«История будет благосклонна ко мне, ибо я сам её напишу», - изрёк некогда Уинстон Черчилль. В прошлом, 2011 году, государственной независимости Украины исполнилось двадцать лет. Официальная украинская историография чрезвычайно благосклонна к этому политическому явлению. Информационное поле усиленно зачищается от «неправильных» выводов, вокруг наиболее нежелательных фактов образуется некий «венец молчания», а на передний план выносятся украиноцентричные идеологемы, бесконечно далёкие от реальности. В такой ситуации большую пользу приносят зарубежные источники, где вещи часто называются своими именами.
Книга классика польской геополитики Адольфа Бохенского (1909-1944) «Между Германией и Россией» увидела свет в 1937 году, и была написана не для оболванивания украинских граждан сладкой идеей независимости, а для польских интеллектуалов – экспертов-международников, аналитиков, политиков. Советский Союз представлял тогда ещё грозную силу, а сепаратистское брожение внутри его границ, несмотря на подпитку из-за рубежа, находилось практически на уровне стагнации. Концептуальные разработки западных стратегов о гипотетическом развале СССР носили больше умозрительный характер, но с заделом на будущее. В Польше появилось целое политико-идеологическое течение, получившее название «прометеизма», сторонники которого считали необходимым способствовать расколу Советского Союза вдоль «национальных швов». Польша сравнивалась с легендарным Прометеем (отсюда и название), которая, подобно ему, несла «огонь свободы» народам, «порабощённым Москвой». Одно из звеньев в длинной цепи последовательных шагов – создание де-юре независимой Украины.

А. Бохенский указывает на кровную заинтересованность Варшавы в раздроблении православного ядра (Москва-Киев-Минск) на три неравных части. Касаясь отдельно украинского вопроса, он говорит о четырех геополитических явлениях, к которым приведёт независимость Киева: 1) территориальные претензии к Польше (Волынь и Галиция);

2) нескончаемые пограничные споры с Россией о принадлежности Донбасса;

3) совпадение интересов независимой Украины с интересами Третьего Рейха;

4) усиление напряжения в Карпатской Руси, Бессарабии, Крыму, на Буковине и Кавказе (стр. 78-80).

Как видим, А. Бохенский был проницательным стратегом. Большинство из его предсказаний сбылись. Некоторые сразу (создание Гитлером суверенной Украины на общем с нацистской идеологией базисе). Некоторые мы увидели уже в наше время (давление Киева на карпатских русинов, споры с Румынией о принадлежности Буковины и Бессарабии, трения с Россией по крымскому вопросу, поддержка «оранжевым» Киевом грузинских агрессоров в 2008 году).

«Появление суверенной Украины приведёт к расколу нашего восточного соседа [СССР] на целый ряд соперничающих друг с другом государственных организмов. Для Польши главное – их взаимная нейтрализация и отсутствие общей границы с теми из них, которые бы могли создать антипольский союз», - пишет А. Бохенский (стр. 84).

Автор неоднократно употребляет в отношении будущих независимых республик выражение «ослабляющие друг друга государства». Об Украине и России: «Важна взаимная нейтрализация этих двух государств». В случае же образования маловероятного российско-украинского союза, направленного против Польши, А. Бохенский рекомендует идти на сближение с Белоруссией (её независимость А. Бохенский предлагал объявить одновременно с украинской), вплоть до образования польско-белорусской федерации, которая и должна будет одержать верх над украинско-российским блоком.

В тогдашней Польше часто высказывалось мнение, что украинская независимость – прямой путь к утрате Польшей «восточных территорий». На это А. Бохенский отвечает, что Польша сможет удержать эти земли за собой только тогда, когда будет достаточна сильной, а идея колонизации Западной Украины польскими поселенцами глупа. «Не лучше бы было использовать выделенные на это деньги для оснащения нового полка пехоты или нескольких аэропланов?» - задается риторическим вопросом А. Бохенский (стр. 88).

Рассуждая о возможности совместного проживания западно-украинского населения с населением остальной Украины в одном государстве, А. Бохенский предрекает неизбежные конфликты: «1919 г. показал нам, какой будет совместная жизнь украинцев галицийских и заднепрянских»; «диктатор Галиции Петлюра был вынужден в Каменце-Подольском окружить себя стражниками, опасаясь покушения со стороны заднепрянских украинцев»; «дошло до того, что целая галицийская армия перешла на сторону Деникина»»; «отношения между украинцами, живущими в одном государстве, будут напоминать отношения сербов и хорватов» (стр. 91).

Для А. Бохенского независимая Украина – это вечные препирательства Киева с Москвой, которые развяжут руки Польше на западе, где она сможет противостоять Германии. Украинско-российская грызня – лучший рецепт выздоровления Польши: «Республика хороша только в империи. Психические различия между украинцами Галиции и левобережной Украины – значительное преимущество в польской игре. Поэтому в наших интересах ментально отдалить как можно дальше западных украинцев от украинцев советских, и приблизить их как можно больше к Европе. И чем глубже пропасть между Волынью и советской Украиной, тем ближе ментально Волынь будет к Галиции, и тем легче будет наше положение в случае появления независимой Украины» (стр. 92).

Вообще идеал славянской идеи А. Бохенский видел в создании польско-украинской федерации. Такая федерация должна была бы выступить магнитом для остальных славян, однако русские в неё входить не должны по идеологическим соображениям (стр. 96).

Варшава часто называет Россию злой империей. Себя – невинной жертвой. Но творчество А. Бохенского заставляет в этом усомниться. «Мы обречены на величие, и либо добудем себе это величие, либо обратимся в ничто. Мы должны быть поэтому народом имперским, полным инициативы и воли к экспансии... Мы должны взять на себя нашу давнюю историческую миссию, но в изменившихся условиях…» Это фрагмент идеологического манифеста польского журнала «Polityka» 1938 года, соавтором которого был 29-летний А. Бохенский.

Его геополитическое наследие в современной Польше всячески популяризируется: появились тематические информационные ресурсы в Интернете, издаются его книги, публикуются его программные работы, ему посвящают свои статьи известные польские политологи и геополитики. Взгляд на Украину как на буфер между Польшей и Россией – по-прежнему, господствующее мнение среди поляков, а на украинцев – как на оторванный от Московской Руси этнический элемент.

Другой польский геополитик, Влодзимеж Бончковский (на него, кстати, А. Бохенский иногда ссылается в своих публикациях), задавался вопросом: «Существует ли украинский народ [отдельный от русских]?» И сам же отвечал: «Даже если нет, то нужно всеми силами способствовать его появлению. Для чего? Для того чтобы на востоке не иметь дела с 90 миллионами великороссов, и ещё 40 миллионами малороссов, не разделенных между собой, единых национально… Ведь украинец, лишённый своей украинскости, это политический русский».

Автор ещё одной старой книги «Документы польского русофильства» - ярый украинофил и противник русской идеи Михаил Лозинский. Книга появилась в Вене в 1915 году, в разгар Первой мировой войны, на немецком языке. И это не случайно. Писания М. Лозинского – апология Австро-Венгерской империи с излияниями верноподданнических чувств австрийскому двору. Однако и о России автор не забывал. Он, например, предлагал австрийцам и немцам радикальный способ ее ослабления: «… в Австрии и Германии лучше понимали суть украинского вопроса и его значение для России как великой державы, сила которой возрастает с присоединением к России украинцев, поэтому только отрывом Украины и только этим силу эту можно низвести» (стр. 20).

М. Лозинский, как и его последователи – украинские националисты, надеялся на победу немецкого духа над славянским, и писал, что Австро-Венгрия и Германия, в случае победоносной войны, освободят «часть украинских земель от русского ярма» (стр. 53), то есть на своих штыках принесут свободу Украине. Однако этого, как свидетельствует история, не произошло ни в Первую, ни во Вторую мировую войны.
Жаль, что официальная украинская историография пренебрегает старыми книгами. Ведь тогда откровения А. Бохенского, В. Бончковского, М. Лозинского и иже с ними явили бы нам украинскую идею во всей её первозданной «красе». Нам, живущим, - как напоминание об истинной природе украинства, а последующим поколениям - как память о том, кто и какими способами пытался разделить единый православный Русский Мир.