-либо субъектами политики.  Как почва, на которой вырастет то, что будет посажено и культивировано. 

Этот же подход мы видим сейчас в отношении к Украине. Согласно профессиональному  американскому политическому менеджменту в   самом  Киеве тоже не было и нет  никакого народа, а было и есть движение олигархов, которые умело манипулируют толпой, как средством в достижении своих олигархических целей. Цели олигархов умело укладываются в иерархию целей  Госдепа США, главной из которых является борьба с Россией. Есть еще цели доступа к  украинским природным ресурсам, украинскому чернозему, но это всё вторично. Первично – борьба с Россией,  извечным и можно сказать онтологическим врагом западного мира и США. 

И в Донбассе нет никакого народного движения, ибо народ  и двигаться сам не может. Он может быть только движим и манипулируем  интересами  «истинных» субъектов политики. Например, олигархами, как Коломойский или может быть Ахметов. Какое народное сопротивление Донбасса? Что за народ?  Почва сама не сопротивляется. Все, что происходит на Украине, делается или олигархами, уверенными поддержкой  Госдепа или Путиным  и его командой. Таково мнение любого западного более или менее образованного человека, в котором глубоко укоренены принципы западно-европейской политологии, выросшей из протестанстко-католической картины мира, одной из основополагающих характеристик которого является    отсутствие категории «народ» в привычном для нас соборном понимании этого слова.  В английском (цивилизационно образующем)  языке  нет даже слова, которое бы в полной мере переводило на английский  русское слово «народ».  С обратным переводом все слова, которые могут быть применимы для перевода  на английский  язык русского слова «народ», дают нам смысл нации, публики, национальности, гражданства, государства, толпы, населения,  множества людей -   но все эти понятия    не охватывают в полной мере всего того, что мы, русские, вкладываем в слово «народ». И все эти слова не подразумевают в себе никакого активного субъектного  начала, а означают пассивную  подчиненную принадлежность субъекту – государству. 

«Народ восстал», либо «народ  против» - такие словосочетания просто лишены какого-либо смысла  с точки зрения американского политического сознания. И в том, что американцы  действительно не верят, что это сам народ Донбасса борется против Киевской хунты, - это так же точно, как то, что 2х2=4. Народ – не субъект политики, и всё.  А это значит, что все, что происходит на Донбассе,  «происки команды Путина».  Так учит их семья и школа. Всё.  И точка. 

Этот, на первый взгляд, не особо приметный стереотип американского сознания (о том, что народ не является субъектом политики)  на самом деле  один из основополагающих. Корни такого разного понимания роли народа в истории лежат глубоко и определяются, как ни странно это будет звучать для секулярно настроенного человека, богословскими различиями между  православием и католицизмом, который никогда не понимал и не принимал ни  православного понятия соборности, ни понятия мистической духовности  народа как единого тела Христова. 

Этот американский стереотип отрицания активной роли народа непременно нужно учитывать при создании текстов, предназначенных для внимания западного читателя и слушателя,  если  мы хотим достучаться до них и донести то, что хотим донести.   

Чтобы простые  американцы поняли, что происходит в Донбассе,  нужно объяснять им все, что там происходит на их языке и в понятиях, понятных им. Как объяснить американцам, что народ  Донбасса и Луганска сам решил, что их не устраивает жизнь под властью Киева? Нужно объяснять это не в категориях борьбы классов, а в общепринятых у них  категориях субъектов политики. Нужно говорить не про абстрактный какой-то непонятный для западного человека народ, а о самоинституционализирующихся группах гражданского общества. Нужно указать им понятных им субъектов политики, назвать их в понятных для западной  политологии и психологии   терминах, объяснить, что именно не устраивает этих субъектов в политике Киева по отношению к ним – субъектам, показать, чего именно эти субъекты хотят. Иначе западная пропаганда  называет этих субъектов террористами – и это вполне понятно для западного обывателя,  воспитанного  на   привычных ему стереотипах: террористы - субъекты, их мотивации понятны, а народ – нет никакого народа, а это все происки субъекта политики - Путина и его команды.

Наталья  Лазарева, РНЛ