Ее культурный код, видите ли, препятствует восприятию «передового» опыта Запада
Вся беда не в том, что Россия плохо учится у Запада, а в том, что в ее нынешнем виде она, оказывается, вообще неспособна перенять «передовой» экономико-политический западный опыт. И непреодолимым препятствием здесь является самый что ни на есть базисный хребет России – ее культурный код. К такому выводу пришла исследователь Международного валютного фонда Роксана Михет, которая изучила поведение 50 000 компаний из 400 различных секторов экономики в 51 государстве мира и выявила зависимость их поведения от «культуры» их страны обитания, сообщает finmarket.ru.
Все беды России – коррупция, громоздкая бюрократия, руководящая страной и большинством компаний, нежелание бизнеса вкладывать в инновации, – это не случайность, не злая воля власть имущих и не происки заграницы. Все, что тормозит развитие России, досталось ей в наследство от предков, которые «наградили» ее уникальными «культурными особенностями». Такой вывод можно сделать, если применить к России выводы нового исследования МВФ.
За основу своего исследования Михет взяла экономическую классификацию «культуры», предложенную голландским ученым Гертом Хофстеде. «Культура» каждой общности описана у него множеством индексов, исчисляемых по стобалльной шкале. И вот из всех индексов, предложенных Хофстеде, Михет взяла четыре культурных «гена», которые в большей степени влияют на устройство и поведение бизнеса и которые к тому же очень медленно меняются во времени.
1. Страх неопределенности. Индекс национального приятия (неприятия) неопределенности призван у Хофстеде фиксировать, как то или иное общество реагирует на необычные ситуации с неясным исходом. В обществах с низкой степенью приятия неопределенности люди обычно некомфортно чувствуют себя в новой для них ситуации. Развивающиеся страны, выяснила Михет, в большей степени избегают неопределенности, чем развитые страны; именно поэтому компании из развитых стран охотнее берут на себя риски. Это – ценное качество в «мирное время», считает исследователь МВФ, тут же оговариваясь, правда, что именно склонность к риску, вполне вероятно, привело их страны к нынешнему кризису. Но это качество, повторим, Роксана Михет продолжает считать ценностью.
А вот России с ее культурным кодом его как раз явно недостает. Михет, правда, специально не анализировала компании из России по этому параметру, однако, согласно оценке, выложенной на сайте Центра Хофстеде, Россия относится к странам, ненавидящим неопределенность: индекс для нее составляет 95 из 100 (в США – 46 из 100). Впрочем, Россия оказалась далеко не одинока в этой компании, ненавидящей авантюризм: помимо развивающихся стран Латинской Америки, Африки и Ближнего Востока туда же затесалась и развитая Япония (что само по себе ставит под сомнение выводы и г-жи Михет, и г-на Хофстеде). Зато китайцы, по Михет, лучше всего чувствуют себя в состоянии неопределенности – наравне с американцами и скандинавами.
2. Индивидуализм. Этот «ген» по Михет определяет, насколько жители той или иной страны любят организовываться в иерархические структуры. Противоположный полюс – свободные системы, где люди заботятся главным образом о себе и своей семье. В развитых странах обычно практикуется второй тип отношений, в развивающихся – коллективизм. Правда, оговаривается Михет, пока не вполне ясно, является ли индивидуализм причиной успеха развитых стран в экономике или следствием этих успехов. Но сути дела это не меняет: коллективизм, дескать, помогает населению отсталых стран выжить, но при этом тормозит развитие экономики. И именно в коллективизме г-жа Михет видит причину, например, коррупции. Наиболее «индивидуалистичные» страны в мире – США и Канада, наиболее «коллективистские» и «иерархические» – страны Азии, включая Китай. Россия с 39 пунктами находится где-то посередине всего списка вместе со странами Ближнего Востока и Японией.
3. Сила власти. Это параметр показывает, как далеко и глубоко в общество проникло воздействие «властной вертикали» и, шире, – как наименее сильные члены общества воспринимают существование и права наиболее сильных (неравенство). У развивающихся стран этот параметр всегда выше, чем у развитых, уверяет Михет. При этом страны с высоким индексом обычно добиваются меньших успехов в экономике и хуже внедряют инновации. Самое низкое значение этого параметра – в Европе (в Скандинавии и Великобритании), а одно из самых высоких в мире – в России (93 из 100).
4. Индекс «мужественности». Мир г-жа Михет делит на «мужественные» и «женственные» общества. И если в первом типе общества преобладают преклонение перед достижениями личностей, героизмом, принятие того факта, что достижения должны хорошо материально вознаграждаться, то «женственные» общества отдают предпочтение взаимопомощи, скромности, заботе о слабых и качеству жизни всего общества. Разумеется, г-жа Михет знает, что у развитых стран «мужественность» выше, чем у развивающихся. Так, этот параметр довольно высок в США, в Китае, в Южной Европе, особенно в Италии и на Балканах. Россия же с ее «индексом мужественности» (36 из 100), очевидно, женского рода (в США – 62, в Великобритании – 66).
Впрочем, рассуждения г-жи Михет относительно «мужественности» и «женственности» и построенные на них выводы более всего ставят под сомнение научную ценность всей ее работы. Что-то не очень верится в особую «мужественность» тех же американцев и англичан (62 и 66 из 100 соответственно). И на их фоне – «женственность» русских... Да, склонность к взаимопомощи у русских в крови (во всяком случае, была до недавнего времени), но ведь и преклонение перед героизмом другого (а это, по Михет, уже склонность к «мужественности») – тоже. Так кто же мы, русские? К тому же если уж так приветствовать склонность к «мужественности», как это делает исследователь МВФ, и связывать ее с экономическими успехами, то становится непонятно, как это Италия, одна из самых больных экономик нынешней Европы (не говоря уже о Балканах), может служить примером для всех в силу своей особой «мужественности». Неувязочка получается.
Впрочем, ценность исследования г-жи Михет вовсе не в ее «научных выводах», а в том «послании», мессидже, которое оно нам невольно адресовала. Ведь что нам, «россиянам», внушали все эти годы? Что мы плохо учимся у того же «рискового», «индивидуального», «презирающего власть» и «мужественного» Запада. Учились бы лучше – и доросли бы до западного уровня. Нет, дело не в этом, откровенно (и за это ей надо сказать спасибо) говорит исследователь МВФ. Россию с ее культурным кодом никогда не переучишь.
Отсюда для нас следует, что никакие раздающиеся с Запада (да и от нашей прозападной общественности) «призывы к учебе» воспринимать всерьез не надо. Они по меньшей мере лицемерны: на самом деле за ними стоит желание попросту уничтожить Россию с ее «проклятым» культурным кодом. Только так Россия может претендовать на место в «передовой» цивилизации Запада. Впрочем (не дай Бог, чтобы это случилось), это будет уже не Россия...
И если смириться с выводами г-жи Михет, остается лишь гадать о том, как нас с нашими культурными «генами» будут уничтожать. Так, как это пытался сделать Гитлер? Или все же чуть более «гуманно»? Ну, например, добавив к нынешним 20 млн гастарбайтеров еще несколько десятков миллионов мигрантов. При одновременном сокращении коренного населения России (с темпом почти до 1 млн человек в год) это, несомненно, даст эффект. А параллельно провести новую масштабную распродажу еще остающихся в распоряжении государства промышленных и иных предприятий, продав их непосредственно западным корпорациям или российским бизнесменам, для которых родиной стал уже весь мир. Можно много чего сделать ради уничтожения этого ущербного и к тому же не подлежащего переделке культурного кода России...
Так что спасибо г-же Михет за откровенность. Нам остается только правильно оценить ее «научную» работу и сделать должные выводы. Немного удивляет, правда, что с такими, по сути, фашистскими рекомендациями выступил фактически Международный валютный фонд. Как-никак, все-таки это учреждение ООН, которое та же Россия сейчас изрядно спонсирует, а 10 лет назад, кстати, активно там кредитовалась. При этом с каждым займом (да и без оного) МВФ навязывал тогдашней российской «элите» экономические «реформы», которые на деле оборачивались очередными шагами к деградации страны. По идее, с тех пор у нашей власти должен был выработаться стойкий иммунитет на уроки советников МВФ. Или она уже забыла, в какую долговую кабалу МВФ тогда затащил Россию? А сейчас, как видим, в его недрах зреют уж совсем русофобские идеи.
Иван Гладилин, KM.RU
