Большинство европейцев старше 60 уже не работают
Принятый под конец парламентской сессии закон о пенсионной реформе оказался в подвешенном состоянии. Формально — по инициативе оппозиции, которая хочет опротестовать результаты голосования, традиционно заявив о процедурных нарушениях (использование чужих карточек). Однако создается впечатление, что и власть такой подвешенности рада или, по крайней мере, хочет оттянуть вступление акта о пенсионной реформе в силу. Во всяком случае, из ее уст не звучит критика по адресу «безответственных оппозиционеров», блокирующих закон, столь нужный для сотрудничества с МВФ.
Впрочем, очевидно, что реформировать пенсионную систему надо. Вот только — как? Но справедливое решение этого вопроса немыслимо без незашоренного взгляда на тезис, который вошел в сознание общества задолго до нынешней реформы: «на Западе пенсионный возраст выше».
Между тем это избитое утверждение не более чем полуправда. Ибо те, кто оперирует им, говорят лишь о возрасте, с которого пенсия положена практически всем, — или не зная, что широкий круг граждан имеет возможность получать ее раньше, или не обращая на это внимания.
Большинство европейцев старше 60 уже не работают
Так, в Германии с 65 лет (нормальный пенсионный возраст) право на пенсию имеет каждый, кто делал отчисления в пенсионный фонд (ПФ) в общей сложности 5 лет на протяжении всей жизни. А те, у кого этот срок достиг 35 лет, могут выходить на пенсию в 63 года (ранний пенсионный возраст). Кроме того, в большинстве стран существует понятие «предпенсионный возраст» (в Германии он составляет 60 лет), по достижении которого граждане вправе пользоваться пенсионными благами, но в несколько меньшей степени (так, немцы при этом получают пенсию на 18% меньше положенной при наступлении обычного пенсионного возраста).
Возможность выйти на пенсию раньше достижения нормального пенсионного возраста существует для широкого круга трудящихся почти во всех развитых странах. Соответствующую динамику доли работающих среди пожилых людей показывают результаты исследования* (см. таблицу), проведенного в 2005—2006 гг. в рамках проекта SHARE (Survey of Health, Ageing and Retirement in Europe — Исследование здоровья, старения и выхода на пенсию в Европе), который функционирует на средства Евросоюза.
В Великобритании и США, согласно другим авторитетным источникам, доля работающих среди пожилых несколько больше, чем в большинстве стран, данные о которых отражены в таблице, — соответственно 40% и 43% в возрасте от 60 до 64 лет для лиц обоего пола (раздельной гендерной статистики встречать не приходилось). В то же время в Бельгии работали лишь 12% представителей этой же возрастной группы, а возрасте 55—59 лет — 45%.
Итак, получается, что в развитых западных странах при нормальном пенсионном возрасте 65 лет все равно работает лишь явное меньшинство 60—64-летних, а в абсолютном большинстве государств, охваченных исследованием SHARE, доля работающих в этой возрастной группе не достигает и трети. В этих странах не работают и многие (в Австрии, Бельгии, Испании — даже большинство) из 55—59-летних; почти нет государств, где доля неработающих среди граждан такого возраста меньше 25%.
Исключение — Швеция, но эта практика выглядит не эксплуатацией стариков, а результатом национальной традиции, и прежде всего шведского социализма с его лучшими условиями труда. Однако с достижением 65 лет трудоголизм покидает шведов: из перешагнувших этот возрастной порог женщин и мужчин работают соответственно 0,9 и 2,0%. Это меньше, чем в большинстве стран, охваченных исследованием. Впрочем, статистическая разница невелика. Как следует из опубликованных данных, ни в одном государстве общая доля работающих этой возрастной группы не превысила 3,2% (рекордсменами с таким показателем стали Швейцария и Италия).
Разумеется, и в старших возрастных группах не все неработающие — пенсионеры, однако число безработных среди пожилых европейцев относительно невелико: безработица повсюду прежде всего молодежная проблема. А соотношение между работающими и безработными у западноевропейцев в возрасте за 50 колеблется от 6:1 (Германия) до 24:1 (Швейцария).
Конечно, пожилым людям везде труднее найти подходящие вакансии на рынке труда, чем более молодым, находящимся в расцвете сил и в то же время обладающим значительным профессиональным опытом. Однако в Европе и Америке ситуация смягчается посредством нескольких возможностей, к которым относятся: 1) ранний выход на пенсию для ряда категорий трудящихся; 2) личные сбережения; 3) пенсионные схемы, действующие вне рамок государственного страхования, — частные ПФ и пенсионные отчисления, предусмотренные коллективными договорами. Причем такие схемы отнюдь не вытесняют солидарную систему (как мечтают некоторые реформаторы применительно к Украине), а дополняют ее, что предоставляет людям больше свободы в пожилом возрасте.
Да, сейчас во многих европейских странах идет постепенное повышение пенсионного возраста. Но оно весьма растянуто — так, в Германии с 2012 г. нормальный пенсионный возраст будут повышать ежегодно на месяц, пока в 2023-м он не поднимется до 66 лет, а далее — ежегодно на два месяца, пока в 2029-м он не достигнет 67 лет. И досрочный уход на пенсию также останется возможным, только при этом размер выплат сокращается на 3,9% за каждый год досрочного выхода (чем раньше, тем меньше выплаты).
Однако реформы, как правило, не сводятся к повышению пенсионного возраста: в их рамках выискиваются дополнительные источники наполнения ПФ. Поучительный пример, в частности, представляет собой пенсионная реформа во Франции, принятая в конце прошлого года.
Проблемами пенсий в стране с 2000 г. занимается специальная государственно-общественная организация — Совет по разработке пенсионной политики, состоящий из представителей предпринимателей и профсоюзов, депутатов, госчиновников и экспертов. Он ежегодно готовит доклады о состоянии системы социального обеспечения. Именно на основании рекомендаций этого совета и была разработана реформа, именуемая также законом Верта (проект разработал министр труда Эрик Верт). Реформаторские предложения можно разделить на две категории: ухудшающие положение трудящихся; привлекающие дополнительные ресурсы в ПФ за счет государства и богатых людей.
В первую из них входят:
1. Повышение раннего пенсионного возраста с 60 до 62 лет, растянутое на шесть лет (по четыре месяца на год). Возраст, позволяющий пользоваться пенсионными благами в полном объеме независимо от стажа, остается прежним — 65. Повышение пенсионного возраста не касается и тех, кто начал трудиться с отчислениями в ПФ до 16 лет, — они могут, как и раньше, уходить на полную пенсию с 60 лет.
2. Замораживание государственных расходов на финансирование пенсий госслужащим на нынешнем уровне. Постепенное (в течение 10 лет) повышение персональных взносов в ПФ для госслужащих с 7,85% до 10,55%. Повышение пенсионного возраста для ряда категорий госслужащих на два года.
Ко второй категории относятся:
1. Размораживание резервного фонда финансирования пенсионного обеспечения (создан за счет доходов от приватизации, налогов на биржевые сделки и т. п.), который предполагалось использовать начиная с 2020 г.
2. В случае значительного снижения безработицы — сокращение отчислений на страхование от безработицы с соответствующим увеличением выплат в ПФ (эту меру планируется ввести с 2015 г.).
3. Повышение наивысшей ставки подоходного налога с 40% до 41% (предполагается отдавать 1% в ПФ).
4. Повышение на 1% (подлежащий передаче в ПФ) налога на дивиденды и банковские проценты, а также отчислений от увеличения добавочной стоимости имущества, передаваемого в дар или по наследству. Например, если переходит по наследству квартира, приобретенная за 100 тыс. евро и стоящая теперь 120 тыс., то 20 тыс. облагаются налогом, и соответственно 200 евро (т. е. 1% от него) должны уйти в ПФ.
5. Обложение сбором в ПФ дополнительных пенсий, выплачиваемых отдельными фирмами своим сотрудникам по специальным договоренностям (речь идет, как правило, о менеджерах высшего звена; такие сверхвысокие пенсии получают в стране всего около 700 человек).
Данный подход не поддержала левая оппозиция (социалисты, «зеленые», коммунисты), настаивая на неизменности пенсионного возраста и увеличении отчислений в ПФ с доходов от капитала. Ее позицию разделяли и левые за пределами Франции. Так, директор американского Центра экономических и политических исследований Марк Вейсброт (кстати, автор вышедшего год назад исследования об экономическом кризисе в недалекой от Украины Латвии) писал в «Гардиан» 20 октября прошлого года:
«Нынешний пенсионный возраст во Франции был установлен в 1983-м. С того времени ВВП на душу населения повысился на 45%. Увеличение продолжительности жизни на фоне такого роста выглядит незначительным. Число работающих на одного пенсионера уменьшилось с 4,4 в 1983-м до 3,5 в 2010 г., однако рост национального дохода был более чем достаточным для компенсации демографических перемен, включая изменение продолжительности жизни.
В будущем ситуация выглядит аналогичной: рост национального дохода в ближайшие 30—40 лет будет более чем достаточным для роста пенсионных расходов, вызванных демографическими изменениями, в то же время позволяя будущим поколениям иметь заметно более высокие жизненные стандарты, чем у нынешних французов. Вопросы, во сколько лет люди хотят выходить на пенсию и сколько они хотят платить за это, — всего лишь дело социального выбора».
Как известно, реформа все-таки прошла. И хотя критикуют ее во многом заслуженно, надо обратить внимание, что французское правое правительство избрало решение пенсионной проблемы за счет и рядовых граждан, и богатых французов, и перераспределения государственных ресурсов. Да, правомерно желать, чтобы рядовые граждане платили за реформу еще меньше. Однако все по-знается в сравнении: на фоне пенсионной реформы Сергея Тигипко закон Верта выглядит более сбалансированным и справедливым.
Да, наша страна не имеет ряда ресурсов, которыми воспользовалась более богатая Франция, например резервного фонда. А более радикальные идеи Вейсброта выглядят неосуществимыми: ведь он предлагает финансировать пенсии за счет роста ВВП, тогда как у нас ухудшение соотношения между численностью работающих и пенсионеров произошло на фоне экономического спада в долгосрочном плане (в сравнении с СССР).
Все это так. Однако, с другой стороны, надо учитывать, что украинские и европейские пенсии разительно отличаются — не только в абсолютных цифрах, но и прежде всего в соотношении с зарплатами. Так, в развитых государствах, входящих в Организацию экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), средний доход людей старше 65 лет в 2009 г. составлял 82% среднедушевого (имеются в виду все виды доходов, но основную их часть у данной возрастной группы составляют пенсии). На Украине же этот показатель существенно ниже, поскольку средняя пенсия по старости более чем на 50% меньше средней зарплаты.
Кроме того, в развитых странах нагрузка на пенсионную систему обусловлена во многом тем, что западные пенсионеры живут гораздо дольше, чем украинские. Так, во Франции мужчины, дожившие до 65 лет, живут после этого в среднем 18,2 года (достигая возраста 83,2), женщины — 22,6 (87,6); в среднем по странам ОЭСР — соответственно 16,7 (81,7) и 20,1 (85,1), а в Турции, где зарегистрирован наихудший в ОЭСР показатель, — 13,1 (78,1) и 15,1 (80,1). На Украине же мужчина, достигший 60 лет, живет потом в среднем 14 лет (до 74-летнего возраста), а женщина, достигнув 55 лет, — 23 (78), т. е. украинки после достижения пенсионного возраста живут столько же, сколько француженки (даже чуть больше), тогда как украинцы — на 4 года меньше французов.
Но нужно учесть, что в Европе, как уже говорилось, заметно больше возможностей (по сравнению с нашими условиями) для более раннего выхода на пенсию. Поэтому на практике европейцы, ушедшие на покой, все равно живут дольше — независимо от пола. И повышение пенсионного возраста, происходящее в некоторых странах, может и не повлечь за собой существенного роста доли работающих среди пожилых, а приведет лишь к повышению роли частных фондов в пенсионном обеспечении.
На Украине же повышение пенсионного возраста будет означать лишь обострение конкуренции на рынке труда, в которой пожилые люди, как правило, находятся в заведомо проигрышном положении и никакими компенсаторными возможностями в отличие от европейских сверстников не обладают. А идеология тигипковской реформы такова, что выравнивание пенсионного возраста для женщин и мужчин выглядит скорее лишь первым шагом к его общему повышению на следующих этапах реформы.
Разумеется, этим планам надо оказывать противодействие. И одним из ключевых его элементов может стать сбрасывание покрова полуправды с европейских реалий. Впрочем, слово «полуправда» слишком скромно-стыдливое. Вспоминается, как лет 30 назад в ходе литературной дискуссии Виктор Астафьев заявил, что никакой полуправды на самом деле нет — есть правда и есть неправда.
2000, Алексей ПОПОВ
