Куда может завести политическое украинство с его гипертрофированной абсолютизацией своих местечковых отличий, мы уже увидели на примере ультрарадикальной партии «Свобода» О. Тягнибока. Нельзя не сказать о том, что подобное развитие событий стало возможным не без поддержки со стороны официального Киева. Вероятно, там решили, что украинство – это настолько счастливое национально-политическое приобретение, что им нужно поделиться со всеми, с кем только можно.

Пару лет назад политическое украинство в виде книг пробандеровского содержания вздумали импортировать в Россию, но неудачно…

Украинские средства массовой информации сообщали также о визитах украинских националистов в Приднестровье с намерением идеологически обработать местное украинское население.

Но, оказывается, проблема политического украинства актуальна и для географически неблизкой Украине Сербии.

Ещё в конце XVIII века в Сербию из Закарпатья и Словакии эмигрировало множество русинского и словацкого населения. Переселенцы оседали, как правило, в Воеводине, где до сих пор проживает крупная словацкая и русинская диаспора. Кроме того, там же, в Воеводине, осела часть запорожских казаков, как бы сказали сегодня, прозападной ориентации, подавшихся в свое время под скипетр императора Иосифа II. Австро-Венгрия вытесняла из юго-восточной Европы турок и нуждалась в поселенцах. Воеводина была в те годы слабозаселённым местом, и Вена предоставляла колонистам из Германии, Польши, Венгрии и иных стран право оставаться здесь навсегда.

И если в годы Австро-Венгерской империи сербы и русины принадлежали к одной – Сербской Православной церкви, то позже русинское население стало объектом ватиканского прозелитизма (1). Святой Престол, опекавший Хорватию, желал превратить русинов в проводников своей политики в православной Сербии. Итог: постепенно всё больше русинов из православия переходили в греко-католицизм, а село Русский Керестур, центр русинства Воеводины, стало местом расположения кафедры греко-католического архиерея.

Помнится, основоположник интегрального украинского национализма Дмитрий Донцов призывал украинцев из православия переходить в греко-католицизм, ибо православие – это Русский мир, а униатство – путь на Запад. Русины Воеводины пошли по пути, указанному Д. Донцовым, что наложило отпечаток на их этническую самоидентификацию. Если раньше они считали себя частью единого русского народа и даже их село Керестур имеет приставку «Русский», то после принятия униатства часть русинов начинают позиционировать себя как украинцы.

В современной Сербии русинов-украинцев – меньшинство, около 6 000, в то время как русинов – 15 000. Поскольку Сербия в силу географического фактора находилась вдалеке от инспирируемой Веной и Варшавой украинофильской пропаганды, в сербском языке, как и в сербской историографии, вплоть до последнего времени национальности «украинцы» не существовало. Сам этноним был, но не имел государственно-политической окраски. Население современной Украины было для сербов малороссами, в крайнем случае, русинами, но не украинцами. До сих пор русины и украинцы Воеводины для сербских властей – это два разных  народа, а в официальных переписях украинцев вообще стали выделять из русинов-малороссов только после 1917 года, т.е. тогда, когда это уже делали в стране Советов. 

В 86 воеводинских школах, а также в университете города Нови Сад  сегодня преподаётся русинский язык, а украинский – как факультатив в 12 учебных заведениях. В Белградском университете существует отделение украинистики как дань культурно-политическим реалиям наших дней.

Какова же позиция Киева в вопросе русинов Воеводины? Оказывается, Киеву не по нраву, что в Сербии о русинах говорят как об отдельном от украинцев народе. Русинов и украинцев Киев считает двумя видами своей исторической диаспоры (2). Но не двумя народами! Несмотря на то, что насчёт термина «украинцы» нет согласия среди самих русинов Воеводины, украинским властям хотелось бы включить русинов в состав украинцев, хотя последние появились позже первых. С целью распространения идеологии украинства среди русин Воеводины Киев учредил стипендии для русинских студентов и охотно принимает русинских докторов наук в лоно Национальной академии наук Украины.  Всё бы ничего, только новоиспеченные академики и членкоры НАНУ из числа русинских докторов начинают почему-то агитировать своих сограждан за отказ от традиционной русинской идентификации в пользу украинской.

Как только русины становятся украинцами, да ещё греко-католиками, они тут же Ватикан считают своим духовным центром и меняют своё отношение к православной Сербии, обвиняя её в деспотизме, ассимиляционной политике, нежелании всех русинов считать украинцами и прочих грехах. Как греко-католики и украинцы, так и бывшие уже русины на выборах голосуют за представителей прозападных партий, сторонников пронатовской ориентации Белграда, оправдывающих деяния США и Европы на Балканах (3).

Не оставляют русинов Воеводины без внимания и «свободовцы», периодически посещающие их культурные мероприятия. Так, в 2008 году в Воеводине побывала делегация львовских депутатов, среди которых были и члены ВО «Свобода» (4). К русинам «свободовцы» относятся крайне негативно,  а «свободовские» средства массовой информации восторженно повествовали  о том, как воеводинские украинцы взяли в идеологический оборот эмигрантку из Северодонецка, убеждая её с русского переходить на украинский.

Если бы украинскому обществу почаще рассказывали об истинной природе  политического украинства, вряд ли бы имели место восторженные дифирамбы в его адрес. Разве что, только среди закоренелых врагов Руси. Среди балканских учёных, нелицеприятно отзывавшихся о политическом украинстве, можно назвать хорвата Игнатия Ягича (1838-1923), профессора Венского, Берлинского, Новороссийского университетов, видного учёного-слависта. И. Ягич был знаком со многими деятелями украинского движения, в т.ч. с И. Франко, и выступал категорически против украинского языка как отдельного от русского. Ему, в частности, принадлежат слова: «Что все русские наречия в отношении к прочим славянским языкам… составляют одно целое, отличающееся многими замечательными чертами внутреннего единства, это для языковедов не представляет спорного вопроса».

О националистах-галичанах И. Ягич говорил, что они «не умеют любовь к своему родному наречию сдружить с уважением к общерусскому культурному единству, стало быть, с уважением к языку Пушкина, Лермонтова, Гоголя», и что они «воображают себе, что… сделались коноводами для целой Украины, и что при помощи немцев им когда-то удастся отторгнуть русский юг от России и составить особое украинское государство... Я сочувствую нашему Грушевскому, Франко и т. д., пока они остаются на почве науки и просвещения. Но создавать независимую Украину — в этом я не желаю поддерживать их. Мы, славяне, и без того чересчур дробимся, оттого так мало и значим».

Кстати, при удобной возможности прочтите, что украинская версия Википедии повествует о И. Ягиче. Там он изображается, чуть ли не как адепт украинского дела! Видимо, боятся украинствующие элементы правды профессора И. Ягича, потому и пишут о нём разные выдумки.

Впрочем, неприятна им и правда другого хорвата, Юрия Крижанича, который побывал на Руси почти на 300 лет раньше И. Ягича. Ю. Крижанич писал, что «русский народ - всем единоплеменным народам глава», но украинская Википедия почему-то сообщает доверчивым читателям о том, что Ю. Крижанич изучал  «древнеукраинский язык».

Вот и получается, что политическое украинство без мифов, сочиненных им же самим, в свете исторических фактов не выдерживает серьезной критики, все более откровенно демонстрируя свою ущербность не только на постсоветском пространстве, но и в Европе.