Из-за нынешних событий в Киеве вряд ли большое внимание привлечет одна круглая дата. Хотя в истории двух стран она имеет огромное значение. Ровно 60 лет назад Президиум Верховного Совета СССР утвердил совместное представление Верховных Советов РСФСР и УССР о передаче Крымской области из состава РСФСР в состав Украины.
Как известно, инициатором передачи Крыма был первый секретарь ЦК КПСС Никита Сергеевич Хрущев, который долгое время работал на посту партийного руководителя Украины.
Естественно, никакой оппозиции со стороны руководства РСФСР этому решению не было. Как не было и никаких дискуссий, споров, разногласий.
Нельзя сказать, что передача одной области из состава одной союзной республики в состав другой был делом заурядным. Но происходило-то все это в рамках одного государства. Потому и конфликтов не было. А если и были, то сейчас про них ничего не известно.
Автономной республикой, кстати, Крым стал только в феврале 1991 года.
Так или иначе, сам процесс перехода Крымской области из РСФСР в УССР был оформлен по всем юридическим правилам. Сначала указ Президиума Верховного Совета СССР, который был затем закреплен союзным Верховным советом и Верховными советами обеих республик в Конституции СССР и основных законах РСФСР и Украины. В 1978 году в республиках были приняты новые Конституции, где было подтверждено пребывание Крыма в составе Украины.
Стоит добавить, что на референдуме в августе 1991 году 54 процента жителей Крыма проголосовали за независимость Украины — и Крым в ее составе. Последний аргумент, впрочем, убедительным не выглядит — в марте того же 1991 года 96 процентов жителей полуострова высказались за сохранение Советского Союза.
Споры вокруг Крыма вспыхнули после развала Советского Союза. Здесь, конечно, большое значение имеет тот факт, что в Севастополе базируется российский Черноморский флот.
Российские политики время от времени делали заявления относительно Крыма, сильно раздражавшие официальный Киев.
Бывшему мэру Москвы Юрию Лужкову в 2008 году даже запретили въезд на Украину. После его заявления, что Севастополь еще в 1948 году как военная база стал самостоятельной административной единицей и был исключен из состава Крымской области. А значит, и Украина на него никаких прав не имеет. Да и вообще, по словам Лужкова, передача Крыма была незаконной, поскольку не был проведен референдум.
Тогдашний президент Виктор Ющенко на эти слова очень обиделся, назвав их "унижением украинской нации". После чего Юрия Лужкова перестали пускать на Украину. Запрет на въезд был отменен в 2010 году нынешним украинским президентом Виктором Януковичем.
При этом на официальном уровне вопрос о принадлежности Крыма вообще и Севастополя в частности Москвой и Киевом не ставился. По крайней мере, публично.
О факторах, влияющих на нынешнюю ситуацию в Крыму, корреспондент Pravda.Ru побеседовал с профессором Таврического университета в Симферополе, политологом Андреем Никифоровым.
— Является ли Крым "раздражителем" в российско-украинских отношениях, или это надуманная проблема?
— Крым является таким заложником, залогом, если хотите, российско-украинских отношений. Он так именно в ознаменование нерушимости и вечной дружбы двух народов в свое время передавался из одной союзной республики в другую. И вот мы теперь несем этот крест.
То есть, когда эти отношения нормальные — нам хорошо. Когда эти отношения напрягаются, нам тревожно и плохо. Это вот такой как бы действительно залог. А мы, крымчане, получается заложники этой ситуации. Хорошо или плохо, но это такая констатация.
— Не стал ли Крым своего рода "миной замедленного действия" в здании украинского государства?
— Мы видим сегодня, что есть другие регионы, которые являются миной, скажем, не такого уж и замедленного действия. Поэтому до нашего замедленного действия Украины может просто не хватить.
Крым является самым неестественным фрагментом, самым неестественным регионом из тех, которые входят в состав Украины. Неестественным для той конфигурации, для той национальной идеи, которая доминирует на Украине. Независимо от того, кто там находится у центральной власти.
Но это не мина замедленного действия. Это, скажем, некий вызов, с которым центральная власть не справляется. Поэтому она сама себе создает крымскую проблему.
А разрушают Украину представители других регионов, сейчас видит весь мир.
— Сильны ли пророссийские настроения на полуострове?
— Я их оцениваю примерно в 80 процентов. Причем очень устойчивые такие проценты. Они так или иначе вылезают в ходе избирательных кампаний во все годы независимости, будь то выборы в крымские органы власти или общеукраинские выборы.
— Насколько сильно влияние на ситуацию в автономии крымских татар? Актуальна ли проблема межнациональных отношений в Крыму?
— Скажем так, у нас межнациональные отношения, межэтнические, вполне стабильны. Мы находим общий язык, это люди очень близкие нам по культуре, по ментальности. Это тоже постсоветские люди. Иногда нас называют "совками".
В общем-то, это характерно для крымчан разных национальностей. Но это такой другой типаж "совка", который сформировался не в Крыму, а в местах депортации. Поэтому требуется такая притирка.
Я скажу так — на сегодняшний день крымские татары, именно как этническая группа, не представляют для нас угрозы. И в крымчанах других национальностей, которые сформированы в некую такую более плотную, более цельную общность, (они) тоже, в общем-то, угрозы не видят.
Но есть политики, которые свою карьеру строят в том числе на столкновении людей по этническому признаку. Они, по всей видимости, есть везде. И сказать, что мы их полностью нейтрализовали, было бы преувеличением.
— Насколько сильна автономия Крыма, полученная еще до распада СССР? Это довольно сильный статус, позволяющий проводить референдумы, как в Каталонии, Гагаузии или нет?
— Или нет. Дело в том, что где-то с 1992-го по 1994 год автономия очень успешно развивалась. Был момент, когда, по сути дела, это была такая государственность. Причем в довольно большой степени суверенности. Затем украинскому государству при, скажем, равнодушии всех остальных заинтересованных, как я надеюсь, сторон, удалось низвести автономию до нынешнего ничтожного статуса, когда она в значительной степени превратилась в декорацию.
Даже в этом виде она определенный эффект дает. Она работает как фильтр для разного рода националистических поползновений, позволяет сохранять нашу языковую, культурную самобытность в большей степени, чем это характерно для всех остальных украинских регионов.
Но ни Крыму, ни руководству крымскому, в общем-то, полномочий, автономии в таком статусе недостаточно. Сейчас идет с разных сторон — и как общественная инициатива, и как инициатива нашего парламента — серия попыток, направленных на уточнение статуса автономии, расширение ее полномочий.
Работа идет исключительно в правовом поле. Мы не берем нахрапом, мы шины пока что для этого не жжем, а аргументируем, анализируем юридические документы, разрабатываем какие-то правовые разного рода предложения, которые отправляем в центр.
Но готовы и к более острым действиям в том случае, если, во-первых, центральная власть нас не услышит, во-вторых, если там уже не к кому будет обращаться. Такая возможность повышается с каждым днем, потому что все эти события, которые мы рассматриваем как не нашу войну, они усиливают настроения в обществе, что мы тоже должны занять свою жесткую позицию. И заявить, что мы тоже со многим, что в этой стране происходит, несогласны.
— Как-то влияет на ситуацию в Крыму активность Турции или, например, Китая? Или это преувеличение?
— Скажем так, Китай пока только обозначает свой интерес к Крыму. Это не в последнее время, это уже достаточно долго, как минимум с 2010 года, инвестиционные проекты предлагаются. Но пока это не более, чем декларации о намерениях, — ни один из этих проектов осуществляться пока не начал.
Турция имеет свой интерес, имеет традиционные каналы взаимодействия с Крымом через крымско-татарскую общину.
Но я бы не преувеличивал геополитической составляющей этих контрактов, потому что для нынешней Турецкой республики, насколько мне это видится и насколько я мог это выяснить от турецких коллег, гораздо важнее сохранение стабильности в черноморском регионе, а не реализация каких-то амбициозных планов.
Крым, конечно, интересует. Возможно, в какой-то дальней перспективе и более конкретно интересует. Но на сегодняшний день ничего, кроме неких напоминаний турецкому обществу, что это не совсем чужая территория, как бы подогревание такой исторической памяти, ничего такого взрывоопасного в деятельности Турции по отношению к Крыму я не наблюдаю.
