Утверждают, что в начале войны в Красной армии возникло «стихийное, никем не управляемое восстание, армия не хотела воевать в защиту сталинского режима». Ответ авторам псевдоисторических версий

Фото: РИА Новости

Среди различных версий о причинах трагических для Красной армии и всего советского народа событий лета 1941 года имеется одна откровенно глумящаяся с позиции слепой ненависти к русскому народу, россиянам над участниками войны.

Сторонники этой версии публицист Игорь Бунич, историк Марк Солонин и другие утверждают, что в начале войны в Красной армии возникло «стихийное, никем не управляемое восстание, армия не хотела воевать в защиту сталинского режима». На тысячекилометровом фронте, как утверждает Бунич, «миллионы офицеров и солдат дали предметный урок преступному режиму, начав переход на сторону противника».

Как же «доказывается» столь чудовищная клевета на советских воинов? Основой для нее послужило большое число бойцов и командиров, попавших в плен в начальный период Великой Отечественной войны. По официальным данным, за июль – декабрь 1941 года Красная армия и Военно-Морской флот потеряли убитыми 802 191 человека и 2 335 482 пропавших без вести и попавших в плен. Как видим, количество очутившихся в плену и в самом деле явно превышает число погибших. Но каково же соотношение таких потерь в других кампаниях, проведенных германским вермахтом в Европе в годы Второй мировой войны?

Польская армия, например, в боях с вермахтом потеряла 66,3 тыс. убитыми, а пропавшими без вести и попавшими в плен 420 тыс. То есть на каждого убитого польского воина приходились 6,3 попавших в плен. Разгромленная французская армия потеряла убитыми 84 тыс. солдат и офицеров, а пленными – 1 547 000, то есть на одного убитого – 18 пленных.

Историк А. И. Бурлаков совершенно справедливо ставит вопрос: чья же армия воевала более мужественно: французская, в которой на одного убитого 18 сдались в плен, или советская, потерявшая на одного убитого 2,9 пленных? Ответ, по-моему, очевиден.

Но главное опровержение версии И. Бунича, М. Солонина и иже с ними состоит в реальных фактах боевых действий Красной армии против немецких войск в начале Великой Отечественной войны. С первых же дней бойцы и командиры Красной армии самоотверженно сражались с врагом в исключительно тяжелых условиях, оказывали ему упорное сопротивление. В подтверждение тому можно привести свидетельства о стойкости пограничных застав, о защите Брестской крепости, Могилева, об ожесточенном оборонительном Смоленском сражении, о битве на Лужском рубеже в июле-августе 1941 года, о героической обороне Одессы.

Войска нацистской Германии и ее союзников до этого нигде не встречали такого ожесточенного сопротивления и не несли столь большие потери в живой силе и боевой технике. Об этом свидетельствуют бывшие генералы вермахта. Об этом пишут и немецкие исследователи Второй мировой войны, основываясь на архивных документах, донесениях командиров соединений и частей немецкой армии.

24 июня 1941 года генерал Гальдер сделал запись в своем дневнике: «Следует отметить упорство отдельных русских соединений в бою. Имели место случаи, когда гарнизоны дотов взрывали себя вместе с дотами, на желая сдаваться в плен». Чуть позже, 29 июня, он записывает: «Сведения с фронта подтверждают, что русские всюду сражаются до последнего патрона... Упорное сопротивление русских заставляет нас вести бои по всем правилам наших боевых уставов. В Польше и на Западе мы могли позволить себе известные вольности. Теперь это уже недопустимо».

Генерал Блюментрит, который в звании лейтенанта два года воевал на Восточном фронте в годы Первой мировой войны, говорил английскому историку Лиддел Гарту: «Уже сражения июня 1941 г. доказали нам, что представляет собой новая Советская армия. Мы теряли в боях до пятидесяти процентов личного состава... Красная армия 1941 – 1945 гг. была гораздо более сильным противником, чем царская армия, ибо она самоотверженно сражалась за идею».

Приведем высказывания современных германских авторов. «Несмотря на неудовлетворительное вооружение и снабжение, – пишет П. Гостони в своей книге «Красная армия», – Красная армия сражалась за свою Родину, как правило, упорно и ожесточенно. Не было случая, чтобы целые участки фронта прекращали сопротивление, вспышки паники почти всегда удавалось погашать». И. Дек одну из глав своей книги «Дорога через тысячу смертей» назвал «Только мертвые русские не стреляют». Он пишет о «чрезвычайном сопротивлении советских войск» в районе Смоленска, «города, перед которым все завоеватели на своем пути к Москве вынуждены были останавливаться».

Вероятно, нелишне напомнить и высказывание У. Черчилля. В своих мемуарах, перечисляя факторы, которые позволили Советскому Союзу выстоять в первые месяцы войны, он назвал стойкость русского народа. Он пишет: «Президента Рузвельта сочли очень смелым человеком, когда он в сентябре 1941 года заявил, что русские удержат фронт и что Москва не будет взята. Замечательные мужество и патриотизм русского народа подтверждали правильность этого мнения». Заметим, что эти высказывания относятся к фактам и событиям, которые произошли задолго до введения штрафных батальонов и заградительных отрядов.

Михаил Фролов, участник войны, доктор исторических наук