|
Лариса Васильева, поэтесса, прозаик и драматург, родилась в семье инженера Николая Кучеренко, одного из создателей серии танков БТ и Т-34. В 1958 году окончила филологический факультет МГУ. Автор многих поэтических сборников и поэм. В 1993 году выходит документальная книга «Кремлёвские жёны», затем художественно-публицистическое исследование «Дети Кремля».
Ларисой Васильевой был создан единственный в мире музейно-мемориальный комплекс «История танка Т-34». Сегодня Лариса ВАСИЛЬЕВА – гость «Файла-РФ».
Лариса Васильева. Фото ИТАР-ТАСС.
|
Лариса Васильева. Фото ИТАР-ТАСС.
|
Особое место в творческой биографии литератора занимают «Жития» выдающихся женщин Древней Руси, оставивших неизгладимый след в истории Отечества.
– Лариса Николаевна, одна из последних ваших работ посвящена преподобной Евфросинье, она же Евдокия Московская. Чем вызван интерес именно к этой женщине?
– О ней мало кто в ХХ столетии знал. Она была первой известной кремлёвской женой, женой Дмитрия Донского, родила ему 12 детей. То было поразительное время, когда двор великого князя окружали не лживые придворные, а святые люди Сергий Радонежский, Савва Сторожевский, Кирилл Белозерский, Дмитрий Прилуцкий. Они крестили детей Евдокии и Дмитрия. Посылая мужа на Куликово поле, Евдокия говорила: «В день Рождества Богородицы враги победить тебя не могут». Так и случилось. Как никого другого, эту женщину забыли, затоптали в неведение.
– В чём причина?
– Она являла собой символ строящегося государства. Евдокия Московская создавала Кремль. Строила Вознесенский монастырь, после революции 1917 года он был уничтожен. Построила в Кремле храм Рождества Богородицы, в честь Куликовской битвы, храм святой Екатерины. Создавала быт Кремля. Быт, который было трудно разрушить. Когда приходили поляки, они удивлялись – какой силой Кремль наполнен. И после смерти, перейдя в иную жизнь, она осеняла знамениями свой народ. Наполеон стоял в Кремле, горела Москва – Кремль не горел. Люди говорили, что над ним витает белое облако, то ли птица, то ли женщина в белом. Она соблюдала Москву. И соблюдает. Видимо, эта женщина сделала так много для народа, что о ней заставили крепко забыть. Сейчас, слава Богу, всё налаживается. Есть Фонд. Есть храм в Котлах. Вообще я считаю, что о Евдокии Московской должно быть написано много книжек – самых разных, сняты фильмы. День Семьи нельзя праздновать, взяв за семейный образец двух бездетных монахов, Петра и Февронию, а у Евдокии и Дмитрия – 12 детей! Вместе с этой семейной парой начинался золотой век. И если бы после смерти Евдокии не произошли страшные междоусобицы, многое сохранилось бы. Евдокию – Евфросинью писали великие художники Васнецов, Нестеров, и сейчас пишут современники: Глазуновы, отец и сын, Ракша, Врадий, Мильченко, Волковая.
– Оглядываясь на Ваши исторические экскурсы, публицистику, нельзя не заметить, что Вас всегда занимала «женская» тема. Почему?
– Потому что я – женщина. Понимаю: мы – в истории декоративный пол. При кризисе власти женщина у нас иногда оказывалась на престоле. И что? У неё там никогда не было своей роли. Она весьма своеобразно исполняла мужскую роль. Анна Иоановна – по-своему, Елизавета Петровна, дочка Петра Первого – по-своему. Екатерина Вторая, по сути, самозванка. Она и породила двух ярких самозванцев: Емельяна Пугачёва на роль Петра III и княгиню Тараканову на роль самой Екатерины Великой. Вообще в России при Рюриковичах не было самозванцев. Перед началом правления Романовых был царевич Дмитрий. Убиенный. Он – нелегитимная фигура: сын восьмой жены Ивана Грозного, не разрешённой церковью. Но никому в голову это не приходило. Поляки соединили его имя с Мнишками, надеясь взять престол в Москве. И началась неприличная история, под названием Смута.
– Вы жили долгое время в Англии. Изучали её историю. Есть ли какие-то аналогии, связанные с историей России?
– Несомненно! У меня есть разработка на эту тему: «Четыре времени века». Считаю, что столетие – не случайная мера для человечества. Оно делится на четыре двадцатипятилетия. Каждое двадцатипятилетие отражает время года. Наросты годовых колец дают двадцать пять лет осени, двадцать пять – зиме, двадцать пять – весне, двадцать пять – лету. Мы сейчас находимся в осени двадцать первого века. В каждом веке в это время всегда происходит очень серьёзное. У нас в ХХ веке была революция, Гражданская война, до того в ХIХ веке – нашествие Наполеона, в осени ХVIII века – преобразования Петра Великого, в осени ХVII века – пресловутая Смута. И далее вглубь веков – жестокие осенние события первого 25-летия века. Очень много в истории вранья, которое становится нормой. Со времён Владимира Мономаха и, думаю, много, много раньше во всем мире историю пишут под того или иного правителя. И стоят за всем этим подобострастные силы, против них не попрёшь. Проходит новая фигура, а с ней приходят новые «учёные», начинают переписывать старое враньё.
– Но, с другой стороны, есть наука, историография… Институты…
–Да, весьма уважаемые, но почему-то ни одна наука никогда никого ничему не научила. Наступают на старые грабли.
– Не кажется ли Вам, Лариса Николаевна, странным (или это логично), что президент обращается к теме объективного осмысления истории нашей страны. Казалось бы, у первого лица государства и без этой проблемы хватает забот.
– Президент стоит перед серьёзными проблемами общества. Во-первых, страна у него, частично потерянная в странных драках. Плохо от этого всем народам бывшего СССР. Нелегитимная. Вспомните, страна проголосовала за СССР, но США валили «империю зла». Мы сами виноваты – позволили. Конечно, нужно было многое менять, но резать по живому больно. Женщины, если они нормальны, а не политизированы по мужскому стереотипу, это понимают. Теперь кричим о независимости. От кого независимые? Все люди зависимы в этом мире. Ото всего на свете… Так вот, первое двадцатипятилетие, в котором мы сейчас живём, будет тяжёлым. Войны, криминал, болотные безобразия… И всё будет нарастать. Президенту надо очищать страну. А как её очистишь, если главный воспитатель – телевизор страшно включать. Я состояла в московском Общественном совете. Очень он был забюрокрачен. Я человек деятельный, захотела помочь. Сказала: «Не надо выделять средства по тендеру. Мне нужен один помощник, с которым мы на общественных началах вместе проследим, как от 5-го до 11-го класса в школах изучают историю и литературу». Такое началось! Так перепугались! Вот вам и независимость Совета. Сама я очень зависимый человек: от времени, от обстоятельств. Но сказать, это не история, а фальсификация, смогу. Не дали. Мне звонили: на каком основании, зачем это вам нужно, вы писатель, мы вас любим! Любите, пожалуйста, но сделайте простое: пришлите мне учебники по истории и по литературе. Так их и не получила. Сегодня создали вместо Совета Палату. Мне там места не нашлось. Не обиделась, поняла: такие не нужны. У меня, впрочем, есть другие дела: музей истории танка Т-34. Ему 11 лет. Создавала его вместе с сыном и единомышленниками. Натерпелась и всё ещё терплю от бюрократии, которую за хвост не поймаешь. Но ничего, в музей идут и едут отовсюду. Это признание народа. Есть, ради чего жить, и есть, за что умирать. Чего же боле?
– Однажды Вам пришла идея написать историю об отце. И написали. А потом создали уникальный музей истории танка Т-34, который посещают огромное число людей. Это что, дочерняя дань перед отцом? Или тут что-то другое: неординарная личность, с которой связана, по сути, история страны, история танкостроения.
– И то, и другое. Конечно, любовь к отцу. Он был замечательной красоты человек – высоченный, с ярко-синими глазами, прекрасно пел, играл на скрипке. И всю жизнь отдал этим железкам. И то, что эта железка лучшая в мире, там большой его труд. Были попытки оболгать его – всё было. И, думаю, ещё будет.
– Танк Т-34 – это не просто ноу-хау танкостроения сороковых годов, это нечто большее – символ Победы.
– Конечно, – символ Победы. Т-34 и «Катюша». Хорошо сказал Черчилль, когда уже война кончилась. Его посетил известный американский журналист Миллер. Он спросил: «Скажите, пожалуйста, какое оружие во время 2-й мировой войны вы считаете лучшим?». Тот ответил: «Три: английскую линейную пушку, немецкий самолёт «Мессершмит» и русский танк Т-34. Но, если мне понятно, как сделаны первые два, я не могу понять, как эти дикие люди могли сделать такой танк!». Удивление премьер-министра можно понять. Но как можно понять, с позволенья сказать, человека, который видит на карте, что страна его в 33 раза меньше нашей, понять этого не может, не имея в голове её истинного масштаба! Также не в состоянии понять, кто не испытывал, что? такое 45° по Цельсию в начале декабря и кто? стоит за спинами советских солдат: их отцы и дети. Всё это вместе непобедимо.
– Отсутствие чувства реальности…
– Абсолютно! В 300-х километрах от Москвы, в июле, немцы остановились. Почему? Потому что на второй день войны познакомились с Т-34. Они даже решили, что это английский танк. По ленд-лизу. Когда поняли, что это не так, тут же отправили подбитый Т-34 на завод Круппа. Изучили и поняли – не могут полностью воспроизвести его. Через месяц Гитлер даёт приказ: перебросить армию Гудериана с танками, орудиями и десять пехотных дивизий на Харьков, где делали Т-34. «Харьков важнее, чем Москва!», – утверждал фюрер. Ему ответил Гудериан: «Они сильнее нас в танках». И Гитлер закричал ему через стол: «Если б я знал, что у них столько танков, сколько вы говорите и пишете, я бы, может быть, не начал эту войну!». Мой отец, с 1938 года был бессменный начальник конструкторского бюро. Кошкин, Морозов, Кучеренко – руководители проекта Т-34. И ещё 120 конструкторов – тоже создатели.
Мы уезжали в эвакуацию. Детство есть детство. Я, маленькая девочка, в теплушке. Хорошо мне. Много народу, бомбёжка, весело, думаю, какое счастье эта война. В Нижнем Тагиле, куда мы приехали, началось грандиозное: вскоре из ворот завода начали выходить «тридцатьчетвёрки». У меня единственное есть стихотворение в публицистике – «Танки». С него началась история музея.
– Стихотворение, которое было опубликовано в «Пионерской правде», – о чём?
– О весне…
– А потом?
– Потом окончила МГУ, в начале 60-х стала печататься. Я неполитизированный человек. Ни в каких группах не состояла. В партии не была. Мне в группу не хотелось, сказала поэту Сергею Орлову: «Не могу ни вправо, ни влево, хочу остаться собой». Он говорит: «У нас нет таких проблем. Мы фронтовики, прошли через кровь, и среди нас нет групповой глупости. Мы давно тебя приняли в дочки полка». Сейчас пишу книгу «Путешествие друзей с врагами», и прямым текстом всё расскажу о времени, когда пришла в литературный мир. Меня в молодости поразил один литературный вечер, его три дня снимал Марлен Хуциев. Он целиком вошёл в фильм «Застава Ильича». Там выступали Вознесенский, Ахмадулина, Казакова и, конечно, Евтушенко. Лучше всех выступил Сергей Поликарпов. Шквал аплодисментов. Он читал «Россия пьёт напропалую». Он подымал такие темы… и, представьте себе, Поликарпова «вырезали» из фильма. Я сказала, что это так не оставлю. Мы с его женой ездили в «Белые столбы», искали хоть что-нибудь, какие-то обрезки. Нет!
В прошлом году опубликовала поликарповские стихи в «Литературке». По сравнению с тем, что читали тогда наши знаменитости, стихи Поликарпова были глубочайшей жестокой поэзией жизни. При встрече я сказала Марлену Хуциеву: «Как же вы могли, Поликарпов имел самый большой успех».
«Да, но он был как-то не в формате», – ответил режиссёр.
– Прошли дни Победы. И мы наблюдаем по телевидению, в прессе, как ангажированные фигуры подготавливают почву уже другого осознания и восприятия святой для многих Победы.
– Знаете, если страну можно разрушить, значит она того достойна. Когда меня спрашивают: «Вы патриот или демократ?» Отвечаю: «И то, и другое». Конечно, я ненавидела цензуру, но не боролась с ней. Вообще, с мужским миром не борюсь. Со структурами не борюсь. Нельзя бороться с тем, кто сильнее тебя. Я замечаю, чем дальше идёт время, тем болезненней воспринимает общество то, что было ценно. Растут поколения. Каждый день показывают боевики. Молодые люди уже всем этим насытились. «Секс»? И этим сыты, ибо то, что у нас называют сексом, скопище безобразий и ловушек. Думаю, многое изменит Природа. В ней всегда было много катаклизмов. Америку сейчас гнобит то ураган, то ещё что-то. Заметили? Как она какую-то гадость сделает человечеству, так обязательно что-то случится. Мы не в состоянии оценивать Природу. Она нам покажет, нас научит. Природа и Бог – рядом.
– Бывают ли у Вас мгновения: раз – и написала стихотворение!
– Было, год назад… Влюбилась и написала стихи. «Любви все возрасты покорны», – Пушкин прав, как всегда.
– Какое самое сильное у Вас желание?
– У меня их много.
– Лариса Николаевна, Вы активная сторонница движения за равноправие.
– Нет, за равновеликость мужчин и женщин в обществе. Равноправие – миф. Мы не равны в правах, у нас разные, в связи с правами, задачи. У женщин в наше время вообще больше прав, чем у мужчин.
– Вы счастливы?
– Если вечно молода, то у меня всё в порядке.
