В преддверии президентских выборов 21 февраля в Москве произошло событие, реальный смысл которого, судя по последовавшей за ним и не утихающей до сих пор полемике, мало кто понял. А произошло вот что: рок-группа под красноречивым названием «Pussy Riot», что с учётом сленговых выражений означает что-то вроде «Вагинального бунта», устроила акцию-перформанс, направленную против тогда ещё кандидата в президенты Владимира Путина. Ничего особенного, казалось бы, в этом нет, вот только место для этого было выбрано весьма своеобразное – Храм Христа Спасителя.

Воспользовавшись временем, когда прихожан в соборе было мало, а священнослужителей вовсе не было, несколько девах в масках в сопровождении электрогитаристов закатили шоу с пляской у алтаря , кордебалетным забрасыванием ног и выкрикиванием текста весьма специфического содержания:

Всё действо было заснято на камеру, выложено в сети и названо «панк-молебен». Очевидно, что всё было продумано, заранее подготовлено – никак не экспромт. Однако главный резонанс был вызван не так самой акцией, как тем, что за ней последовало. Дело в том, что Таганский суд Москвы удовлетворил ходатайство следствия и оставил под стражей двух участниц «Pussy Riot» Марию Алехину и Надежду Толоконникову, задержанных 3 марта. И теперь им светит ни много ни мало до семи лет лишения свободы. Вот по этому поводу и разгорелись настоящие словесные баталии, заметим, не столько по факту самой акции, сколько по поводу задержания и возможного осуждения её участниц.

С одной стороны, ортодоксальные православные требуют наказания по всей строгости, но с другой – находится множество защитников, в том числе и среди тех, кто также считает себя православными христианами. Их доводы предельно просты: христианство – религия любви и милосердия, и потому с «нашкодившими» следует поступить милосердно, то есть отпустить на все четыре стороны с напутствием: «Идите и не грешите». Наиболее интересным представителем этой, «милосердной», точки зрения явился известный миссионер – дьякон Кураев. Его реакция на вышеописанное действо была весьма оперативной – в тот же день в его личном блоге – и, как всегда, своеобразной и нетрадиционной:

LiveJournal Пишет Диакон Андрей Кураев (diak_kuraev) 2012-02-21 14:06:00

«Масляница в Храме Христа Спасителя

«Какие-то девчонки что-то самочинно спели в Храме Христа Спасителя. Что именно – пока неизвестно. Наверно что-то хулиганское. Сами девушки написали в «Твиттере», что их выступление было «панк-молебном».

Но будь я ключарем этого Храма, я бы их накормил блинами, выдал по чаше медовухи и пригласил бы зайти вновь на Чин Прощения. А если бы я был мирянином-старостой, то на прощанье еще бы и ущипнул их малость... По отечески. Для вразумления.

Ибо учиненное ими, конечно, безобразие, но – законное безобразие. Масляница на дворе. Время скоморошества и перевертышей. Социальный космос рушится (в надежде его весеннего обновления вместе с природой), социальные роли меняются местами. Во времена Петра Великого такого рода выходки в такие дни были в порядке вещей (точнее – в масляничном беспорядке).

Читать-то про древние традиции в умных книжках нам нравится. А вот как дошло до дела... Это очень непростой вопрос о культурной норме. Не все таковые нормы мне нравятся, но это не повод забыть о том, что они именно – нормы. Ну такая вот НОРМАльная выходка. Эти юные хулиганки могли об этом и не знать (о традициях масляницы). Но нам-то, продумывая нашу реакцию, забывать про них не гоже.»

Таким образом, Кураев оказался как бы посередине общественного разлома. Будучи человеком церковным, он в то же время по сути благословил происшедшее, найдя ему какие-то «интересные» объяснения.

Вслед за Кураевым мнения посыпались как из рога изобилия – на любой вкус – как за, так и против. От самых идиотских, например, о том, что нужно защищать не только права верующих, а и права атеистов (как будто их права состоят в том, чтобы устраивать беспредел в храмах!), до вполне разумных и даже мудрых, как, например, мнение члена Общественной палаты РФ Владимира Мамонтова: «В обществе есть отвратительная болезнь, когда люди путают свободу со вседозволенностью, путают свободу выражения личности со свободой выражения всего мерзкого в этой личности. Люди вокруг не обязаны любоваться тем, сколь глубоко твоё падение, сколько мерзости, низости и глупости у тебя находится в голове и в прочих местах, вышеозначенных в названии этой группы».

Но что интересно, вовсе не религиозная принадлежность стала водоразделом между «за» и «против». Вот, например, характерное мнение одного из многочисленных сетевых комментаторов: «Я атеист. Абсолютный и стопроцентный. Но выходка девиц это оскорбление и мне, потому что это не протест не научный спор и т. п., а просто откровенное подлое хамство – и будет очень плохо если эти мерзавки не получат реальный уголовный срок...».

И, напротив, множество верующих так или иначе встали на защиту девиц, подкрепляя своё мнение цитатами из Нового Завета, как в следующем комментарии: «Особенность христианства как религии – в милосердии. «А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, // да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных. // Ибо если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари?» (Мф. 5:44-46)».

При этом защитникам, как правило, не приходит в голову, что для проявления милосердия со стороны официальной церкви для начала необходимо раскаяние самих провинившихся. Если же они этого не делают, а придумывают различные оправдания, вплоть до того, что это якобы и не они там были (лица-то «молящихся», читай: беснующихся, скрыты за масками!), то к кому церковь должна проявлять милосердие – к упорствующим во грехе?

А вот всевозможные аналогии в данном случае оказываются притянутыми за уши. В частности, скоморошество, о чём пишет весьма начитанный дьяк. Ведь главное оружие скоморохов – шутка, смех, сатира и соответствующая энергетика. К тому же, в отличие от юродивых, место скоморохов вовсе не в церкви и даже не возле церкви. Их место – на улицах и площадях, на ярмарочных игрищах, и там же, заметим, проводятся идущие от дохристианской древности масленичные гуляния. Так что осквернение храма – это вовсе не по части скоморохов, и всё кураевское своеобразие, таким образом, оказывается самым банальным недомыслием.

Совершенно неуместна аналогия также и с юродивыми (что также имело место в различных комментариях). Почему любили юродивых? От них, минуя какой-либо официоз вне законов рациональной логики по высшему наитию, шёл свет небесный. А что у нас? Независимо от политического подтекста, от идейного наполнения данного протеста, налицо здесь не что иное как беснование у алтаря. Названные, с легкой руки того же Кураева, по-отечески ласково – «дурёхами», наши новоявленные «юродивые» гораздо больше соответствуют своему самоназванию – «бунтующие письки». И некая перевернутость здесь действительно наблюдается – «перевертыши», как сказал Кураев, только не в смысле скоморошества, а в смысле сатанизма.

В этой связи следует отметить также и мнения представителей крайних не просто антиклерикальных, но откровенно антихристианских взглядов. О засилье церковников, лицемерии и фарисействе христианства как такового важно, рискуя лопнуть от чувства собственной важности, вещали такие оригиналы, как Джигурда и Невзоров. Последний устроил что-то вроде «ликбеза для профанов», рассказывая о содержащихся в Библии вообще и в псалмах в частности всяческих иудейских извращениях (напр., о разбивании младенцев о камень), а также об ужасах инквизиторского «Молота ведьм». А Никита Бешеный что-то говорил о язычестве – что, мол, девахи совершали «языческо-христианскую молитву», которая-де типична для Руси. И добавил, что и сам готов участвовать в совместных с ними акциях. (Тут, правда, возникает вопрос: а почему обязательно в «совместных» – самому слабо, что ли?)

И, наконец, версия о политической провокации – что Путин, дескать, сам всё это организовал. На это намекнул всё тот же – невероятно умный, почти что всеведущий – дьякон Кураев: «То есть православным людям, которые не определялись политически, показали: видите это беснование? но кто беснуется? враги Путина; значит, Путин кто? лапочка; православный спаситель, срочно за него голосуем. Никто больше политических бонусов с этого беснования не получал».

Однако после того как его выступление было осуждено на учёном совете Московской духовной академии, профессором которой он состоит, Кураев резко изменил свою позицию. В интервью «Российской газете» он заявил, что акция в Храме Христа Спасителя является составным звеном системной антихристианской политики крайнего либерализма и что «Хорошо бы, чтобы люди вне зависимости от своих политических и религиозных взглядов вспомнили слова Зигмунда Фрейда о том, что культура – это система табу, и не все то, что можно, можно. И человек, в отличие от животного, обычно умеет ограничивать себя в пище, сексуальной активности и т. п. Есть права человека, а есть общечеловеческий долг. И одно из наших нравственных долженствований – уважение к памяти воинов, которые погибли за нашу родину. А храм Христа Спасителя – памятник погибшим в сражениях с Наполеоном, не только, кстати, русских воинов, в них участвовали и калмыцкая, и татарская конницы, и храм стоит в память обо всех погибших. И можно ли в храме – памятнике воинской славы – устраивать такого рода представления?!»

Однако, несмотря на столь резкое изменение тональности в рассуждениях Кураева, и здесь наблюдается какая-то расплывчатость. В частности, довольно странно слышать, что Храм Христа Спасителя для него это прежде всего памятник воинской славы. Ибо то, что нормально для атеиста, для представителя церкви таковым не является.

И тут действительно самое время вспомнить про древние традиции и для уяснения сути вопроса вернуться в дохристианскую эпоху – в период родового строя, когда взаимосвязь каждого племени с одухотворенной природой, его место в духовном космосе определялись неким ритуальным священнодействием, совершаемым в строго установленных местах. Согласно тогдашним представлением о мире, таким образом устанавливалась вертикальная связь, в результате которой племя находилось под высшим божественным покровительством. И потому для каждого племени и народа такие места имели первостепенное значение, и если туда ненароком забредал тот, кто не имел на то права, такая неосторожность каралась не иначе как смертью. Объяснение тому очевидно: нежелательное вторжение в сакральное место – а что уж говорить про умышленное его осквернение?! – рассматривалось как нарушение энергетической связи с божественным космосом, что влекло за собой всяческие несчастья для племени, вплоть до полного его вырождения.

С тех пор много воды утекло, представления о мире во многом изменились, и законы уже не столь суровые… но энергетическая суть осталась той же. И каждый самосознающий народ черпает жизненную энергию именно через места силы. Именно таким местом является любой храм, и главное его предназначение состоит в установлении связи с миром горним. (Это не обязательно храм рукотворный, сама природа может восприниматься в качестве нерукотворного храма. У древних монголов, кстати, смертью каралось осквернение огня и воды.)

Кафедральный Соборный Храм Христа Спасителя (собор Рождества Христова) строился с 1839-го по 1883 год – в благодарность Богу за спасение России от наполеоновского нашествия: «В сохранение вечной памяти того беспримерного усердия, верности и любви к Вере и Отечеству, какими в сии трудные времена превознес себя народ российский, и в ознаменование благодарности Нашей к Промыслу Божию, спасшему Россию от грозившей ей гибели». В 1931-м решением большевистской власти храм был взорван и заново отстроен в прежнем виде и на прежнем месте в 1994–1997 годах. Что это, как не отображение судьбы России – русского народа и Российского государства?

И здесь мы подошли к главному. Почему именно Храм Христа Спасителя? Да потому что это не только монумент памяти героев, и не только культовое сооружение РПЦ, имеющее значение лишь для её прихожан. Вернее, это и то, и другое, но главное – это место силы (а следовательно, и единства) славян, русских, православной цивилизации. И наделавшая столько шуму акция вовсе не ограничивается одной лишь сферой христианской морали – по своей сути это вторжение в сакральное пространство русского самосознания, проверка его на самосохранение. Исходя из этого, и нужно выстраивать позицию в отношении к произошедшему.

 

Олег Качмарский, alternatio.org