Сегодня третья годовщина со дня прихода Виктора Януковича на пост президента Украины. Каковы были предпосылки его прихода? Что Янукович мог сделать по другому на старте своего президентского срока? Какой характер отношений Украины с Европой и США. На эти и другие вопросы ответы во второй части интервью Юрия Романенко.

Напомним, что «Країна» опубликовала очень сжатый 8 страничный вариант интервью.

«Хвиля» публикует полный вариант без купюр.

 

Итак, расскажите о причинах, обусловивших приход Януковича на пост президента.

Модель,  заложенная Кучмой, благополучно развивалась, пока не начался глобальный кризис.

Собственно, перспектива глобального кризиса была очевидной еще в начале нулевых. Об этом писали Боннер и Уигин, Роберт Котликофф в США в начале 2000-х, в России тот же Михаил Хазин, начиная с конца 90-х и десятки других авторов по всему миру.

На уровне логики было очевидно, что кризис перепроизводства – неизбежность; обострение борьбы за рынки – неизбежность; экономические риски – неизбежность; рост экологических рисков – неизбежность; демографическое давление – неизбежность и так далее. Десятки этих факторов сформировали к лету 2007 года, когда в США начался обвал ипотечного рынка, новую повестку.

К ней не было готово ни одно правительство в мире. Почему?

Потому что правительства, за редкими исключениями, всегда ограничены в своем манёвре, так как зависят от настроения масс. Они  легитимизируют власть политических институтов, даже если это диктаторские режимы. Поэтому правительства вынуждены прислушиваться к настроениям масс. Это влечет за собой серьезные стратегические риски.

Дело в том, что заботы  простых людей  всегда ограничены рамками повседневности. Редко кто смотрит в будущее, не говоря о том, что планирует свою жизнь. Обыватель предпочитает плыть по  течению, перекладывая заботы на власть. Его горизонт планирования месяц, в лучшем случае, два-три.  Следовательно, все, что наносит вред краткосрочным интересам, массой воспринимается как неприемлемая угроза.

Отсюда возникает то, что Джеральд Даймонд  называет дилеммой «острова Пасхи».

Как известно, когда-то на этот процветающий  остров приплыли люди, он был покрыт лесами. Люди расселились,  постепенно население острова увеличилось до 75 тыс. человек. Выделились несколько кланов, которые сформировали свои религиозные  культы и начали конкурировать между собой. Что такое культ? Культ  обосновывает претензии на власть в той или иной форме. Для этого нужны ресурсы. В данном случае, культы приобрели гипертрофированную форму строительства каменных статуй. Для их доставки в нужные места использовали деревья. Поэтому начали быстро сокращаться леса, что привело к сокращению пищевого рациона, т.к. из деревьев делали каноэ. Уменьшение количества каноэ сократило возможность ловить достаточное количество рыбы, которая была главным ресурсом в рационе. Вследствие этого начались войны за ресурсы, каннибализм, уничтожение большей части населения. Когда на остров Пасхи приплыли европейцы, то там осталось около 2-2,5 тыс. человек, ютившихся в жалких норах.

Почему это произошло? Потому что элита не могла убедить население, что такие-то действия предпринимать нельзя, иначе население подвергло бы право элиты управлять. По этой причине, человечество циклически проходит через революционные ситуации, смысл которых гениально сформулировал Ленин – верхи не могут, низы не хотят.

Сегодня человечество находится именно в такой ситуации, и на каждом уровне идет поиск новых форм управления. Этот процесс всегда сопровождается гибелью старых форм власти, что сегодня находит свое отражение в дестабилизации Магриба и Ближнего Востока, Африки. Наш регион уже испытывает влияние этих процессов, но ягодки еще впереди.

Кризис пришел в Украину в 2008 году и сразу показал, что полицентричная модель, сформированная олигархами в ходе переворота 2004 года, стала слишком затратной.

Как управлялась страна в 2005-2009 годах? Было несколько центров силы, которые через свои управляемые политические партии легитимизировали власть посредством манипуляций через медиа и на выборах 2006-2007 года. Под эту модель привлекали заемные внешние ресурсы, которые позволили создать некую иллюзию роста благосостояния, что снизило остроту социальных конфликтов. Естественно, что ключевой в этой схеме была зависимость от внешних рынков (сбыта продукции, возможностей занять деньги). Как только доступ к внешним ресурсам оказался под угрозой, то вся  конструкция стала обрушиваться, как дом, построенный на песке.

В свою очередь, это сформировало запрос на другой тип власти. Олигархи вдруг поняли, что теперь нужно: а) кого-то выбросить из распила «пирога», б) ужать потребности массы (это повестка выборов 2009-2010 годов), но так, чтобы сохранить контроль над ней.

Логично, что в числе первых мер было свертывание доступного потребительского кредитования,  которое в условиях деиндустриализации и сокращения рабочих мест выступило альтернативой социальным программам welfare states.

Стоит отметить, что такая же модель развивалась и на Западе. Британский политолог Колин Крауч назвал ее приватизированным кейнсианством. Если традиционное кейнсианство предполагает решение проблем сжатия экономики через долговые обязательства государства, то «приватизированное кейнсианство» предлагает делать это через рост индивидуальных долгов. Это породило глобальный феномен кредитного рабства.

Обрушение глобальных финансовых рынков привело к падению спроса на украинскую продукцию. В этих условиях логика подталкивала олигархов свернуть ресурсозатратные инструменты. Полицентрическая олигархическая республика была таким дорогим инструментом. Выборы – это деньги, партии– это деньги, медиа – это деньги. Медийные войны, в которых себя прекрасно чувствовали журналисты в 2005-2009 году, были следствием этой модели, они были востребованы в ее рамках.

Однако, после 2008 года издержки на содержание такой модели стали слишком высокими.

Поэтому их нужно было снижать путем оптимизации «внутреннего трения», то есть удаления конкуренции между частями системы. Это означало, что структура власти должна стать более авторитарной. Должен был усилиться либо премьер, либо президент, чтобы избежать ненужных затрат.

Так, Янукович определился как фигура, которая была наиболее адекватна в рамках этой модели.

Почему именно Янукович?

Потому что на тот момент он не выглядел, как человек, который несет с собой угрозу. С одной стороны он воспринимался как достаточно сильный и авторитарный лидер, но с другой стороны как человек, с которым можно договориться, и который может играть по правилам корпоратократии.  Он был предсказуемым. Тогда как Тимошенко со своей взбалмошностью, эмоциональностью, экстравертностью выглядела, как человек, с которым невозможно заключить длительную сделку.  В условиях ограниченности ресурсов это несло риски.

Это понимал олигархат, а низы?

Низы выбирали картинку, которую им предлагали и в которой доминировал набор мифов, привязанный  к персоналиям.

Ведь на самом деле выборы 2010 года подтвердили старую мысль: наши люди тянутся к вождям. Они не поддержали самостоятельных  и самодостаточных политиков, которые исповедуют демократические ценности, а голосовали за авторитарных лидеров.  Тимошенко, и Янукович – авторитарные личности.

Проигрыш Тимошенко был заранее обусловлен и просчитывался. Я не знаю, как Путин мог сделать ставку на Тимошенко. За несколько месяцев до выборов я спорил с Александром Марковым, политологом, тогда депутатом Госдумы, который приезжал в Киев. Он доказывал, что Тимошенко выиграет. Я говорил, что не выиграет, потому что ее электоральная база истощена, масса людей уехала за границу. Наша группа математически просчитала, что Тимошенко не хватит несколько сот тысяч голосов, если вообще весь электорат, который есть, проголосует за нее, для того, чтобы переиграть Януковича. Мы это опубликовали перед выборами.

С учетом всех фальсификаций, которые были с обеих сторон, Тимошенко проиграла заранее именно потому, что не предложила никакой модели, способной мобилизовать массы, чтобы выйти за пределы своего электорального поля. Оно было более узкое и ограниченное, где помимо нее играли Яценюк, Ющенко, Тягнибок плюс Тигипко на Востоке.

По-сути, выборы показали, что против Тимошенко действовал сговор элит. Впрочем, политика – это всегда сговор элит с вожаками масс по поводу власти и контроля над активами.

Итак, в 2010 году Янукович заходит на Банковую, какие перспективы перед ним открываются?

На самом деле ошеломительные, если смотреть объективно.  Я писал в 2010 году,  что Янукович имел возможность разыграть ту карту, которая не удалась гетману Павлу Скоропадскому в 1918 году.

Напомню, что  в 1918 году Украина около полугода выглядела островком стабильности на фоне хаоса в развалившейся Российской империи.  Почему? Потому что авторитарный правитель Скоропадский путем переворота при поддержке немцев приходит к власти и убирает популистов, условно говоря, оранжевых в лице Центральной Рады.

Ему удалось при поддержке внешних игроков – немцев — стабилизировать ситуацию, навести порядок, и в страну пошел капитал: пошли помещики, пошли офицеры.

Проблема Павла  Скоропадского заключалась в том, что он был достаточно ограничен во внешнеполитическом маневре, поскольку его поддержали немцы. Поэтому Антанта не могла его поддержать. Война близилась к концу, а он оказался в лагере побежденных. Это первое. Второе. Он не смог решить социальные вопросы, поскольку в то время, как большевики всех заманивали лозунгом: «Разделяй и властвуй», обещали раздать заводы и землю, он пытался законсервировать ситуацию. Хотя его мемуары показывают, что он понимал все происходящее, но не хватило либо воли, либо ресурсов, не хватило людей, на которых можно опереться. В итоге он не смог снять земельные и классовые вопросы с повестки дня, и получилось, что его власть опиралась на штыки немцев, на поддержку крупного землевладельческого класса и промышленников, а народ в целом ее не поддерживал.

Здесь я  подвожу к тому, что всегда нужно четко понимать, насколько Украина зависит от внешней ситуации, как  она детерминировала  историю Украины.

Сделаем еще один параллельный экскурс в историю. Например, повторное закрепощение крестьян в Речи Посполитой  было связано с развитием капитализма в Нидерландах и Великобритании в 17 веке.

Казалось бы, как это связано с нашей территорией?  Дело в том, что когда Западной Европе потребовалось огромное количество хлеба, его  можно было взять только в Восточной Европе.  Нидерланды и Британия  не смогли его производить из-за того, что огромные сельскохозяйственные площади были выведены под пастбища овец, из шерсти которых делали пряжу и ткани. На этом производстве Западная Европа быстро поднималась.

Чтобы закрыть этот спрос понадобились латифундии, к которым  было необходимо привязать крестьян, потому что земли было много, а работников мало.  Все это привело к усилению давления польской шляхты на украинских крестьян (да и не только украинских, просто здесь еще играл свою негативную роль религиозный фактор) и казачество, что закончилось взрывом Хмельницкого и гражданской войной.

Точно так же и сейчас – внешние рамки сформировали пределы, в которых двигается Янукович.

Но Януковича не все поддержали, точнее, почти никто!

Неправда. В самом начале правления у Януковича был рейтинг почти, как Ющенко: у Ющенко было под 60 %, у Януковича – 57 %. Ведь люди как размышляют: ага, победил, ну, может быть, станет лучше. Человек всегда склонен верить, что все можно изменить к лучшему. Однако, когда перемены не видны, то такой кредит доверия очень быстро рассеивается.

Какие же у Януковича были ресурсы?

Первое, у него был относительно высокий рейтинг доверия, не путинский, но который позволял сделать все, что он захотел бы сделать.

Второе, у него была легитимность, что очень важно. У него была легитимность России, которой не было у Ющенко. Была легитимность Запада,  купленная заранее уступками, кулуарными договоренностями.

После 25 февраля у Януковича открылось широкое поле для маневров. Дальше нужно было выбрать правильную стратегию.

Третье, Янукович быстро выстроил модель, более управляемую, чем была у Тимошенко, поскольку он не повторил ключевую ошибку Ющенко, который не сконцентрировал власть.

Янукович учел эту ошибку. Я подчеркиваю, что у нас очень сильно недооценивают Януковича как политического игрока. Возможно, это не мировой уровень политики, как многим бы хотелось видеть, но  есть супербокс, где дерется Кличко, и есть дворовой бокс, где ключевыми являются хватка, умение интуитивно определить, когда нужно ударить и быстро отскочить. В этом плане Янукович отличный дворовой уличный боец.

Он слабый логик, что сближает его с Тимошенко, но у Януковича сильная интуиция. Если мы посмотрим на его карьеру, то перед нами возникнет образ человека, который умеет принимать правильные решения в нужный момент.

Подумайте сами. Человек отсидел два раза. Вышел. Управлял гаражом. Стал членом КПСС. Выжил в 90-е на Донбассе. Стал губернатором. Стал премьером. Проиграл президентские выборы 2004 года. Не сломился, поднялся. Выиграл парламентские 2006 года. Выиграл досрочные парламентские 2007 года. Выиграл президентские выборы 2010 года. Посадил Тимошенко. Перечит Путину. Морочит голову Обаме и Меркель. Двигает олигархов. Наклонил малый и средний бизнес и т.д. и т.п.

Уже из этой картинки вырисовывается образ далеко не того овоща, коим нам его пытаются представить. При этом я не говорю о нем с точки зрения своих личных симпатий.  Мне не нравится Янукович как лидер нации, но мы должны беспристрастно смотреть на человека, влияющего  на нашу жизнь. Логическая цепочка выстроенных фактов показывают, что это игрок непростой, независимо от того, с чьей подачи Янукович принимает  решения, кто ему помогает. Умение политика заключается в том, что если он что-то не понимает, подобрать людей, которые объяснят ему суть проблемы, а он должен принять решение. Потому что политик – это, прежде всего воля, а потом уже ум.

А Янукович смог подобрать таких людей?

Он сумел это сделать в рамках укрепления собственной власти, но не в рамках укрепления этого государства.

Что же должен был сделать Янукович, чтобы стать успешным Скоропадским?

Янукович должен был сбалансировать отношения между населением и государством, то есть то, что не сделали Ющенко и Кучма. За это они и поплатились.

В нулевые годы сформировался сильный средний класс, конечно, не такой сильный, как на Западе, но 52% населения  перед кризисом в 2008 году относило себя к среднему классу. Из-за этого политики «приватизированного кейнсианства» экономическое положение масс улучшилось. Да, оно было надутым, как и вообще многие капиталы здесь, но оно объективно улучшилось.  Когда положение людей улучшается, они начинают осознавать свои другие долгосрочные интересы. Феномен среднего класса на протяжении всей истории независимой Украины заключался в том, что он, являясь достаточно большой группой населения, не имел политических инструментов влияния на ситуацию.

Все время средние были разменной монетой в игре олигархов и их политических сил, использующих бюджетников для легитимации власти.  Бюджетников больше, они голосуют, потому что им дают за это деньги, или их принуждают.

В этих условиях средний класс оказался объективно зажат между бедными и богатыми, и постоянно метался, пытаясь найти свой интерес, приставая то к одному лагерю, то к другому, и отдаваясь тому или иному политическому игроку.

Объективно кризис начал убивать эту группу, что привело к ее роптанию. Вдруг в мгновение ока ее достаток, ее активы оказались пассивами, поскольку счастье было кредитным. Они поняли, что не могут отдать кредиты, появилась мотивация к радикализации, что начало проявляться в конце 2010 года в форме налогового Майдана.

Почему Янукович это допустил?

Янукович оказался перед дилеммой: с одной стороны он выиграл выборы, и этим был обязан массам, но с другой стороны, и деньги, и ресурсы, и поддержку ему дали финансово-промышленные группы, которые тоже хотели, чтобы он их отблагодарил. Януковича с этими людьми связывают длительная история личных отношений в том числе. Сталин абсолютно прав был, когда говорил, что когда умирает один человек, то это трагедия, когда умирают миллионы – это статистика. В этой формуле очень четко отражается суть отношения  политика к простому человеку: миллионы абстрактны, олигарх конкретен, потому что олигарха ты знаешь. Можешь с ним пообщаться, узнать его интерес. Для того чтобы узнать интерес многих, нужно  как-то сгруппировать массы, это формирует недопонимание их реального интереса, особенно если они не способны этот интерес трансформировать в какой-то четкий прямой организованный запрос.

Правители всегда идут на попятную, когда встречаются с организованной массой, которую подталкивают к организации ее интересы. Наоборот, если масса не способна организоваться, то политик не будет считаться с таким народом, поскольку он не опасен, он разобщен.

В этой ситуации Янукович оказался перед дилеммой, как действовать.

При этом у олигархов другая логика: если политику важно прислушиваться к массам, то олигарху нет. Сила олигархии проистекает из ее контроля над реальными экономическими активами и  вытекающего из этого контроля над медиа и силовиками.

Поэтому олигарх не забивает свою голову легитимностью. Для него политик может быть всего лишь одним из инструментов, как перчатка. Когда она прохудились,  ее нужно снять и купить другую перчатку. Точно так же можно взять Кличко, Яценюка, Тягнибока и менять как перчатки. Какая проблема, если  четко понимаешь, что ты через ряд инструментов способен ограничить этих политиков, ты их контролируешь, и по большому счету твои интересы не будут поставлены по угрозу.

Поэтому олигархам плевать на интересы масс, тем более плевать, если это неорганизованные массы. Они заинтересованы в капитализации своих активов, их расширении и контроле над ними.

Поэтому Янукович повторил ошибку Ющенко, когда вместо того, чтобы слить часть команды, которая его привела, начал ей потакать. Тем самым были заложены основания для долгосрочных проблем.

На каком этапе?

На начальном. Это нужно было делать сразу после выборов. Точно так же,  как и при Ющенко, когда назначили Тимошенко в феврале 2005 года премьером, было четко видно: донецкие слились, с ними можно было делать все, что угодно. Просто надо было действовать. Ющенко предпочел идти в рамках олигархического консенсуса, который был на тот момент. Янукович, спустя 5 лет  предпочел действовать в тех же рамках.

Дальше команда президента действовала вполне логично. Они начали быстро подгребать ресурсы под себя, тем самым усиливать свои позиции, ослаблять позиции других конкурирующих олигархических группировок, поддержавших на выборах Тимошенко.

Кроме того, используя неорганизованность мелкой и средней буржуазии, ее использовали как дойную корову, чтобы перераспределить ресурсы  в бюджет. В конце 2010 года это привело к налоговому майдану.

В общем, в 2010 год стал годом, когда Янукович расплачивался по счетам, когда все, кто вошел в этот олигархический консенсус,  получили какие-то преференции.

Назовите их.

Ахметов, Фирташ, Клюев.

А что получил Ахметов?

Приватизация, расширение контроля над энергетикой. Фирташ получил дальнейший контроль над распределяющими газовыми сетями. Каждый из олигархов стремится закрепиться в определенном кластере: Фирташ – монополизация доставки газа, распределение газа, химическая промышленность. Контроль над каждым звеном из этой цепи позволяет уменьшить издержки. Ахметов — металлургические заводы, сбыт продукции за рубеж, энергетика, которая позволяет удешевить продукцию, и позволяет добивать конкурентов, вроде Коломойского. Они были заинтересованы, чтобы захватить определенные кластеры, сформировать свои вертикально интегрированные группы, и тем самым резко усилить свои конкурентные возможности на внешних рынках и внутри страны.

А кто ещё?

Фирташ, Ахметов, Семья, Клюев свое получил за счет того, что усилил позиции в машиностроении. Вспомним того же Шуфрича, которого только сейчас раскулачили.

Кстати, почему Шуфрича так обидели, не дали никакой должности?

Потому что у Шуфрича был конфликт с Левочкиным. Но он имел хорошие позиции в сфере добычи нефти и газа. Это очень жирная позиция. У него не забирали, в отличие от тимошенковских олигархов.

Самое главное усиление происходило за счет чего? В условиях кризиса выживает тот, кто имеет доступ к бюджету. Когда внешние и внутренние ресурсы ограничены, когда внешние рынки сжимаются и нестабильны, то единственная возможность, которая позволяет тебе худо-бедно существовать – это бюджет. Именно с этим связано резкое усиление тех групп, которые получили доступ к бюджету, потому что распределение бюджетных денег дало возможности зарабатывать миллиарды. Квази-инфраструктурные проекты типа Евро-2012, стали инструментом по легальной выкачке денег и их перераспределения в пользу лояльных Януковичу группировок.

Все остальные группы, даже если их не прессовали, не трогали, но лишили государственной поддержки, объективно имели  серьезные проблемы.

Во внешнеполитическом аспекте Янукович начал играть и с американцами, и с русскими. При этом американцы очень хорошо себя чувствуют здесь, сколько бы не говорили в западной прессе о диктатуре Виктора Федоровича.

Противостояние Штатов с режимом Януковича является квази-дискурсом, поскольку американские дипломаты признают, что после ухода Тимошенко и Ющенко им более комфортно, поскольку вопросы решаются быстро. Например, транснационалы пожаловались, что через одесский порт не пускают грузы американских компаний, или заблокировали вывоз подсолнечного масла, зерна.  Звонок Януковичу – и все быстро решается, поскольку есть вертикаль, которая худо-бедно работает.

Здесь мы должны отдельно рассмотреть интересы геополитических игроков в Украине, для того чтобы лучше понимать, исходя из каких долгосрочных интересов они действуют здесь.

Начнем с США. Что нужно Украине от Штатов? По большому счету, для Штатов Украина – это третьестепенная страна в списке их приоритетов, максимум, второй уровень интересов.

Штатам Украина интересна как игрок, который позволяет им маневрировать между Россией и Европой. Прежде всего, Украина важна как инструмент влияния на Россию.

Это первая ключевая функция Украины, с точки зрения Штатов. Штатам интересна ситуация, когда Украина не с Россией, и не с Европой, поскольку это  не позволяет достичь определенности в регионе. Отсутствие определенности в регионе выгодно, поскольку баланс сил не меняется в негативную сторону для США.

Проще говоря, если Украина объединяется с ЕС, это изменяет существенно ситуацию в пользу ЕС, если объединяется с Россией, это существенно изменяет ситуацию в пользу России. Поэтому Вашингтону лучше, чтобы Украина балансировала, чтобы здесь было болото.

Второе. Украина — важный сырьевой рынок, который позволяет Штатам в условиях слабости украинского агросектора сохранять доминирующие позиции на мировом рынке продовольствия. Если Украина вместе с той же Россией  начинает играть как серьезный субъект на мировом продовольственном рынке, то ситуация может очень сильно поменяться.  Мы можем производить сельскохозяйственной продукции, как минимум, не на сто миллионов человек, как сейчас, а на двести миллионов. Мы можем увеличить наш экспорт с 6,5 миллиардов, как было в 2011 году, до нескольких десятков миллиардов в год

Что это означает?

Мы видим, как на Ближнем Востоке сформировалась очень интересная ситуация, связанная с тем, что население выросло в десятки раз в условиях, когда экосистема этих стран не способна кормить его.

Например, это привело к тому, что ОАЭ на 98,5 % зависят от импорта еды. Нет еды, люди умирают. Египет около 80 % еды импортирует. Сирия находится в наиболее устойчивой ситуации: 10 % импортирует, Иран — 30 %. Страны Магриба также очень зависят от импорта продовольствия. Только Алжир покупает в год сухого молока на миллиард долларов.

Одно дело, когда мы продаем продукты с высокой степенью переработки (консервы, мясо, высококачественное зерно, органическая еда) на такие рынки. Совсем другое дело, когда мы поставляем подсолнечное масло, убивающее наши почвы, сою, низкосортное зерно, идущее, в лучшем случае, на корм скоту. В этом случае, мы не превращаемся в конкурента США и Европы в высокодоходных сегментах АПК. Именно поэтому Европа нам говорит: продавайте подсолнечник, браво! Конечно, они не будут сеять подсолнечник, чтобы не истощить и так небогатые почвы, лучше они вырастят у себя зерно. Потом пустят на свои высокопроизводительные фермы в Голландии, Франции, Бельгии, где получат молоко, мясо, и продадут арабам за гораздо большую цену.

Самое главное, что продавая тем же странам Ближнего Востока и контролируя их продовольственный рынок, вы контролируете их поведение, а контролируя их поведение, вы можете выбивать сырье, геополитические преференции и т.д. и т.п.

Если бы наша элита это понимала и имела хоть малейшую долю субъектности, то нам бы вообще не нужно было брать никакие кредиты у Европы или США.  Мы бы пошли к Саудовской Аравии, монархиям Персидского залива, имеющим деньги, и выступили бы с предложением: гарантируем на 50 лет, что мы даем продовольствие со скидкой, а вы нам — нефть со скидкой и открываете рынки для нашего машиностроения.

А перевозить нефть как будем, самолётами?

Зачем? Ее можно продать на мировых биржах, а на полученные деньги купить у России, либо развить собственное производство. Это все решаемые вопросы логистики. Точно так же, как Штаты во время и после Второй Мировой войны через монархии Залива начали формировать огромные транснациональные корпоративные конгломераты. Группы корпорации вроде «Карлайл групп», «Халибартона» — настоящие монстры с оборотом в сотни миллиардов долларов. Они появились во второй половине 20 века, когда арабские нефтедоллары, объединенные с производственными мощностями корпораций, произвели переворот в мировой экономике. Появилось огромное количество средств, которое можно было направить на разработки новых видов оружия, техники, в финансовый сектор.

Это  позволило монархиям Персидского залива за 50 лет подняться на немыслимую высоту.

Мы должны учитывать этот опыт. Украине нужно было рубить коридор не на Восток или Запад, а на Юг, поскольку там есть ресурсы, сырье, рынки, на которые нам есть что предложить. Юг — это альтернативный вектор для развития Украины на будущее.

Штатам интересно закрепление сырьевого характера, поскольку оно позволяет им, используя наши ресурсы, маневрировать в рамках своей Большой игры на глобальном уровне и манипулировать целыми регионами

Европейский союз.  Какие интересы Европы здесь?

Европа в большей степени интересуется Украиной, поскольку объективно Украина находится на ее границе. Это влечет за собой рад вызовов: миграция, проблемы, связанные с безопасностью, доступ на рынки нас и их, отношения с Россией, тем более,  через нас проходят нефте- и газопроводы. Фактически ничего этого нет с Штатами, потому позиция Европы по сравнению со Штатами более сильна в отношении Украины.

Однако для Европы Украина второстепенна в контексте ее отношений с Россией.

Почему?

Потому что Россия всегда будет Европой рассматриваться как ключевой элемент  игры на Востоке, тем более, что это ключевой элемент не просто региональной, а глобальной игры.

Нужно очень хорошо понимать, что любая зависимость везде и всегда определяет реальные возможности для маневра того или иного субъекта. Допустим, если я люблю вас, а вы имеете двоих детей и замужем за олигархом, как бы вы не тянулись ко мне, ваша зависимость от мужа олигарха ограничивает ваши реальные способности ответить мне полноценной взаимностью.

То же самое происходит в отношениях Украины и Европы. Возможно, Польша либо Швеция любят Украину, если можно употреблять такой термин в отношениях между государствами, но они включены сами в большую систему, которая, в свою очередь, включена в  глобальную систему зависимостей. Зависимости формируют мотивацию субъекта. Хочешь понять,  что он может тебе реально дать, прежде всего, смотри на структуру его зависимостей.

А Ассоциацию они подпишут?

Давайте исходить из логики. Европе интересна Украина как инструмент в своей игре с Россией, а также как рынок, поскольку ведется ожесточенная борьба за рынки во всем мире. 38 миллионов, которые сейчас реально живут в Украине, это большой рынок, за который стоит бороться.

Это формирует заинтересованность Европы, так же, как и инфраструктурная зависимость от России, расширение периметра безопасности.

При этом, как это ни парадоксально, и на этом стоит сделать особый акцент, олигархический режим в Украине выгоден Европе. Почему? Европе на самом деле по барабану, все равно, что здесь у нас происходит.

Какая у нас демократия…

Мы для них белые  папуасы. Причем, мы не самые худшие папуасы на фоне того, что происходит сейчас в Магрибе. Магриб, Африка формируют огромные миграционные  потоки населения  в Европу. В условиях кризиса она не может их абсорбировать. С этим связаны новые риски в Европейском союзе. Мы видим, как ужесточаются конфессиональные отношения, что уже привело к целому ряду трагедий, как это показывает пример Брейвика.

На этом фоне украинцы с их адаптивностью, с их способностью входить в другие социальные системы и растворяться в них, целиком подходят под ту модель, которая сложилась в Европе.

При этом украинские олигархи и существующая власть не способны создать конкурента, который создал бы вызовы для европейской экономики. Когда-то при встрече Кучма говорил Гельмут Колю, что наш АН-70 способен  заменить европейский А-400, для чего необходимо создавать кооперацию и т.д. Коль на это ему ответил: «Леня, ваше будущее – это сельское хозяйство, берите все там, не лезьте в промышленность, поскольку вы наши конкуренты. Мы не дадим вам зайти на наш рынок с вашим самолетом, потому что это означает, что мы потеряем производство в Италии, Франции, Германии, Испании. Мы тем  самым столкнемся с массой социальных проблем, чего нам не нужно».

Запад всегда прагматичен, и,  как и любой субъект, действует в своих интересах. Поэтому этот режим не способен запустить и развивать такие сложные производственные кластеры, как авиастроение и т.д. Их перспектива рассматривается по остаточному принципу, поскольку наши олигархи – это их трагедия – не смогли за 20 лет договориться о правилах игры. Поэтому, они действуют, исходя из краткосрочного интереса и, соответственно наука, наукоемкие технологии, машиностроение, где требуется какой-то горизонт планирования, им не интересны. Именно поэтому мы практически уничтожили все свои сложные производства.

Сейчас было бы логично, чтобы Европа поддержала Ассоциацию, но складывается впечатление, что на самом деле сознательно чинятся препятствия

Вот  поэтому, Европу в принципе вполне удовлетворяет этот режим. Он обеспечит ее мигрантами, поскольку все равно демографическая яма будет заставлять ЕС как то ее заполнять, а покорные и тихие украинцы вполне подходят для этого.

Олигархов данная ситуация удовлетворяет, поскольку из страны уезжает самая активная часть населения и тем самым снижается протестный потенциал и возможности потереть управление ситуацией. Так что здесь тоже интересы совпадают.

По большому счету, главная проблема в отношениях Украины и ЕС – реакция России, которая имеет свои виды на Киев.