Появление в городах восточных провинций империи новых религиозных групп было замечено довольно поздно. Христиан первоначально отождествляли с иудеями, а их споры с иудейскими ортодоксами воспринимались как очередные конфликты внутри иудаизма. Местные власти обращали внимание на христиан только тогда, когда христианские проповеди или споры с иудеями могли повлечь за собой общественные беспорядки.

Представители провинциального управления относились к выступлениям христианских проповедников по-разному в зависимости от ситуации: в городе Филиппы на Павла и его спутников поступил донос как на иудеев, и они подверглись бичеванию, их посадили в темницу, затем отпущены. В других городах власти поступали иначе. Так, в Фессалониках архонты этого города отпустили нескольких христиан, которых привели к ним для расправы местные иудеи. Характерно, что в этом случае обвинение, выдвинутое против христиан, было чисто политическим: они, якобы, не слушаются повелений императора и говорят, что есть другой царь – Иисус. Но, по-видимому, для должностных лиц македонского города представление о царе Иисусе, имя которого они слышали впервые, показалось такой нелепостью, что они удовлетворились объяснениями, данными христианами, и сочли, что конфликт носит чисто религиозный характер. Примерно таким же образом поступил и наместник греческой провинции Ахайя Галлион, когда иудеи привели к нему Павла, наместник даже не стал разбирать дело. Особая ситуация была в Палестине. Там религиозные распри в любой момент грозили перейти в выступление народных масс, готовых слушать любого, кто объявлял себя мессией. В Палестине римские власти старались держать под наблюдением все религиозные споры. Решения там диктовались тем, что любой инцидент мог перерасти в открытое возмущение иудеев, направленное не только против отступника, но и против самих римлян.

Под своим именем христиане появляются у римских писателей в связи с пожаром Рима при императоре Нероне. В 64 г. в Риме вспыхнул грандиозный пожар, от которого особенно пострадали бедные кварталы. После пожара стали ходить упорные слухи, что поджог города был совершён по приказанию императора, который хотел на месте сгоревших домов построить новые роскошные здания. Как пишет Тацит, пресечь эти слухи было невозможно “ни средствами человеческими, ни щедротами принцепса, ни обращением за содействием к божествам”. Тогда Нерон решил “найти виновных” и обвинил в поджоге христиан, которые, по словам Тацита, навлекли на себя “своими мерзостями” всеобщую ненависть. Выбор христиан в качестве виновников пожара отнюдь не свидетельствует об их многочисленности, как склонны думать некоторые исследователи. Император выдал на растерзание разъярённому плебсу сравнительно небольшую группу людей, которые были чужаками в Риме и за которыми не стояла сколько-нибудь значительная социальная или этническая группа, а следовательно, можно было не опасаться выступлений в их защиту в провинциях. Решение обвинить в поджоге Рима христиан было вызвано не принципиальной борьбой с христианством, а тем, что эта малоизвестная группа оказалась наиболее удобной в качестве “козла отпущения”.

В переписке Плиния с императором Траяном первый оказывается в затруднении, не зная, как поступать с людьми, обвинёнными в христианстве. Расследования по делам о принадлежности к христианству были ещё столь редки, что Плиний даже не знал, как они проводятся. И наказывал он не за принадлежность к христианству, а за неповиновение имперским установлениям и обычаям.

В провинциях, где порою трудно было сдержать сдержать недовольство народа, страх перед христианами был сильнее. Император Север (начало III в.) издал для Египта особое распоряжение о запрещении обращаться в христианскую и иудейскую веру. В Египте религиозные лозунги этих вероисповеданий использовались для выступлений против властей; кроме того, сторонники ряда христианских сект уходили в пустыни, в горные местности, образуя изолированные общины или просто ведя отшельническую жизнь, что отрицательно сказывалось на экономической и общественной жизни провинции. Однако преследования не исключали проявления интереса и даже сочувствия к христианству и отдельным его сторонникам. Всё это было не случайно: императоры и их окружение ощущали потребность в новых культах, которые сплотили бы население империи и освятили императорскую власть, чего не мог сделать слишком официозный, лишенный живой веры культ императора.

Первым гонения начал император Деций (с 249 г.), стремившийся поправить свой нестабильное положение на престоле и восстановить порядок в империи. Именно после гонений Деция возникла проблема “падших”, т.е. тех, кто отрёкся от христианства. Но гонения продолжались недолго – Деций правил всего два года; он погиб в битве с германским племенем готов. Новая полоса гонений наступила при императоре Валериане, занявшем престол спустя два года после смерти Деция. Валериан выступал прежде всего против церковной организации. Эдиктом 257 г. епископам и другим христианским служителям было запрещено совершать богослужение; им предписывалось публично принести жертвы римским богам; христианам запрещалось устраивать собрания. Валериану было важно остановить распространение новой религии и очистить аппарат управления и армию от сомнительных элементов. Но это меры к сколько-нибудь ощутимым результатам не привели. Сын Валериана Галлилен, вынужденный непрерывно отбиваться от натиска варваров, отменил гонения, возвратил ссыльных. Галлилен был одним из первых императоров, проявивших веротерпимость к христианам. Однако христианам предстояло пережить ещё одно и, пожалуй, самое жестокое гонение. В 284 г. императором стал Диоклетиан, сын далматинского вольноотпущенника, выдающийся политический деятель, человек несгибаемой воли и энергии. Диоклетиан требовал, чтобы ему оказывались божеские почести. Чувствуя свою силу, он решил расправиться с теми религиозными течениями, которые, по его мнению, могли составить оппозицию его личному культу. В 303 г. он издал постановление, запрещавшее по всей империи христианские богослужения. Церковные здания сносились, имущество христиан конфисковывалось. Из армии и госаппарата были изгнаны все люди, подозревавшиеся в принадлежности к христианству, многие были казнены, христианские книги сжигались. Репрессии, направленные на христиан, при всей своей массовости не принесли желаемого результата. Напротив, преследования со стороны всесильного императора вызывали сочувствие к христианам. Церковь к тому времени была достаточно организована, чтобы спасать свои книги, обеспечивать убежище скрывшимся, оказывать помощь пострадавшим и их семьям. Никакой альтернативы христианству как идеологии Диоклетиан противопоставить не мог. В 305 г. Диоклетиан отрёкся от власти, а в 311 г. один из его преемников, Галерий, вынужден был преследования отменить.

Через два года после прекращения гонений Галерием двое правителей Константин и Лициний в разгар борьбы за единоличную власть приняли постановление, легализирующее христианскую церковь (Миланский эдикт). Христианство начинает приобретать решающее значение в идеологической жизни империи, а христианская церковь постепенно превращается в церковь господствующую. Константин покровительствовал христианской церкви, так как понял, что именно такая религиозная организация может оказать ему более существенную поддержку, чем не связанное между собой жречество многочисленных античных божеств. Последнюю попытку противостоять христианству сделал император Юлиан – трагическая фигура поздней античности.

В 360 г. армия провозгласила Юлиана императором, а через год после смерти Констанция, сына императора Константина, он стал правителем всей огромной державы. Юлиан сразу же объявил о своей приверженности древнему культу. Будучи образованным человеком, он увлекался неоплатонизмом и пытался противопоставить его в качестве своеобразного религиозно-философского учения христианству. Но Юлиану не суждено было довести свои реформы до конца: он погиб в битве с персами, процарствовав всего два с половиной года.