Агрессивный мусульманский фундаментализм получил в конце XX века мощнейшую поддержку в виде потока нефтедолларов, миллиарды которых потекли в казну самых замшелых арабских режимов. Эти доллары превращались в горы новейшего оружия и лагеря для подготовки боевиков. Впрочем, не стоит все сводить к одним только миллиардам. Денег у Советского Союза было не меньше, а современного оружия гораздо больше, нежели у исламистов - не было идеи. Исламские фундаменталисты предложили идею. А идея, овладевшая слабыми умами, становится страшной силой, и если предположить появление “камикадзе” в рядах относительно цивилизованных египетской или сирийской армии прежде было просто немыслимо, то сегодня террористы-смертники, готовые разорвать себя на куски ради убийства нескольких “неверных”, стали обыденной реальностью Ближнего Востока.
В чем идея? К чему стремятся (“джихад” в переводе с арабского и означает “стремление”) эти люди? Как и все прочее, отношение к “неверным” регулируется в исламском мире волей Аллаха, переданной через Мухаммеда и записанной в Коране: “Сражайтесь с теми из людей Писания, которые не веруют ни в Аллаха, ни в Последний день, которые не считают запретным то, что запретили Аллах и Его посланник, которые не подчиняются религии истины, пока они не станут собственноручно платить дань, оставаясь униженными”.
“Люди Писания” – это христиане. Конкретные детали предписанного Кораном унижения и обложения данью устанавливаются на основе принципа прецедента, то есть поступать надо так, как это делал сам Посланник Мухаммед и первые халифы. Разработанные и кодифицированные в VII веке нормы определяют условия своеобразного договора (“зимма” по-арабски), который мусульманская община заключает с упорно не желающими переходить в ислам “людьми Писания” (они при этом получают название “зимми”).
Прежде всего зимми должны безоговорочно признать власть мусульман, а в качестве самой надежной гарантии своей капитуляции не смеют носить и хранить оружие. За то, что ему дарована жизнь, каждый зимми должен платить подушную подать “джизью”. Во времена первых халифов взимание джизьи производилось в точном соответствии с требованием Корана: каждый зимми приносил дань лично и получал при этом удар по лицу или затылку – не сильно, не для увечья, а для предписанного Кораном унижения. В дальнейшем, увы, вера в сердцах мусульман ослабла и выплата джизьи превратилась в заурядный сбор коллективного налога со всей общины зимми; старинный обычай ритуальной пощечины был забыт.
Разумеется, с этого перечень поборов и унижений только начинается. Если “правоверные” позволили зимми продолжать обрабатывать его бывший земельный участок, то “человеку Писания” предписывалось отдать часть урожая. Конкретный размер данного налога, называвшегося “харадж”, определялся исходя из местных условий. Зимми платили также более высокие дорожные и таможенные сборы, нежели мусульмане. Разговаривая с правоверным, зимми надлежало потупить взор и отвечать только на заданные вопросы; под страхом смерти ему запрещалось входить в мечеть или прикасаться к мусульманской женщине (обратное правило не действовало и использование женщины зимми в качестве наложницы “правоверным” не возбранялось). Жилищам зимми следовало быть ниже домов мусульман и уступать им во внешнем убранстве. Проходя по улице, зимми должен был жаться к стене, освобождая дорогу для правоверных. Зимми считался нечистым существом, недостойным ездить верхом на благородных животных (верблюд и лошадь); путешествовать на осле или муле ему позволялось, но в присутствии мусульманина он должен был спешиться, дабы не оказаться выше правоверного. В наиболее строгих мусульманских общинах зимми запрещалось выходить на улицу во время дождя, ибо дождевая вода могла смыть его мерзкий пот и донести до порога домов правоверных.
Все эти мелкие неудобства отходят на задний план по сравнению с тем, что показания зимми не признавались судом. Это правило имело самые серьезные последствия. Ограбленный, избитый, обесчещенный зимми не имел права (да и не обладал для этого оружием) защищаться сам. По логике “договора” его должен был защитить справедливый исламский суд. Но в суде показания “человека Писания”, равно как и показания других зимми, не стоили ничего. Единственный способ добиться правосудия заключался в том, чтобы найти двух мусульман, которые согласятся выступить в суде свидетелями в защиту неверного. Да, теоретически такое было возможно – Аллах велел блюсти справедливость, защищать вдов и сирот. Практически же зимми оказывался в положении, хорошо известном мелким лавочникам эпохи “лихих 90-х”, когда сначала одни бандиты “напрягали” его, а затем другие драли деньги за “защиту”.
Примечательно, что мусульманские нормы поведения в отношении христиан весьма близки к тем, что предписывает своим адептам другое распространенное у семитов религиозное учение – иудаизм. Ряд положений неписаного исламского кодекса “зимми” почти дословно воспроизводит предписания кодекса еврейского благочестия, известного широкой публике как “Шулхан Арух”.
