Истерика… Пожалуй, именно это слово лучше всего характеризует реакцию «национально сознательной» общественности Украины на интервью Владимира Путина российскому «Первому каналу» и агентству «Ассошиэйтед Пресс».
«Мы – один народ, - заявил российский президент о русских и украинцах. – И как бы на то, что я сейчас сказал, ни сердились националисты с обеих сторон, а националисты есть и у нас, и на Украине, на самом деле оно так и есть».
И будто в воду глядел. Не знаю, как в России, а на Украине национально озабоченная публика рассердилась не на шутку. Мат-перемат стоял в Интернете. Тысячи «сознательных украинцев» в едином порыве, как по команде, забились в нервном припадке. Но, самое примечательное, состояние повышенной возбудимости охватило крупных украинских политиков из национал-демократического лагеря.
«Президент другой страны запрещает нам называться народом и иметь государство», - прямо с трибуны Верховной Рады жаловался бывший вице-спикер украинского парламента Николай Томенко. «Он там заявил, что мы один народ, - горячился в парламентских кулуарах лидер «Объединенной оппозиции» Арсений Яценюк. – У него народ – российский. А у нас народ украинский. Поэтому мы – не один народ. Поэтому мы разные страны».
А некий Владимир Огрызко, занимавший в президентство Виктора Ющенко пост министра иностранных дел, разволновался до такой степени, что вынужден был обратиться за консультацией к психиатру. О чем потом откровенно поведал в своем блоге на одном из интернет-сайтов.
Хочется верить, что доктор поможет г-ну Огрызко и все у него будет хорошо. Остальных деятелей можно, наверное, успокоить и без врачей. Ничего им российский президент не запрещал, на государственный суверенитет Украины не покушался. Они просто не правильно поняли сказанное.
***
Как видно из интервью, Владимир Путин не ставит под сомнение существование государства Украина, отзывается об украинцах с уважением и желает им всяческого добра. Заявляя о едином народе, он указывал на общее происхождение русских и украинцев, общую во многом историю, общую веру, наконец, общую судьбу. О чем же тут спорить?
Конечно, если термин «народ» употреблять в смысле обозначения населения государства, то, само собой разумеется, что у каждой независимой страны свой собственный народ. Например, народ российский (то есть народонаселение России), народ украинский (жители Украины), американский (граждане США), бельгийский, бразильский и т.д.
Скажем, греки острова Крит и греки острова Кипр в указанном отношении – разные народы. Ибо первый из названных островов принадлежит государству Греция, а второй – сам является независимым государством. Но вряд ли можно отрицать национальное единство греков-киприотов с критянами или коренными жителями континентальной Греции.
Точно также с точки зрения государственной принадлежности немцы Германии и немцы Австрии – два разных народа. Но от этого немецкая нация не перестает быть единой.
***
С русскими и украинцами все аналогично. Не так давно они назывались великорусами и малорусами. А еще раньше – русичами, русинами, русами. Со времен древнерусского государства – Киевской Руси составляли они этнически единую общность. Само наименование «Русь», первоначально обозначавшее сравнительно небольшую область Среднего Приднепровья, в XII веке распространилось на все восточнославянские территории. Киев и Новгород, Галич и Суздаль, Чернигов и Полоцк, Переяслав и Смоленск, Владимир-Волынский и Владимир-на-Клязьме – все это была Русская Земля, населенная единым русским народом.
Народное единство отчетливо сознавалось в разных концах Руси. Сознавалось даже тогда, когда древнерусское государство раздробилось на отдельные княжества и когда юго-западная часть бывшей Киевской державы подверглась польско-литовскому завоеванию, а на Северо-Востоке началось новое объединение русских земель вокруг Москвы. В документах и литературных памятниках того времени упоминаются Земля Русская государства Литовского и Земля Русская государства Московского. Но и та и другая – Русская Земля с русским в ней народом. Для наших летописцев в Великом княжестве Литовском – Москва, Тверь, Новгород, а для летописцев в Великом княжестве Московском – Киев, Чернигов, Полоцк, оставались Русью наряду с городами и областями своих стран.
О том же свидетельствовали западные хронисты. К примеру, Хроника литовская и жмойтская называет русскими жителей как Московской, так и Литовской Руси. Они были разделены государственной границей, жили в разных государствах, являлись подданными различных монархов. Но и те и другие сохраняли русское имя и помнили о единстве друг с другом.
В 1561 году из Юго-Западной (Литовской) в Северо-Восточную (Московскую) Русь отправился монах Исайя Камянчанин (уроженец Камянца-Подольского). Он ехал просить в царской библиотеке рукописный экземпляр Библии, чтобы (как писал потом сам Исайя) издать ее «тиснением печатным» на пользу «нашему народу христианскому рускому литовскому да и рускому московскому да и повсюду всем православным христианом».
В 1591 году Львовское православное братство издало «Грамматику» в наставление «многоименитому российскому роду», под которым во Львове подразумевали народ и Юго-Западной, и Северо-Восточной Руси.
В «Протестации», антиуниатском произведении, составленном в 1621 году киевским митрополитом Иовом Борецким при участии других православных иерархов, отмечалось: «Естественнее было и патриаху, и нам, и казакам действовать на стороне Москвы, с которой у нас одна вера и служба Божия, один род, один язык и общие обычаи».
Любопытен и взгляд на русское единство автора Густынской летописи, составленной в первой половине XVII века в Густынском монастыре, что близ Прилук. Он сообщает, что «народ славенский или руский, от своего начала даже доселе неединого нарицаешеся». Далее перечисляются разные названия народа – древние (поляне, древляне, северяне, кривичи и другие) и современные летописцу (Москва, Белая Русь, Волынь, Подолье, Украйна, Подгорье и другие).«Но, - замечает автор летописи, - обаче еще и различие есть во именовании волостям, но вестно всем, яки сим все единокровны и единорастлны, се бо суть и ныне все общеединым именем Русь нарицаются».
В свою очередь, в знаменитом «Синопсисе», первом учебнике по истории Руси, изданном в Киеве в 1674 году (его автором предположительно являлся архимандрит Киево-Печерской лавры Иннокентий Гизель), подчеркивалось, что русские расселились по многим краям. «Иные над морем Черным Понтским Евксином; иные над Танаис или Доном и Волгою реками; иные над Дунайскими, Днестровыми, Днепрвыми, Десновыми берегами». Но все это, указывает «Синопсис», «един и тойжде народ».
Того же мнения придерживались западноевропейские ученые, писатели, путешественники, дипломаты. Александр Гваньини, Сигизмунд Герберштейн, Ян Длугош, Матвей Меховита, Антонио Поссевино, Эвлия Челеби и многие-многие другие отмечали этническое единство Руси.
После начала восстания Богдана Хмельницкого воевода брацлавский Адам Кисиль (русин по происхождению, но действовавший на стороне поляков против собственного народа) 31 мая 1648 года в письме к архиепископу гнезненскому выражал опасение, что на помощь к «изменнику» (так он называл Хмельницкого) могут прийти войска Русского государства. «Кто может поручиться за них? -вопрошал Кисиль. - Одна кровь, одна религия. Боже сохрани, чтоб они не замыслили чего-нибудь противного нашему отечеству».
О тех событиях, помимо прочего, сохранились интересные мемуары еврея Натана Гановера. Он констатирует, что сначала против польской власти восстали «русские, жившие в Малороссии», а затем к ним на подмогу явились «русские, жившие в Московском царстве».
Даже в дальних русских землях, которые ни при Богдане Хмельницком, ни после разделов Польши не удалось воссоединить с Русским государством, коренные жители сохраняли принадлежность к русскому народу, единому на огромном пространстве от Карпат до Урала, позднее – от Карпат до Камчатки. Русскими же, одним народом с великорусами считали их иноземные правители, под властью которых пребывали эти регионы.
Тут уместно привести пример, территориально далекий от Малой Руси. В XVIII веке в составе Австрии находились обширные области, населенные сербами. Императрица Мария Терезия, фанатичная католичка, мечтала обратить их в свою веру. Сербы же стойко держались православия, видя моральную опору в России. Чтобы сломить их упорство, в Вене решили переселить к сербам несколько тысяч семей униатов из Закарпатья (Угорской Руси). «Униаты русские – этот факт, по расчетам правительства Марии Терезии, среди православных сербов должен был произвести магическое впечатление», - замечал описывавший те события историк. И хотя намеченной католическими правителями цели переселение не достигло, для нас в данном историческом эпизоде важно другое: австрийские власти не сомневались: жители Закарпатья, как и Галиции (Червоной или Галицкой Руси), и Буковины (Зеленой Руси), один народ с великорусским.
«Как при старой Польше, так кличут нас доныне москалями», - писал галицкий украинофильский журнал «Зоря».
Всероссийский император Александр I, проезжая в 1821 году через Закарпатье, поинтересовался: «Как живут тут русские?» Остановившись в одном из селений, он встретился с местными русинами, беседовал с тамошним священником, дал денег на постройку нового храма. Закарпатцев, буковинцев, галичан царь воспринимал как своих соплеменников.
Они сами думали также. «Как славянин не могу в Москве не видеть русских людей, - говорил видный галицкий писатель депутат австрийского парламента и галицкого сейма священник Иоанн Наумович. - И хотя я малорусин, а там живут великорусы; хотя у меня выговор малорусский, а у них великорусский, но и я русский, и они русские».
«Трехмиллионный народ наш русский, под скипетром австрийским живущий, есть одною только частью одного и того же народа русского, мало-, бело- и великорусского», - констатировалось в принятой в марте 1871 года программе «Русской Рады», общественной организации, признаваемой тогда всеми слоями коренного населения Галиции в качестве защитницы их интересов.
А в 1914 году, когда началась Первая мировая война, главнокомандующий австро-венгерской армией эрцгерцог Фридрих доносил императору Францу Иосифу, что среди населения Галиции, Буковины и Закарпатья существует «уверенность в том, что оно по расе, языку и религии принадлежит России».
После революции 1917 года в России в ходе гражданской войны миллионы малорусов (украинцев) сражались в рядах белой или красной армий. Сражались за единую Россию (как они ее понимали), а не за независимую Украину. Об этом, кстати, тоже упомянул Владимир Путин в своем интервью.
Основу же воевавшего за самостийность петлюровского воинства составляли те галичане, которых иноземным правителям удалось превратить в манкуртов, заставив забыть о русском происхождении. Бойцов из Центральной и Восточной Украины там было сравнительно немного. В отчаянии Симон Петлюра обзывал украинцев «недозрелой нацией», но изменить что-либо не мог.
По окончании гражданской войны многие из тех малорусов, кто воевал на стороне проигравших, оказались в эмиграции. И вот что примечательно: большинство эмигрантов-малорусов идентифицировали себя как русские. Так, 80% студентов малорусского происхождения из числа эмигрантов вступили в Центральный союз русских студентов-эмигрантов, а не в Центральный союз украинского студенчества (данные за 1924 год).
Не менее показателен факт, приведенный в 1935 году в письме одного из манкуртизированных представителей украинской диаспоры в Канаде видному украинскому деятелю Ивану Огиенко. «Есть тут у нас тысячи украинцев из Великой Украины, называющих себя «русскими»; с нами галичанами боятся общаться и тем несознательно помогают нашим врагам угнетать Украину. К сожалению, таких «малорусов» имеем тут чуть ли не 75 процентов».
Как видим, и в Канаде малорусы, за некоторым исключением, оставались русскими. Такова истина.
«Двумя половинками русского народа – северной и южной» называл великорусов и малорусов Николай Гоголь. Двумя составными частями «нашей общей нации» именовал их Николай Костомаров (белорусов он рассматривал как ответвление великорусского племени). «Великорус, малорус, белорус – это все одно», - замечал Федор Достоевский. Одним народом с великорусами считали себя малорусские запорожские казаки, о чем, в частности, написал выдающийся исследователь казачества Дмитрий Яворницкий (между прочим, ярый украинофил).
***
Теперь о том же говорит российский президент. Говорит то, что всегда было известно специалистам. Опирается на исторические факты.
И что же в этом крамольного? На что здесь обижаться? Чем возмущаться? Для чего закатывать истерики?
Другое дело, что украинские «национально сознательные» деятели не знают историю собственного народа. Однако вряд ли в этом нужно винить Владимира Путина.
Александр КАРЕВИН, ОДНА РОДИНА
