Социологи в Украине, конечно же, те еще проститутки. Но давайте будем справедливыми: кто их на самом деле «растлил»? Они стали жертвами «демократии» в европейском ее понимании. Ира Бекешкина («Демократические инициативы») может сегодня сколько угодно кричать о «социологической вакханалии», но факт остается фактом: именно во времена «оранжевой истерии» социология стала инструментом расового манипулирования. Почему расового? Потому что считалось, что есть «хорошие» избиратели, которые голосуют за Виктора Ющенко, и быдло, выбирающее «власть зека».
На этом противопоставлении все и было построено. Фальсифицированные экзит-полы стали основным методом подготовки неконституционного «третьего тура президентских выборов». На деньги европейцев был создан «социологический консорциум», который сознательно подделал результаты опроса на выходе из избирательных участков. При этом социологические шулеры считали себя настоящими борцами с фальсификацией, руководствуясь лозунгом «цель оправдывает средства». Исходный посыл был следующим: власть крадет голоса избирателей, поэтому единственный способ ее остановить – провести экзит-полы и показать всем, что происходит «на самом деле». В эмоциональном порыве представители центра имени Разумкова-Мостовой договорились до того, что результаты их опросов на порядок точнее, чем подсчет голосов в Центризбиркоме. Следуя подобной логике, выборы вообще проводить не надо. Достаточно заказать опрос демократическому «социологическому пулу».
Вот именно с этого трагического на самом деле момента социологи стали проститутками. И восстановить свою репутацию им уже не реально. Давайте вспомним, как все начиналось. В начале бурных девяностых прошлого века социологи были поставлены перед выбором: либо торговать турецким шмотьем на Республиканском стадионе, либо подсуетится. Не они одни оказались в таком положении. Практически вся страна. Философы пробовали свои силы в политтехнологиях, историки искали работу на различных «зарубежных голосах», те, кто вообще ничего не умел, становились профессиональными патриотами. Ну и так далее.
В институте социологии появились первые ловкие ребята, которые стали проводить социологические исследования за деньги. Они были представителями старой, советской школы и пытались совместить академическую науку и зарабатывание денег. Основной источник доходов – выборы. Любые. Местные, парламентские, президентские. Причем, что интересно, первые социологические опросы действительно были качественные. Все по науке: репрезентативная выборка, надроченные интервьюеры, которые получали довольно приличные по тем временам гонорары, квалифицированные сотрудники, которые рады были подработать обработкой и интерпретацией социологических данных. Очень часто возникали конфликты с клиентами: на хера я вам плачу такие деньги, если моя популярность ниже плинтуса?
В «нулевые» годы социологические конторы, стартовавшие первыми, зарабатывали очень неплохие деньги. Практически все они эксплуатировали сеть респондентов, которая досталась им еще с советских времен. «Социологическая сеть», охватывающая всю страну – штука очень затратная. Требуется много ресурсов для ее поддержания и обновления. Относительно солидные конторы, скрещенные с академическими институтами, имели преимущества перед конкурентами. Они получали бюджетное финансировании. Весьма символическое, но все же. Плюс ко всему, им не надо было тратиться на офисы и постоянное содержание персонала. Можно было перекантоваться в бюджетной конторе от исследования до исследования. Но, сука, рынок все изменил. Пришел европейский капитал в виде грантов, выдаваемых на «развитие демократии» и «предпринимательства». Кроме рейтинговых опросов пошли заказы на всякие европейские штучки: потребительские ожидания, маркетинговые исследования, языковые проблемы, степень демократии и так далее.
Выделение социологических контор, существующих на гранты, изменило рынок социологии. Согласитесь, гораздо комфортнее работать с заказчиком, который системно платит деньги, а не от кампании к кампании. Примерно с этого момента социологические опросы и стали инструментом влияния на «преступную власть». Амеры научили местных делать экзит-полы. Власть прозевала момент, когда экзит-полы стали инструментом влияния. Думали: ну, пусть там побалуются всякой херней. А оказалось, что не все так просто. Произошло сращивание социологии с политтехнологиями. Благодаря европейской и американской помощи «третьему сектору». Особенно большие вливания были перед президентскими выборами 2004 года. В данном случае власть с запозданием поняла роль социологии в политике. Да, еще во время выборов Леонида Кучмы в его штабе шарашились результаты соцопросов, согласно которым рейтинг Леонида Даниловича уходил глубоко в космос. Однако это были эпизодические проявления, сделанные «на колене».
Только после событий «оранжевой революции» власть, а также другие заинтересованные субъекты, поняли, что соцопросы – важный элемент любой кампании. Представители «европейского соцпула» кусали себе локти. Надо же, кончилась их монополия на презентацию истинной воли народа. Многие из них стали откровенно блядовать: брали деньги и от европейцев, и от власти. Начались бурные ссоры и выяснение отношений на тему «кто более предан идеалам демократии». В результате на сегодняшний день авторитет социологии сравнялся с гавном. Показателен тот факт, что европейцы и амеры уже не хотят вкладывать деньги в «демократический европейский пул» по проведению общенационального экзит-пола. Они поняли, с кем имеют дело на самом деле. Ну какое может быть доверие проститутке, которая одновременно берет деньги от двух клиентов? Никакого удовлетворения. Власть научилась разводить соцконторы. Не только с помощью фирм-однодневок, появляющихся перед выборами и публикующим всякую заказную ерунду. Но и с помощью системных заказов. Ведь в чем слабое место любого борца за демократию? Деньги. Ну не могут они устоять перед соблазном провести соцопрос по заказу, к примеру, АП. Главное в соцопросе что? Не результаты, а правильно сформулированные вопросы. К примеру, если у народа спросить, доволен ли он действиями преступной власти, которые привели к полной международной изоляции Украины и к падению жизненного уровня, то ответ будет вполне очевидным. Другое дело, если вопрос сформулирован примерно так: Олег – политик и пидорас. Любите ли вы пидорасов? Конечно же, нет. Поскольку заказчик имеет право утверждать социологическую анкету, то конторы стали проводить подобные исследования. А потом бурно возмущаться, что их результатами «манипулируют». Конечно, манипулируют. За что же, спрашивается, такие деньги платили? За демократию и гласность?
В результате социологи и стали проститутками по электоральному вызову. Почувствовали вкус долларов. Потом гранты кончились. Пришлось играть роль «честной давалки». Конечно же, есть конторы, которые проводят адекватные исследования. Так называемые «закрытые». Многим хочется знать, что происходит на самом деле. Как правило, выводы не публикуются. Или же публикуются. Но в манипулятивной форме. Круг замкнулся.
Александр Зубченко
Версии
На этом противопоставлении все и было построено. Фальсифицированные экзит-полы стали основным методом подготовки неконституционного «третьего тура президентских выборов». На деньги европейцев был создан «социологический консорциум», который сознательно подделал результаты опроса на выходе из избирательных участков. При этом социологические шулеры считали себя настоящими борцами с фальсификацией, руководствуясь лозунгом «цель оправдывает средства». Исходный посыл был следующим: власть крадет голоса избирателей, поэтому единственный способ ее остановить – провести экзит-полы и показать всем, что происходит «на самом деле». В эмоциональном порыве представители центра имени Разумкова-Мостовой договорились до того, что результаты их опросов на порядок точнее, чем подсчет голосов в Центризбиркоме. Следуя подобной логике, выборы вообще проводить не надо. Достаточно заказать опрос демократическому «социологическому пулу».
Вот именно с этого трагического на самом деле момента социологи стали проститутками. И восстановить свою репутацию им уже не реально. Давайте вспомним, как все начиналось. В начале бурных девяностых прошлого века социологи были поставлены перед выбором: либо торговать турецким шмотьем на Республиканском стадионе, либо подсуетится. Не они одни оказались в таком положении. Практически вся страна. Философы пробовали свои силы в политтехнологиях, историки искали работу на различных «зарубежных голосах», те, кто вообще ничего не умел, становились профессиональными патриотами. Ну и так далее.
В институте социологии появились первые ловкие ребята, которые стали проводить социологические исследования за деньги. Они были представителями старой, советской школы и пытались совместить академическую науку и зарабатывание денег. Основной источник доходов – выборы. Любые. Местные, парламентские, президентские. Причем, что интересно, первые социологические опросы действительно были качественные. Все по науке: репрезентативная выборка, надроченные интервьюеры, которые получали довольно приличные по тем временам гонорары, квалифицированные сотрудники, которые рады были подработать обработкой и интерпретацией социологических данных. Очень часто возникали конфликты с клиентами: на хера я вам плачу такие деньги, если моя популярность ниже плинтуса?
В «нулевые» годы социологические конторы, стартовавшие первыми, зарабатывали очень неплохие деньги. Практически все они эксплуатировали сеть респондентов, которая досталась им еще с советских времен. «Социологическая сеть», охватывающая всю страну – штука очень затратная. Требуется много ресурсов для ее поддержания и обновления. Относительно солидные конторы, скрещенные с академическими институтами, имели преимущества перед конкурентами. Они получали бюджетное финансировании. Весьма символическое, но все же. Плюс ко всему, им не надо было тратиться на офисы и постоянное содержание персонала. Можно было перекантоваться в бюджетной конторе от исследования до исследования. Но, сука, рынок все изменил. Пришел европейский капитал в виде грантов, выдаваемых на «развитие демократии» и «предпринимательства». Кроме рейтинговых опросов пошли заказы на всякие европейские штучки: потребительские ожидания, маркетинговые исследования, языковые проблемы, степень демократии и так далее.
Выделение социологических контор, существующих на гранты, изменило рынок социологии. Согласитесь, гораздо комфортнее работать с заказчиком, который системно платит деньги, а не от кампании к кампании. Примерно с этого момента социологические опросы и стали инструментом влияния на «преступную власть». Амеры научили местных делать экзит-полы. Власть прозевала момент, когда экзит-полы стали инструментом влияния. Думали: ну, пусть там побалуются всякой херней. А оказалось, что не все так просто. Произошло сращивание социологии с политтехнологиями. Благодаря европейской и американской помощи «третьему сектору». Особенно большие вливания были перед президентскими выборами 2004 года. В данном случае власть с запозданием поняла роль социологии в политике. Да, еще во время выборов Леонида Кучмы в его штабе шарашились результаты соцопросов, согласно которым рейтинг Леонида Даниловича уходил глубоко в космос. Однако это были эпизодические проявления, сделанные «на колене».
Только после событий «оранжевой революции» власть, а также другие заинтересованные субъекты, поняли, что соцопросы – важный элемент любой кампании. Представители «европейского соцпула» кусали себе локти. Надо же, кончилась их монополия на презентацию истинной воли народа. Многие из них стали откровенно блядовать: брали деньги и от европейцев, и от власти. Начались бурные ссоры и выяснение отношений на тему «кто более предан идеалам демократии». В результате на сегодняшний день авторитет социологии сравнялся с гавном. Показателен тот факт, что европейцы и амеры уже не хотят вкладывать деньги в «демократический европейский пул» по проведению общенационального экзит-пола. Они поняли, с кем имеют дело на самом деле. Ну какое может быть доверие проститутке, которая одновременно берет деньги от двух клиентов? Никакого удовлетворения. Власть научилась разводить соцконторы. Не только с помощью фирм-однодневок, появляющихся перед выборами и публикующим всякую заказную ерунду. Но и с помощью системных заказов. Ведь в чем слабое место любого борца за демократию? Деньги. Ну не могут они устоять перед соблазном провести соцопрос по заказу, к примеру, АП. Главное в соцопросе что? Не результаты, а правильно сформулированные вопросы. К примеру, если у народа спросить, доволен ли он действиями преступной власти, которые привели к полной международной изоляции Украины и к падению жизненного уровня, то ответ будет вполне очевидным. Другое дело, если вопрос сформулирован примерно так: Олег – политик и пидорас. Любите ли вы пидорасов? Конечно же, нет. Поскольку заказчик имеет право утверждать социологическую анкету, то конторы стали проводить подобные исследования. А потом бурно возмущаться, что их результатами «манипулируют». Конечно, манипулируют. За что же, спрашивается, такие деньги платили? За демократию и гласность?
В результате социологи и стали проститутками по электоральному вызову. Почувствовали вкус долларов. Потом гранты кончились. Пришлось играть роль «честной давалки». Конечно же, есть конторы, которые проводят адекватные исследования. Так называемые «закрытые». Многим хочется знать, что происходит на самом деле. Как правило, выводы не публикуются. Или же публикуются. Но в манипулятивной форме. Круг замкнулся.
Александр Зубченко
Версии
