22 января (н.ст.) Церковь празднует память святителя и чудотворца Филиппа, митрополита Московского. Святой Филипп (в миру Феодор Колычев) происходил из знатного старинного русского рода бояр Колычевых. С ранних лет Феодор прилепился к богодухновенным книгам, отличался кротостью и степенностью и чуждался забав.
По своему высокому происхождению он часто бывал в царском дворце. Его кротость и благочестие оставили сильное впечатление в душе его сверстника, царя Иоанна Грозного. По примеру своего отца, Феодор начал военную службу, и его ожидало блестящее будущее, но сердце его не лежало к благам мира. Один раз в церкви, в воскресный день, на него произвели глубокое впечатление слова Христа: “Никто не может служить двум господам, ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить, или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть”. Услышав в них свое призвание к иночеству он, не прощаясь с родными, тайно, в одежде простолюдина покинул Москву и некоторое время укрывался от мира в деревне Хижи, близ Онежского озера, добывая пропитание пастушескими трудами.
Жажда подвигов привела его в знаменитый Соловецкий монастырь на Белом море. Там он исполнял самые трудные послушания: рубил дрова, копал землю, работал на мельнице. После полутора лет испытаний игумен Алексий постриг Феодора, дав ему в иночестве имя Филипп и вручив в послушание старцу Ионе Шамину, собеседнику преподобного Александра Свирского. Под руководством опытных старцев инок Филипп возрастал духовно, усиливал пост и молитву. К началу службы в храме он всегда являлся первым и последним выходил из него.
В 1546 году в Новгороде Великом архиепископ Феодосий посвятил Филиппа во игумена Соловецкой обители. Новопоставленный игумен старался всеми силами поднять духовное значение обители и ее основателей - преподобных Савватия и Зосимы Соловецких. Он разыскал образ Божией Матери Одигитрии, принесенный на остров первоначальником Соловецким, преподобным Савватием, обрел каменный крест, стоявший когда-то перед келлией преподобного. Были найдены Псалтирь, принадлежавшая преподобному Зосиме первому игумену Соловецкому, и его ризы, в которые с тех пор облачались игумены при службе в дни памяти чудотворца. Для упорядочения жизни в монастыре Филипп лично написал новый устав, в котором начертал образ трудолюбивой жизни, запрещающий праздность. Он соединил озера каналами и осушил болотные места для сенокосов, провел дороги в прежде непроходимых местах, улучшил соляные варницы, воздвиг два величественных собора Успенский и Преображенский и другие храмы, устроил больницу, учредил скиты и пустыни для желающих безмолвия. Игумен сам работал как простой строитель, помогая класть стены Преображенского собора. Под северной папертью его он ископал себе могилу, рядом с могилой своего наставника, старца Ионы.
Для тайных молитвенных подвигов святой Филипп часто удалялся на безмолвие в глухое пустынное место, за две версты от монастыря, получившее впоследствии название Филипповой пустыни. Но Бог готовил святого для иного служения и иного подвига. В Москве о соловецком отшельнике вспомнил любивший его когда-то в отроческие годы Иоанн Грозный. Царь надеялся, что найдет в святителе Филиппе верного сподвижника, духовника и советника, который по высоте монашеской жизни ничего общего не будет иметь с мятежным боярством. Святость митрополита, по мнению Грозного, должна была одним кротким духовным веянием укротить нечестие и злобу, гнездившуюся в Боярской думе. Выбор первосвятителя Русской Церкви казался ему наилучшим.
Игумена Филиппа вызвали в Москву для духовного совета, где при первом же свидании с царем, он узнал, что для него назначена кафедра митрополита. Со слезами он умолял Иоанна: “Не разлучай меня с моей пустыней; не вручай малой ладье бремени великого”. Иоанн был непреклонен и поручил архиереям и боярам убедить Филиппа к принятию митрополии. Филипп согласился, но требовал уничтожения опричнины. Архиереи и бояре уговаривали Филиппа не настаивать усиленно на этом требовании из уважения к самодержавию царя и принять сан, быть опорой и советником царя, как были опорой московских государей прежние митрополиты. Филипп уступил воле царя, видя в ней Божие избрание, однако условием своего избрания потребовал предоставление ему права печалования перед царем об осужденных, на что царь Иоанн согласился. 25 июля 1566 года свершилось посвящение святого Филиппа на кафедру Московских Святителей, к сонму которых предстояло ему вскоре присоединиться.
Известно, что на Царя Иоанна Грозного и Малюту Скуратова широко расползлась клевета как на “убийц святителя Филиппа”. Такая точка зрения появилась благодаря Карамзину, который написал: “гнусный Скуратов задушил святого мужа, но, желая скрыть убийство, объявил игумену и братии, что Филипп умер от жара в его келлии”. На самом деле свт. Филипп мученически погиб от рук заговорщиков в сущем сане 23 декабря 1569 г., а Малюта Скуратов, спешно посланный царем Иоанном для его спасения, застал митрополита Филиппа уже бездыханным в Тверском Отроче монастыре.
Кому же было выгодно убийство святителя Филиппа? Имена недругов святителя хорошо известны историкам - это новгородский архиепископ Пимен, епископы Пафнутий суздальский и Филофей рязанский вкупе с их окружением. Именно они взяли курс на устранение святителя Филиппа с кафедры после раскрытия заговора Федорова-Челяднина в 1567 г., когда святитель Филипп открыто поддержал царя Иоанна Грозного и публично предал осуждению сочувствовавших заговорщикам архиереев. Чтобы вбить клин между царем и святителем, был запущен механизм клеветы посредством царского духовника, который “явно и тайно носил речи неподобные Ивану на Филиппа”. Затем новгородский, рязанский и суздальский архиереи смогли подключить к заговору бояр Алексея и Федора Басмановых из опричнины. Для поиска компромата на святого Филиппа на Соловки была направлена комиссия под руководством еп. Пафнутия и князя-опричника Темкина Ростовского. Соловецкий игумен Паисий, которому заговорщики пообещали епископский сан за клевету на своего наставника, и 9 подкупленных иноков дали нужные показания, которые позволили архиереям-заговорщикам вынести приговор на соборе в ноябре 1568 г. Хотя сам текст приговора утрачен, но историки смогли установить, что особенно обличал святителя Филиппа архиепископ Пимен в надежде стать митрополитом. Святому исповеднику выпало испить всю чашу горечи: быть осужденным не царским произволом, а собором русской церкви и оклеветанным своими духовными детьми. Свергнутый на соборе митрополит был арестован заговорщиком Басмановым и заточен в Тверской Отрочь монастырь под надзор заговорщика “пристава неблагодарна” Стефана Кобылина.
Поразительно, но известное в наши дни житие святителя Филиппа было написано в Соловецком монастыре в конце XVI в со слов заговорщиков против него - пристава Кобылина (в монашестве - старец Симеон) и нескольких монахов из тех девяти, что лжесвидетельствовали на соборе 1568 г. Отсюда столь чудовищные ляпы, о которых хорошо осведомлены текстологи. Например, в Житии повествуется, что царь Иоанн Грозный якобы послал сведенному с кафедры святителю Филиппу перед высылкой из Москвы отрубленную голову его брата Михаила Ивановича Колычева, который на самом деле умер через 3 года после описываемых событий.
Всех “пособников умерщвления” свт. Филиппа коснулась царская опала - соловецкий игумен Паисий был заточен на Валааме, архиепископ Пимен заключен в Веневский Никольский монастырь, Филофей рязанский лишен сана, а пристав Кобылин сослан в монастырь.
По смерти царя Иоанна Васильевича, престол русского царства занял его сын, Феодор Иоаннович. В седьмой год его царствования, в 21-м году по преставлении святого Филиппа, игумен Соловецкого монастыря Иаков и братия обратились с молением к благочестивому царю, чтобы он повелел перенести тело святого из Отроча монастыря в Соловецкий. Царь дал им разрешение и они нашли тело святого целым и неповрежденным. Тление не коснулось даже его одежд, а от мощей святого истекло миро и наполнило воздух благовонием. Иноки с честью перенесли тело святого Филиппа в свой монастырь и погребли на том самом месте, которое сам он для себя приготовил. В правление царя Алексия Михайловича, нетленные мощи святого митрополита Филиппа с честью были перевезены митрополитом Новгородским Никоном из Соловецкого монастыря в первопрестольную Москву и положены в новой раке в Успенском соборе, где и почивают доныне.
