Cвежая статистика рынка труда от Европейского фонда улучшения жилищных и рабочих условий свидетельствует: с наступлением кризиса новые вакансии, требующие высшего образования, появлялись в подавляющем большинстве случаев в зарплатных категориях «выше средней» и «наивысшая».

Что тут интересно: эти вакансии заполнялись на 60% работниками в возрастной категории от 30 до 50. А на оставшиеся 40% пришли люди пред- и послепенсионного возраста (от 50 лет и старше).

При этом хорошо образованных молодых людей до 30 лет, которые находились бы на острие прогресса и зарабатывали бы на этом хорошие деньги, было обнаружено менее 1%.

Как так вышло

Мы недавно говорили о том, почему американские пенсионеры идут работать, когда уже давно пора бы отдыхать, но что выгнало на работу пожилых европейцев? У них ведь социальное государство, развитое общество и нет американских перегибов с соревновательностью. Не из любви же к труду, в самом деле, эти деды продолжают чем-то заниматься вместо того, чтобы мирно проедать самое продвинутое в мире пособие?

Тем более, куда делись свежие выпускники Оксфордов и Кембриджей, да хотя бы Саламанки, Сорбонны или Пражского университета? Почему они не замещают должности предыдущего поколения?

Ответ следующий. Сам облик европейской образованности смещается из прикладных областей в то, что называется «социальными науками». То есть за умение квалифицированно пользоваться развитым государством уже можно получить научную степень. Судя по таблице европейских ВУЗов, на одного выпускника инженерной специальности приходится два-три дипломанта в области права, бизнеса или «социалки».

Что же до знаменитых европейских пособий и пенсий, то многие часто забывают о том, что это благосостояние поддерживается за счет прямых расходов из бюджета, который, в отличие от американского, не присоединён к печатному станку мировой резервной валюты. Следовательно, деньги на них берутся не из воздуха.

Вместо этого Евросоюз привык жить в государственный долг, собирая добавочную стоимость с младоевропейцев и надувая пузыри облигаций. Вся выручка ушла на эксперимент по превращению Старой Европы из деятельного субъекта мировой экономики в витрину политических ценностей, которые магически даруют их обладателю возможность жить на широкую ногу, а Новой Европы – в сборочный цех и рынок сбыта товаров Старой, причём в кредит, выданный её же банками.

Но если Америка свой «средний класс» создавала больше за счёт поддержки частного бизнеса через кредиты и накачку спроса, то Европа повышение жизненного уровня населения совершала через прямые социальные выплаты и различные государственные программы. Поэтому, как только встали проблемы с рефинансированием, а рейтинги стран поехали вниз, деньги на льготные кредиты и всевозможные пособия стало неоткуда брать. При этом неоколониализм (мы вам программы развития и товары, а вы нам дешёвые ресурсы и дешевую рабсилу) больше не работает. Вернее так – уже не тянет возлагаемого груза. Поскольку ресурсы Восточной Европы исчерпаны, а в Африке уже сталкиваются интересы игроков покрупнее. Меры же строгой государственной экономии не помогают, ведь они тут же вызывают снижение ВВП, а это лишь ухудшает положение стран-должников.

Зачем вернулись старики и куда делась их смена

В результате остаётся только вернуться назад, к тому моменту, когда Европа умела обеспечивать себя сама. Но для этого требуется такая вещь, как реиндустриализация, потому что без производства собственного продукта далеко не уедешь. А она в ЕС крайне затруднительна, потому что, с одной стороны, люди привыкли к дармовому высокому уровню жизни и труд там очень дорогой, а с другой стороны, налоговая нагрузка такая, что не каждый бизнес сможет её вынести. Налоги, причём, идут на выплату пособий по поддержанию уровня жизни, и так порочный круг замыкается.

Впрочем, понимание опасности этого механизма есть. Еврокомиссар по вопросам промышленности и предпринимательства Антонио Таяни заявил, что по его стратегии индустриальная составляющая европейского ВВП должна вырасти с 15,6% до 20% к 2020 году. Он даже использовал термин «Третья индустриальная революция». Только вот проблема: в 2006 году индустриальная составляющая ВВП Евросоюза уже была на уровне 27,3%. На этом фоне лозунг несколько теряет в пафосе. К тому же не очень понятно – за счёт чего еврокомиссар собрался переламывать ситуацию?

Тут и появляются пресловутые работники пенсионного возраста. С одной стороны, разрастание кризиса постепенно начинает задевать их поколение: падают пособия, падают пенсии. За период с 2010 года дефицит пенсионных фондов удвоился и составляет уже €300 миллиардов. Банк Голландии рапортует о снижении пенсий в среднем на 2,3% в 103 из 117 фондов, 34 из них показали сокращение более, чем на 7%. В результате политикам приходится уже открытым текстом обращаться к будущим пенсионерам: «вы должны откладывать больше денег на свою старость, не рассчитывайте на помощь от государства сверх базовой пенсии». Что касается льгот на транспорт, лекарства, отопление, то об их отмене «обязательно сообщат заранее», и вообще, экспертам «очень заметно, что пенсионеры ещё толком не подверглись экономии, а ведь на них уходит более 50% трат на социальную поддержку».

Это не только попытка решить проблему выплат нынешним старикам за счёт стимулирования взносов стареющих, то есть поддержание пирамиды. Это ещё и анонс скорого пересмотра всей политики по отношению к пенсионерам. Чтобы поддержать уровень жизни, им надо продолжать работать. И работать серьёзно – например, британским пенсионерам нужно обеспечить себе выплаты в размере не менее 70% от заработка, а для этого они должны прямо сейчас начать откладывать на £6,200 в год больше.

С другой стороны, они не продукты в пакеты упаковывают, им дана возможность заниматься квалифицированным трудом. Озвученная стратегия реиндустриализации говорит о том, что ресурсы будут теперь выделяться не на экологов или социокультурологов, а на те отрасли хозяйства, которые ещё имеют какой-то производственный потенциал. И, кроме стареющего поколения, заниматься этим некому.

Ведь из развивающихся стран больше не завозят готовых специалистов. Там, где они раньше водились – то ли на руинах советских институтов, то ли на стройках индийских или китайских – либо руины рассыпались окончательно, либо стройки завершены. Собственная же молодёжь никуда не исчезла, она просто выросла в постиндустриальную эпоху и поверила в её лозунги. Так что толку от неё чуть, ведь она вполне сознательно не заполняет наукоёмкие вакансии. Ей это не надо, миллионы стилистов рассчитывали жить в совершенно другом мире, где наступил пресловутый Конец Истории и их задача – оформить его рюшечками.

Вот только сегодня ненапряжной глупой работы, этакого пособия для не самых ленивых, больше нет: молодёжная безработица в Греции – 59,4%, Испании – 55,5%, Хорватии – 45,1%, Италии – 38,7%, Словакии – 35,5%, Ирландии – 30,1%, Франции – 26,4%.

Что с этим можно сделать

Разумеется, Европа никуда не денется. На смену нынешнему поколению специалистов когда-нибудь придёт новое.

Во всём этом, однако, есть один важный момент: для преодоления кризиса Европе придётся в значительной степени отказаться от того, что составляло последние лет 40 пресловутые «европейские ценности». Ну, мы помним: всеобщее благосостояние, экология, медицина – и толпы молодёжи в галстучках, работающие через макбуки по кафешкам. Чтобы потом -- уработавшись, наконец -- переехать в обеспеченную старость.

Кого в этой ситуации немного жалко нам? Евроориентированных молодых людей из постсоветского пространства, стремящихся и отлично адаптированных под ту Европу, которой уже нет.

Андрей Каменецкий, ОДНАКО