Вопрос о федерализации Украины по-прежнему остаётся актуальным, несмотря на попытки некоторых сил его замолчать и отодвинуть на информационную обочину, прикрывая это надуманными обвинениями сторонников федерализации в сепаратистских настроениях.
Федерализм не равносилен сецессионизму. Множество стран с федеративным устройством тому свидетельство как в Европе, так и в Америке или Азии. Лучший пример – Швейцария с её кантонами и четырьмя государственными языками! Сепаратистские настроения провоцируют не сторонники федеративного устройства, а его противники на самом верху, пытающиеся информационной дубинкой украининзации и прессом админресруса загнать всю страну в узкие рамки галицийского украинства, что не может не вызывать отторжения. К расколу Украины ведут и боевые кличи украинской «дияспори», грозящей украинизировать всех и вся.
Федерализм – это, прежде всего, децентрализация власти и финансовых потоков. На данный момент считается, что не менее 70% средств из регионов уходит в Киев. Киев же сам решает, кому и сколько из этих средств выплатить. Такое положение нельзя назвать нормальным, т.к. многие регионы на протяжении всей украинской независимости остаются депрессионными (каковыми при СССР они не были). Федерализация – это путь к получению регионами больших административно-экономических полномочий.
Здесь речь может идти и о развитии экономического сотрудничества на уровне территориально-административной единицы с регионами соседних стран. Для юго-востока это выгодней делать с российскими регионами, для запада – с Польшей, Венгрией, Словакией.
Поскольку основным промышленно-экономическим потенциалом обладают преимущественно русскоязычные центр и юго-восток страны, налаживание взаимовыгодных торгово-индустриальных цепочек начнётся именно здесь, но не на западе Украины. Региональное сотрудничество западно-украинских областей с польскими воеводствами или венгерскими медье может развиваться только на сельскохозяйственной основе. Юго-восток станет экономическим двигателем всей страны, каковым он и является сегодня, но при восстановлении бездумно разорванных кооперационых связей советских времён экономический потенциал юго-востока реально возрастет.
Экономическая зависимость западных областей от юго-востока увеличится. Эти области и сегодня являются дотационными (наряду с некоторыми центральными областями), но это не мешает им, получая бюджетные вспомоществования, накопленные преимущественно за счёт труда русскоязычного юго-востока, навязывать всем свою идеологию и говорить о единой украинской нации от Тернополя до Луганска. Причём нация эта в понимании «выразителей чаяний» Галиции – «свободовцев» обязана быть такого же коричневого национал-социалистического окраса, как и запад страны.
Федерализация – это также децентрализация идеологии. Если местные власти получат больше полномочий, они получат и больше пространства для идеологического манёвра. Хочет Западная Украина ставить памятники Бандере и Шухевичу? Пусть лишает своё население лишнего отопительного дня зимой, пусть экономит на социальных расходах, собирая нужную сумму, не надеясь на дотации из госбюджета. Иначе получается нонсенс: западные украинцы ругают «клятих східняків», но кормятся за их счёт.
Восток без запада проживёт. Запад без востока – нет. Востоку выгодна и экономическая, и идеологическая децентрализация. Западным регионам это не выгодно: сократятся бюджетные поступления от восточных регионов, а западно-украинская националистическая идеология утратит свой привилегированный статус. Юго-восток и центр будут чтить героев Великой Отечественной, при этом первый сразу же настойчиво попросит Киев не давить его насильственной украинизацией. В центральных областях эти требования также поддержит немалое количество граждан.
Высказываются опасения, что федерализация идеологически «растащит» Украину как минимум надвое, на запад и юго-восток, при этом запад превратится в бесконтрольно кипящий заповедник неонацизма, на что центральная власть повлиять не сможет, будучи лишённой части своих полномочий.
Во-первых, Западная Украина и так является очагом «коричневого» ультрашовинизма, не особо оглядываясь на Киев. Во-вторых, Киев не пойдёт на радикальное искоренение неонацистских настроений на Западной Украине. Это и невозможно сделать в обозримом будущем, и тактически невыгодно. Западно-украинские регионы и сейчас, и в советское время амбициозно позиционировали себя как центр украинскости.
Вся не западно-украинская культура, говорившая, певшая, читавшая и писавшая по-украински, относится, скорее, к малороссийству, т.к. русофобией не страдает. Вынести за скобки государственной идеологии западно-украинский национализм означает вернуть Украину на её исторический путь малороссийства, а этого Киев боится пуще всего, потому как предпочитает жить по принципу «у себя на огороде шляхтич равен воеводе».
Без децентрализации идеологии произойдёт не «умиротворение» Западной Украины, а, наоборот, коричневое пятно будет расползаться по всей стране, что, впрочем, и происходит сегодня, когда свои пару процентов голосов «Свобода» получает уже и на Донбассе.
Но федерализм не следует напрямую отождествлять с геополитическим выбором, т.к. выбор этот сделан уже давным-давно, задолго до идеи федерализации Украины, когда её западная часть смотрит на Европу, а юго-восточная – на Россию. Даже если о федерализме забыть, эта мировоззренческая ориентация останется как данность (внутренняя антиномия Галиция – Крым). Если не иметь в виду финансовую заинтересованность центра в жёстком централизме, федерализация страны была бы ему только на руку, т.к. равные полномочия Галиции и Крыма, к примеру, привели бы к уравновешиванию двух идеологических векторов, влияющих на внутриполитическую ситуацию в стране. Не будь Крыма и Донбасса, Украину давно и бесповоротно «увело» бы уже в омут необандеровщины.
Украина является государственным образованием, включающим в себя земли, никогда ранее Украине не принадлежавшие. Ни культурного, ни политического потенциала Украины недостаточно для скрепления этих земель в монолитный политико-идеологический механизм. Поскольку украинская культура является провинциальной по происхождению и внутреннему наполнению (об этом сокрушался даже гуру украинского национализма Дмитрий Донцов, а некоторые западно-украинские публицисты до сих пор сокрушаются), она не может объять полностью собственную территорию, что, согласитесь, парадоксально. В бессилии Киев прибегает к единственному доступному методу – административному насилию, когда в приказном порядке детсады, школы, вузы даже в русскоязычных регионах переводятся на украинский язык обучения. Куда мудрее было бы разрешить родителям самим выбирать язык обучения для своих детей, и тогда каждый язык занял бы своё естественное место.
Федерализм – это не панацея от всех бед на Украине, и нет гарантии, что она «вылечит» страну. Но зато есть полная уверенность, что «двух Украин» не сшить. Иначе, если бы это было возможно, это произошло бы за долгие годы пребывания западных областей в составе СССР с 1939 по 1991 годы, а затем в составе независимой Украины с 1991года и по сей день.
