Недавно в американском издании «The National Interest» была опубликована статья Гордона Бардо, посвящённая «призраку сепаратизма» в Европе. Товарищ Бардо — эксперт по вопросам безопасности из Нью-Йорка. Он замечает, что «призрак сепаратизма» парит над Европой, приводя примеры Бельгии, Великобритании, Балкан, Испании и Кавказа. Региональные движения за независимость или автономию набирают силу во всём мире. Причём чем больше Европейский Союз борется с нынешним кризисом, не только экономическим, но и «экзистенциальным», тем сильнее и успешнее могут стать эти движения, меняя за собою политическую карту Европы — точно так, как мы привыкли к тому за последние двадцать лет.



Успех движения за независимость и сила сепаратистских движений в целом сопровождаются серьёзными потрясениями в европейском геополитическом порядке. Подобные потрясения и следом за ними перекройки границ за последние сто пятьдесят лет, замечает аналитик, имело место каждые два-три поколения. Он выделяет здесь изменения в европейском балансе сил, вызванном объединением Бисмарком Германии и падением Османской империи, что привело в движение процессы, которые в 1878 году позволили небольшим странам, таким как Болгария, Сербия и Черногория, получить международное признание на Берлинском конгрессе. В 1918 г., в конце Первой мировой войны, крах империй (Габсбургов, Османской и романовского самодержавия) привёл к очередной перерисовке линий на карте. Албания, республики Прибалтики, Чехословакия и Польша стали полноправными членами международного сообщества, напоминает автор.

После 1945 года, благодаря окончанию Второй мировой войны и процессу деколонизации, по миру прошла третья волна государственного строительства, коснувшаяся большей части земного шара. Европейские колонии в Африке и Азии получили независимость.

1989-1992 годы — время четвёртой и последней волны европейского госстроительства. Эта волна была вызвана крахом коммунизма и крушением Советского Союза. На том географическом пространстве, что в 1989 году состояло всего из трёх государств (Чехословакия, Советский Союз и Югославия), сегодня можно насчитать не то двадцать три, не то двадцать четыре страны (в зависимости от того, кто ведёт счёт, иронизирует журналист).

Мировая история очень хорошо рассказывается в соответствующих числах: в 1914 году, накануне Первой мировой войны, в мире насчитывалось 59 независимых стран, к 1950 году их стало 89, а к 1995 году — 192.

И этот процесс, по мнению автора, ещё не закончился. Процессы на Балканах и на Кавказе — это «кошмарный материал» для картографов и дипломатов, которые пытаются примирить конкурирующие этнические группы, имеющие территориальные претензии. Смотрите: Восточная Анатолия, Абхазия, Чечня, Нагорный Карабах, Южная Осетия, курды на востоке Турции и на севере Ирака, турки на Северном Кипре — там всюду заявляются те или иные формы независимости или автономии.

Юго-Восточная Европа — родительница термина «балканизация». Косово, Санджак, претензии албанцев из Македонии… Претензии венгров в Трансильвании являются постоянной проблемой для Румынии, а Приднестровье продолжает являться проблемой для Молдовы.

Рост сепаратизма в Западной Европе за последнее десятилетие отражает аналогичные проблемы, заодно опровергая общепринятую точку зрения, что, мол, демократия и экономическое процветание смягчают напряжённость и националистические устремления. Сепаратизм в странах Западной Европы, пишет автор, принял две формы: отказ от имеющихся договорённостей (как это происходит в Бельгии, Испании и Великобритании) или отказ от участия в Европейском Союзе.

В Шотландии сепаратизм имеет сегодня большую силу, чем в любое время ранее. В Бельгии фламандский национализм неуклонно крепнет последние десять лет. В Испании в ноябре сепаратистские партии выиграли почти две трети мест на региональных выборах в Каталонии.

А что Соединённые Штаты? И они не застрахованы от сепаратизма: более 113.000 человек подписали петицию в поддержку независимости Техаса.

Обострению сепаратистских настроений и давление на существующий геополитический порядок в Европе заметно способствовал рост общественного недовольства. В Великобритании в ноябре 2012 г. опрос общественного мнения показал, что 56% британцев предпочли бы выход страны из ЕС. В Германии летом 2012 года был проведён опрос, который показал: 49% опрошенных немцев считают, что им было бы лучше без ЕС.

Все вышесказанное, говорит эксперт, отражает хрупкое равновесие в Европе. На карту сегодня поставлено как будущее ЕС, так и (в значительной степени) будущее НАТО.

Кстати, в случае распада ЕС под тяжестью своих внутренних проблем, далее последует изменение геополитического порядка на пространстве Европы: развал Союза даст возможность и политическое пространство для самых разных национализмов в Европе.

К сожалению, пишет автор, история показывает, что создание нового государства, как правило, дело чрезвычайно кровавое. «Бархатный развод» Чехословакии — исключение. Кровавая гибель Югославии — ситуация гораздо более типичная.

С учётом того, что последние изменения на карте Европы состоялись в 1989-1991 гг., и того, что такие серьёзные изменения происходят каждые два-три поколения, а заодно имея в виду нынешние трудности Европы, надо заметить: вопрос о грядущей перекройке границ, которая «близ есть при дверех», — вполне правомерен. Политики и эксперты любят говорить о долговечности и стабильности мирового порядка, но всё это эфемерно. «Тысячелетний рейх» Гитлера, к счастью, был весьма далёк от названного срока, да и советские коммунисты, верившие, что их система «представляет заключительный этап социально-экономического развития в человеческой истории», не намного пережили Гитлера.

Особняком в истории новейшего сепаратизма стоит Великобритания. Дело в том, что здесь не только в следующем году пройдёт референдум по независимости Шотландии (2014 г.), но и намечен плесбисцит по выходу-невыходу страны из ЕС (2017 г.). Мероприятие получило название «Brexit» или «Brixit», сокращённо — «Британия, выход»).

Об этом референдуме премьер-министр Д. Кэмерон заявил, выступая с программной речью об отношениях Великобритании и ЕС перед бизнесменами в лондонской штаб-квартире американского агентства деловых новостей «Блумберг». Разумеется, он уточнил, что референдум состоится, если возглавляемая им партия консерваторов победит на выборах в 2015 году.

Тут можно увидеть связь между привлечением на свою сторону соответствующего электората: если раньше у Кэмерона и его партии были определённые сторонники (их всё меньше), то теперь к ним, вероятно, присоединятся те, кто желает родине свободы от тисков ЕС.

Кэмерон — игрок на поле геополитики опытный. Он пытается привлечь на свою сторону даже тех, кто не против членства Британии в ЕС. Он заявил, что сам он не сторонник «Brixit»: да, это от него исходит предложение провести референдум в 2017 году, но в случае объявления референдума он будет вести кампанию в пользу сохранения Великобритании в составе обновлённого Евросоюза.

Вот так: одним махом трёх зайцев убивахом. Получается, что британский «сепаратизм» — лишь игра на политическом поле для гольфа. Тем более это похоже на игру, что Конфедерация британской промышленности уже предупредила правительство, что в случае выхода страны из ЕС экспортные отрасли могут столкнуться с заградительными пошлинами. Под сокращение могут попасть до 40% мощностей автомобилестроения. Значительная часть европейских банков уйдёт из Сити во Франкфурт-на-Майне. Всё это приведёт к сокращению доходов британского бюджета.

Британские «еврофилы» указывают, что миллионы рабочих мест в стране будут потеряны — из-за того, что международные компании из США, Японии, Индии, Китая переведут свои предприятия в другие европейские страны.

Что касается опросов общественного мнения, то их в Британии и вообще в ЕС проводится много. Гордон Бардо приводил данные одного опроса, а мы приведём данные другого (более свежего, январского).

Опрос в лондонской «Таймс» показал, что, если бы референдум был проведён сегодня, 40% проголосовали бы за выход из ЕС, а 37% изъявили бы желание остаться в Союзе. Ещё 23% затруднились ответить.

Другое дело, что британцы могут выторговать себе некоторые дополнительные преференции в Евросоюзе. В таком случае Кэмерон будет, что называется, на коне. И преференции — его заслуга, и электорат — его, и тратиться на референдум не нужно. Ай да молодец.

В любом случае тенденция к сепаратизму в Европе, проявляющаяся, как видим, не только на уровне национальных групп или партий, но и на уровне правительств, не может не настораживать. А если учесть, как те же националистические интересы, например, на Балканах или на Кавказе, подогреваются заокеанскими радетелями демократии, для которых перекройка границ — не то, что кошмар для картографов, то поневоле задумываешься: кому-то сепаратистские движения очень выгодны.

Существует четыре версии источников нового геополитического порядка в Европе — одна другой неубедительнее.

Согласно версии номер один, объясняет обозреватель «Однако» Михаил Тюркин, во всём виноваты англосаксы. «Джинна сепаратизма» в Старом Свете выпустили из бутылки две «костлявые руки»: Лондона и Вашингтона. Зачем? Желают подложить свинью европейцам и ослабить конкурента.

Но с чего бы тогда Кэмерону так бороться за власть? Ясно же, что Британия во времена кризиса не станет столь откровенно противопоставлять себя ЕС. Лишь часть истеблишмента стоит там «на страже американской сверхдержавы». Нынешние же реалисты, что в Лондоне, что в Вашингтоне, как раз понимают, что сепаратистская политика обернётся против тех, кто её затеет.

Другая версия — это пресловутое строительство Германией очередного рейха. Рассыпание Европы выгодно Берлину. Сорвать банк за счёт «сепаратистской карты» Германия сможет только в том случае, если навяжет ЕС свою антикризисную стратегию. Но пока немцы служат Евросоюзу скорее «дойной коровой», нежели «восходящей звездой».

Согласно версии №3, в ЕС рвётся к власти бюрократия. Сторонники теории верят в то, что «сепаратистских овец» пасет «брюссельский пастух». Вернее, пасут пастух и подпасок — Баррозу и Ромпей. Вероятно, это они, а также и Европарламент, потворствуют «Левым республиканцам Каталонии», Шотландской национальной партии, корсиканским автономистам и другим «борцам за независимость». Председатель Еврокомиссии Жозе Баррозу уже пообещал превратить Евросоюз в «федерацию национальных государств», обозначив и дату — 2014 год.

Вот только тот же господин Баррозу сказал, что в случае изменений на политической карте Европы новым государствам придётся с самого начала проходить все бюрократические процедуры, дабы добиться членства в желанном ЕС. А ведь это как минимум несколько лет мучительных переговоров и соблюдения всяких там правил и предварительных процедур. Большой вопрос, пожелает ли народ, скажем, Шотландии (в составе Британии участвующей в ЕС), всё это проходить заново? При таком подходе Баррозу не только не добьётся желаемого эффекта, но получит эффект противоположный. К тому же — разве нужны закоренелые сепаратисты правительству будущей федерации? Так что и эта гипотеза разваливается, как карточный домик.

Согласно последней версии, матушка Европа вот-вот попадёт под колпак «наднациональных элит». По этой теории, пишет Тюркин, наиболее влиятельная часть западного истеблишмента давно держит курс на демонтаж существующих государств и введение глобального управления — по сетевому принципу. А брюссельская бюрократия — только временный инструмент. Когда она выполнит свою задачу, её заменят на продвинутые управленческие механизмы.

Чтобы устранить с пути в «дивный новый мир» национальные препятствия, «элиты» подталкивают страны к «правильному» решению с помощью рукотворных экономических и политических кризисов, в т. ч. сепаратистскими посылами.

Эта версия не нуждается в опровержении: настолько она темна. Куда скорее в «хаос тёмных веков» Европу погрузят арабы и африканцы, нежели начнут пожинать плоды своих усилий какие-то скрытые «элиты».