30 ноября на выставке Non Fiction состоялась презентация «Черной книги» – сборника свидетельств о уничтожении евреев на территории СССР в годы нацистской оккупации. Огромную роль в карательных акциях тех лет сыграли местные коллаборационисты, в том числе украинские полицаи, зачастую из числа ярых националистов. Их деятельность перебрасывает прямой мостик к нынешним событиям на Украине, от создания батальонов из числа праворадикалов и уголовников до массовых убийств людей, будь то сожжение десятков человек в Доме профсоюзов в Одессе или расстрелы жилых кварталов в Донецке и других городах Донбасса.
Описана в книге и другая ситуация - когда недавние советские люди резко менялись под влиянием оголтелой пропаганды, поддерживая уничтожение и выявление евреев и советских активистов, похожа на нынешнюю истерию в современной Украине, когда образованное общество рукоплещет сожжению «колорадов» или доносит на «недостаточно патриотичных» преподавателей учебных заведений.
На вопросы «Свободной прессы» ответил один из участвовавших в подготовке книги к изданию – историк, заведующий архивным отделом научно-просветительского центра «Холокост» Леонид Терушкин.
«СП»: - Это первое издание «Черной книги» в России?
- Да. Причем это не просто воспроизведение той неизданной книги Ильи Эренбурга и Василия Гроссмана 1947 года, к ней добавлено около трехсот примечаний, уточнений, сносок и так далее, весь необходимый научно-справочный аппарат с учетом достижений современной науки. Далее, мы уточнили авторство ряда авторов статей, нашли, хотя и с трудом, выживших героев книги или их потомков и уточнили информацию о них. В этой работе участвовали историки из России, Латвии, Израиля, Америки и т.д. В работе над каждым разделом обращались к специалисту по данному региону и данной тематике. Так, ко мне обратились, потому что я изучал лагерь смерти Собибор и восстание в нем.
Многие из вошедших в «Черную книгу» очерков публиковались еще во время Великой Отечественной – в центральных журналах или фронтовых газетах. Позже многое из этого, написанного по горячим следам войны, были немного обработано для удобочитаемости, но без искажения содержания, и включено в подготовленную верстку 1947 года. Также Илья Эренбург и Василий Гроссман еще во время войны вели переписку с фронтовиками (мы нашли в архивах целый ряд таких писем), обращаясь с начала 1944 года за помощью в поиске материалов для подготавливаемой ими «Черной книги». В освобожденном в 1943 году Киеве еще до приезда туда представителей Государственной чрезвычайной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников успели побывать фронтовые журналисты, такие как Давид Минскер, собиравшие данные об убийствах там тремя годами ранее евреев и т.д.
В советское время эта тема была скрыта отнюдь не потому, что у нас хотели скрыть преступления нацизма или плохо относились к евреям и теме Холокоста. Когда позже мы ознакомились со всеми материалами, то выяснилось, что масштабы коллаборационизма, сотрудничества советских граждан с нацистским режимом – упоминания такого проходят через всю «Черную книгу», рассыпаны почти по каждой странице – были колоссальны. В преступлениях нацизма были непосредственно замешаны десятки, сотни тысяч человек. И это были не только предатели и отщепенцы, но и много тех, кто немцев именно ждал, и часто это были советские активисты и комсомольцы. Эти люди носили маски, а как только изменилась обстановка, их тут же сменили.
Во всех западных регионах СССР местные националисты организовывали с приходом немцев погромы, обвиняя евреев в поддержке советской власти, которая действительно была очень лояльна к евреям, никакого антисемитизма у нас не тогда было.
Во Львове еврейский погром начался сразу же с уходом Красной армии и вступлением германских войск. Немецкие солдаты и офицеры были в шоке от увиденного, ибо такого кошмара, таких масштабов и таких зверских расправ даже они не ожидали. В Литве был страшный погром в Каунасе и т.д. И это мы говорим про большие города, а в маленьких местечках все началось еще до прихода германских войск. Так, я лично знаю человека из маленького городка Бучач Тернопольской области, Виктора Гехта, он описал мне конец июня 1941 года, когда Красная армия уже ушла, немцев еще нет, и националисты из числа местных жителей уже устроили еврейский погром. Оружие у них было, было запасенное из брошенного в 1939 году польской армией, и из оставленного уже 1941 году Красной армией. Да много винтовок и не нужно было – брали топоры, ломы и вперед. В том же Каунасе погром тоже происходил без стрельбы, убивали евреев чем придется.
Затем уже в ход массово пошло оружие. В западных областях Украины и в Прибалтике вооруженные коллаборационистские формирования – «команда Арайса», «айзсарги» и т.д. – еще до всякой команды немцев начинают полностью уничтожать еврейское население маленьких городков и местечек. Они чувствовали – евреи уже поставлены вне закона, к этому же подводила и нацистская пропаганда: мы дадим вам свободу, избавим от евреев и большевиков, идите к нам!
«СП»: - Вспоминается «Бабий Яр» Анатолия Кузнецова, описавшего сентябрь 1941 года, только что оккупированный Киев с такими вот свежими плакатами на заборах: «На черном листе желтыми линиями были нарисованы картинки счастливой жизни, которая теперь будет: упитанные чубатые мужики в шароварах пахали волами землю, потом размашисто сеяли из лукошка. Они весело жали хлеб серпами, молотили его цепами, а на последней картинке всей семьей обедали под портретом Гитлера, украшенным рушниками. И вдруг рядом я прочел такое, что не поверил своим глазам: «Жиды, ляхи и москали – наилютейшие враги Украины!»
- Разумеется, это местный вариант украинской националистической пропаганды. Также антисемитизм был постоянной главной темой и всей коллаборационистской прессы, как в Украине, так и в России, Прибалтике, Белоруссии или где-то еще. Везде писалось, что евреи якобы являются историческими врагами украинского, русского, латышского или какого еще угодно народа, даже если раньше здесь и не было сильных местных традиций антисемитизма. Причем, зачастую авторов для таких изданий немцы набирали из местных журналистов – ибо привести с собой необходимое количество кадров, знающих местную специфику и язык, окккупанты попросто физически не могли.
Да и вообще, лето-осень 1941 года было очень сложным периодом для общественного сознания. Рухнула советская власть, вся советская пропаганда о том, какие мы могучие и непобедимые, враз оказалась несостоятельной, орды немцев на танках и самолетах рвутся вперед и занимают город за городом…
«СП»: - Тем более рухнула она очень показательно. Немецкая пропагандистская хроника Deutsche Wochenschau постоянно фиксировала, как после входа немцев в очередной советский город там сразу же сносились памятники Ленину и Сталину. Причем, в одном из выпусков смаковалось, как украинцы где-то свалили огромный памятник Сталину и разбили его молотами. Новая эпоха!
- Естественно! Но, например, в Белоруссии нацисты не получили такой поддержки, как на Украине, где у них были заигрывания с местными националистами, с разнообразными ветвями ОУН – скажем, оуновцы получили определенную власть на территориях, которые немцы не очень хорошо контролировали, особенно в сельской местности, и до разрыва с немцами осенью 1942 года вели себя там достаточно самостоятельно. И сотрудничество белорусского населения в уничтожении евреев не было массовым, и вооруженных коллаборационистских формирований здесь не было создано.
А карательные части, проявив себя в уничтожении евреев в своих республиках, затем отправлялись дальше, превращаясь, говоря современным языком, в выездные бригады. То есть латышские батальоны ехали уничтожать евреев в белорусском Слуцке, литовские – отправлялись на Украину, украинские – в Белоруссию и т.д. Все это широко описано в «Черной книге». Формировались они и из участников еще довоенных военизированных националистических организаций, так и уже из всех желающих, приглашаемых в «отряды самообороны от партизан», «вспомогательную полицию» и т.д. Нацисты при этом помимо всего прочего «вязали кровью» тех, кто взял оружие, дабы получше устроиться при новом режиме, чтобы потом им не было дороги назад. В итоге подобные части превратились в национальные дивизии СС, только из литовцев такой не создали, ибо литовскую полицию немцы считали плохо управляемой и пригодной только для грязной работы.
С какого-то момента эти части начинают применять не только против евреев, которые в той же Прибалтике к концу 1941 года были уничтожены. В январе 1942 года латышские полицаи уничтожают в восточной Латвии населенную русскими староверами деревню Адрини со всем ее населением, за то, что там укрывали окруженных красноармейцев. Ту же белорусскую деревню Хатынь сжег в марте 1943 года 118-й украинский полицейский батальон, ранее перебивший массу евреев. Потом этот батальон участвует в уничтожении остатков Варшавского гетто, в 1944 году его бросают на борьбу с польскими повстанцами в Варшаве. Таков вот их последовательный послужной список – сначала убийства евреев, потом их бросают на борьбу с партизанами в другие регионы, на подавление восстаний… Это уже просто банда профессиональных убийц, которым все равно, кого уничтожать.
Еще один момент. С весны 1942 года начинают активно работать «фабрики смерти» – Собибор, Хелмно, Треблинка, Освенцим. Нацистам потребовалась многочисленная охрана (чтобы охранять евреев, обыскивать, заталкивать в газовые камера) для этих лагерей, и ее начинают набирать из лагерей военнопленных, ибо эти люди уже умели держать в руках оружие. Также набирали и из числа хорошо себя зарекомендовавших полицейских. Для подготовки лагерной охраны организуется учебно-тренировочный лагерь СС в местечке Травники в восточной Польше, через который прошло всего около пяти с половиной тысяч человек. В национальном составе там были кто угодно, но украинский элемент был более заметен. Они сильнее ненавидели евреев и шли в охранники более активно. Многие из тех, кто выжил в лагерях смерти (их воспоминания есть и в «Черной книге»), называли лагерную охрану именно украинцами, потому что те говорили на украинском языке, пели в свободное время какие-то украинские песни и т.д. И в западных фильмах, кстати, охрана в том же Собиборе, встречающая в лагерях узников и подгоняющая их далее, показана именно как украинцы. Причем идейной основы у этих эсэсовских пособников не было – просто они, видите ли, таким образом «выживали»! «Работа такая», запихивать людей в газовые камеры. Потом можно напиться, заглушить все водкой…
Часть этих карателей погибла, часть судили. Советская власть, надо отдать ей должное, до самого своего конца не покладая рук разыскивала нацистских преступников. Кому-то давали «вышку», кому-то двадцать пять лет, кому-то от четырех до восьми лет – что в их отношении удалось доказать их совершенных преступлений. Но в отношении кого-то не удавалось доказать, многим из нацистских пособников удалось просто «раствориться», исчезнуть. Еще в шестидесятые годы где-нибудь в сельской местности они могли жить рядом со своими жертвами или их потомками.
svpressa.ru