Почему наступление немецко-фашистских войск на Москву стало вновь неожиданным? Уроки лета ничему не научили? После поражения советских войск под Киевом в сентябре 1941 года вермахт продолжал прочно удерживать инициативу. Выражаясь обыденным языком, германское командование имело возможность выбирать, где нанести удар и какими силами это сделать. В свою очередь советское командование, которое в августе ожидало продолжения наступления на Москву, а не удара на Киев, в связи с допущенными просчётами вынуждено было приспосабливаться к действиям противника.

Яростное сопротивление окружённых частей, однако, стало крайне неприятной неожиданностью для германских войск, которые, достигнув первоначального успеха, не могли развить его. Постоянные попытки вырваться из котлов вынуждали немцев держать войска, включая и танковые, на кольце окружения. Подобного не наблюдалось, например, во Франции, где окружённые части довольно быстро складывали оружие. Гибель наших войск под Вязьмой и Брянском — трагическая страница войны. Но стойкость красноармейцев, ополченцев, подольских курсантов, десантников Ивана Старчака и многих других дали почти две недели, за которые Западный фронт во главе с новым командующим Г.К. Жуковым смог восстановить оборону на Московском направлении.

Ошибки были учтены уже по ходу Московской битвы. Так, 16-я армия под командованием К.К. Рокоссовского, прикрывшая Москву с запада в районе Волоколамского шоссе, строила оборону уже совсем иначе. Силы не растягивались по фронту, а концентрировались на вероятных направлениях наступления противника, которые вычислялись путём анализа местности и разведданных. При этом создавались танковые и артиллерийские резервы для оперативного усиления тех участков обороны, где намечался кризис. Такая оборона в конечном итоге принесла успех.

Народное ополчение — это было самое настоящее пушечное мясо с черенками от лопат вместо оружия (как вариант, с одной винтовкой на троих), которое отборные германские части перемололи и продолжили наступать.

Обыденное представление некоторых отечественных либералов-западников об ополчении как о толпе людей с черенками от лопат в руках вместо оружия имеет мало общего с реальностью. Московские дивизии народного ополчения формировались по штатам военных соединений и комплектовались армейскими офицерами. Отличие от укомплектованных призывниками частей было в одном — в ополчение шли люди, которые имели возможность избежать призыва, но поступили противоположным образом. Это были добровольные воинские формирования, в которых недостаток военной выучки компенсировался чрезвычайно высокой мотивацией. Ведущую роль в их создании сыграли партийные организации ВКП(б) города Москвы, что даёт сегодня лишний повод антикоммунистам поливать ополченцев грязью.

Для вооружения новых частей, включая и ополчение, СССР использовал мобилизационный резерв, который имеется в любой развитой стране и в наши дни. В Советском Союзе он был создан в годы первых пятилеток. Это не значит, что проблем с вооружением в 1941 году не было вообще. Ситуация была чрезвычайно сложной. И одна из основных трудностей — снабжение соответствующими боеприпасами, так как со складов поступало весьма разношёрстное оружие. Характерный пример: на известных кадрах с парада 7 ноября 1941 года можно видеть красноармейцев с пулемётами «Льюис» на плече. Это хранившееся на складах оружие было закуплено царским правительством ещё во время Первой мировой войны (нашим соотечественникам оно более всего знакомо по фильму «Белое солнце пустыни»). Но это явно не черенки от лопат, которые являются банальным вымыслом.

Всего было сформировано 17 дивизий народного ополчения — 12 в июле 1941 года и ещё 5 осенью. Эффективность их оказалась весьма достойной, и они со временем были переформированы в стрелковые дивизии, став полноправными частями РККА. Высокие потери ополчения связаны не с комплектованием и вооружением, а с тем, что на долю этих дивизий выпали самые страшные бои. Так, 2, 8, 17, 29 и 60-я дивизии, сформированные из москвичей-добровольцев, попали в Вяземский котёл и погибли в нём почти полностью.

Стоит сравнить ситуацию в СССР с мировыми реалиями того времени. В 1940 году после бегства английской армии с континента и потери огромного количества оружия англичане, по воспоминаниям А. Рессела, вооружали своё ополчение алебардами из музеев и пиками из разобранных парковых оград. По счастью, Англии не пришлось пускать его в бой, но сам автор мемуаров воспринимает этот пример как... положительный — свидетельство готовности к самопожертвованию.

Уместно провести сравнение с немецким ополчением 1944—1945 годов — фольксштурмом. Сформированные отнюдь не только из добровольцев 700 батальонов не смогли превратить оборону третьего рейха в отечественную войну, или, как её называла пропаганда, «народную войну». Стойкость фольксштурма на фронте оказалась ниже всякой критики, и германские командиры стали вскоре избегать использовать его в первой линии. Наконец, вопрос о потерях фольксштурма до сих остаётся открытым, так как гитлеровские генералы в своих послевоенных трудах предпочитали эту тему не затрагивать, ограничиваясь подсчётом потерь вермахта.

Москву закрыли собой штрафники, это показано в фильме Никиты Михалкова «Предстояние».

Первая штрафная часть в РККА была создана 25 июля 1942 года. На что опирались творцы «Предстояния» при написании сценария — неизвестно.

«Сталинские соколы» оказались бездарны. Гитлеровцы бомбили Москву как хотели.

В ходе операции «Тайфун» командующий группой армий «Центр» фон Бок ставил перед авиацией три вполне конкретные цели: 1) поддержка наземных войск,

2) подавление ВВС РККА,

3) недопущение подхода советских резервов. Кроме того, памятуя о бравурных речах Гитлера и Геринга о превосходстве в воздухе арийцев над славянами, германское командование большие силы бросило на бомбардировку собственно столицы. Под Москвой они смогли более-менее справиться лишь с пунктом 1.

Советское командование уже многому научилось. Видя возросшую активность германской авиации в отношении Москвы, оно стянуло на защиту столицы лучшие силы ВВС, пусть даже ценой ослабления других участков. Кроме того, мало кто сегодня помнит, что ПВО столицы (как и Ленинграда, кстати) использовало не только аэростаты, прожектора и звукоулавливающие установки, но и абсолютно передовую по тем временам технику — радары. Они были разработаны до войны инженерами ЛФТИ, основанного академиком А.Ф. Иоффе. Например, небо Москвы охранял 337-й радиобатальон, имевший на вооружении станции РУС-2 с обнаружением целей на дальности более 100 км.

Почти половина всей советской авиации работала на Московском направлении. В результате гитлеровцы не только не добились поставленных задач, но и к ноябрю— декабрю 1941 года понесли такие потери, что их господство в воздухе впервые оказалось подорвано. Современный историк Д.Б. Хазанов показал, что потери люфтваффе в московском небе оказались выше, чем в среднем в 1941 году. Причём среди сбитых были лучшие экипажи, имевшие большой боевой опыт. Например, в бомбардировочной эскадре «Блитц» в конце ноября — начале декабря погибли командиры трёх авиагрупп, что было беспрецедентным событием.

Конечно, большие потери несли и ВВС РККА, не имевшие достаточного боевого опыта и уступавшие в качестве техники. Но, в отличие от люфтваффе, они свою задачу решили. Насчёт результатов немецких налётов на Москву имеются вполне конкретные данные, к которым историки получили доступ в последние годы. Так, заместитель начальника Главного архивного управления Москвы М.М. Горинов приводит следующие цифры: разрушено полностью 226 жилых домов, частично — 641, пострадало 179 зданий общественного назначения, погибли 2196 человек, ранены 7708. Для справки: население столицы даже с учётом мобилизации и эвакуации составляло свыше 2 мил- лионов человек. Очевидно, что нанесённые потери и разрушения не могли существенным образом повлиять на положение в городе.

Вообще в области авиации Германия в очередной раз повторила свою ошибку — переоценила свои возможности. Это тем более странно, что у немцев уже имелся отрицательный опыт: воздушная битва за Британию. Попытка «выбомбить» из войны англичан потерпела крах и привела к большим потерям в технике и опытных пилотах, которые очень бы пригодились в войне с СССР. Впрочем, и московский опыт не помешает немцам допустить фатальную переоценку возможностей своей авиации в третий раз — уже под Сталинградом.

В октябре 1941 года в Москве была страшная паника, которую потом скрывали. Остановили панику только массовые бессудные расстрелы.

События, получившие название «московская паника», имели место в действительности. В советское время вспоминать о них официально избегали, но для московских старожилов они не являлись секретом, ведь многие были их очевидцами. Как и другие сложные моменты Великой Отечественной, эти события стали в годы «перестройки» и после неё питательной почвой для спекуляций и фальсификаций.

Для современных историков этот вопрос относится к числу достаточно хорошо изученных. Бегство части населения из столицы, а также случаи беспорядков имели место в период с 15 по 17 октября 1941 года. Это было связано с постановлением Государственного Комитета Обороны об эвакуации Москвы. В нём содержалось и распоряжение о минировании стратегических объектов — заводов, станций, мостов, метро.

Панические настроения распространились «сверху» — от ряда руководителей среднего звена (заводов, учреждений и т.п.), которые расценили это постановление как готовность сдать столицу. Бегство сопровождалось хищением денег (в общей сложности около 1,5 млн. рублей) и угоном автотранспорта (несколько сотен единиц). Основным маршрутом беженцев стало шоссе Энтузиастов. Однако даже на этом фоне в столице не произошло ни одного антиправительственного выступления.

Массового характера паника не получила. Более того, сохранились свидетельства того, что рабочие ряда заводов отказывались эвакуироваться, считая это предательством. Сталин, который столицу так и не покинул, узнав о происходящем, отменил ряд мер, принятых ранее. В городе возобновил работу городской транспорт (метро не работало один день — 16 октября), открылись магазины, лечебные учреждения, столовые. С 20 октября постановлением ГКО в Москве объявлено осадное положение. Порядок в городе был восстановлен, и ничего подобного до конца войны в Москве не происходило. Перебои с продуктами наблюдались в январе—марте 1942 года, с теплоснабжением — в декабре 1941-го — апреле 1942-го. В дальнейшем ситуация была нормализована.

Были приняты жёсткие меры в отношении тех, кто стал виновником паники: их отдали под суд. Что касается расстрелов, то, по архивным данным, которые приводит историк М.М. Горинов, за период с октября 1941-го по июль 1942 года в Москве по обвинению в антисоветской агитации на месте (без суда) были расстреляны 13 человек. За все виды преступлений (включая уголовные) к расстрелу были приговорены 887 человек.

И к слову: за время войны в Москве не было ни одной диверсии. Поверить в это нам, пережившим в относительно мирное время десятки терактов, трудно, но факт остаётся фактом.

История о подвиге 28 панфиловцев — выдумка советской пропаганды.

Детали памятного боя у разъезда Дубосеково 16 ноября 1941 года действительно отличаются от той версии, которую представила несколько дней спустя в своей публикации газета «Красная звезда» и которая была позже популяризирована в СССР. Нестыковки её с обстоятельствами, которые стали известны позднее, позволили многим деятелям либерального толка предпринять попытку опровергнуть сам факт боя и объявить подвиг панфиловцев пропагандистской выдумкой. В действительности же версия «Красной звезды» неточна прежде всего в утверждении, что панфиловцев было 28 и что все они погибли. А сам факт боя отмечен и в советских, и в немецких источниках.

16—20 ноября 316-я стрелковая дивизия РККА выдержала удар двух танковых и пехотной немецких дивизий. За это позднее она и стала 8-й гвардейской, и получила наименование Панфиловская — в память о погибшем 18 ноября командире И.В. Панфилове. 16 ноября упорный бой с наступающими танками немецкой 11-й дивизии вёл весь 1075-й полк 316-й дивизии. В районе разъезда Дубосеково тяжелее всех пришлось 4-й роте 2-го батальона этого полка, которая потеряла около 100 человек — 4/5 своего состава. Большие потери, включая 15 или 16 танков, понесли и гитлеровцы. По результатам боёв на Волоколамском направлении им не удалось добиться решительного успеха. В связи с этим командующий группой армий «Центр» фон Бок принял решение перенести основной удар севернее — в район Ленинградского шоссе.

Ветераны Панфиловской дивизии позднее утверждали, что цифра 28 — результат поспешной работы газетчиков, которые стремились как можно скорее рассказать о героическом бое. Побывать в окопах 4-й роты им не удалось, так как к тому моменту их заняли гитлеровцы. Сколько там осталось погибших бойцов, достоверно в тот момент не знал никто. Хоронили погибших позже и в разное время, например политрука В.Г. Клочкова — уже весной. В январе 1942 года появилась публикация, где были названы фамилии некоторых из участников боя. Им посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза. Эту статью редакция уже подвёрстывала под первоначальную версию с числом 28.

Из названных бойцов в бою не участвовали двое — рядовой И.М. Натаров, погибший ещё 14 ноября, и рядовой Д.А. Кожубергенов, который в день боя был отправлен с передовой с донесением. В итоге Звезду Героя последний не получил, а в список панфиловцев попал его однофамилец А. Кожубергенов, также в бою 16 ноября не участвовавший и погибший в январе 1942 года.

Кроме Кожубергенова в живых остались ещё 5 бойцов из перечисленных в публикации «Красной звезды». И.Р. Васильев, Д.Ф. Тимофеев, И.Д. Шадрин, Г.М. Шемякин при жизни получили медаль «Золотая Звезда» и орден Ленина. Наконец, ещё один выживший — И.Е. Добробабин — добавил работы историкам и... следователям. В бою 16 ноября он был контужен и попал в плен, но сумел бежать. Однако после побега не стал пытаться вернуться в армию или уйти к партизанам, а добрался до родного села на оккупированной Харьковщине, где и устроился полицаем. Позже, когда гитлеровцев погнали на запад, он сумел вновь оказаться в РККА и в 1944—1945 годах воевал в её рядах. В 1947 году вскрылась служба Добробабина в полиции. Он был лишён всех наград, включая и «Золотую Звезду», полученную за бой у Дубосекова, и осуждён на 15 лет лишения свободы. Впрочем, освобождён он был досрочно, отсидев менее 8 лет.

Все обозначенные выше обстоятельства уточняют детали, но никак не опровергают сам факт боя и то, что в его ходе сопротивление большинства панфиловцев носило упорный, героический характер. Никому ведь не придёт сегодня в голову отрицать подвиг греков в Фермопильском ущелье, хотя историкам известно, что там были не только спартанцы и что их было не 300.

Советских газетчиков, допустивших неточности, можно критиковать. Тем не менее именно они, рискуя жизнью на передовой, сделали достоянием общественности подвиг, который оказал колоссальное влияние на патриотическое воспитание в СССР во время войны, да и продолжает его оказывать по сей день. И потому понятно столь настойчивое желание прозападных пропагандистов попытаться целиком его опровергнуть.

В завершение необходимо упомянуть, что большую роль в выяснении истинных обстоятельств подвига панфиловцев сыграл член КПРФ, историк, академик РАН Г.А. Куманёв, посвятивший этой теме ряд статей и главу в своей книге «Подвиг и подлог».

Битву под Москвой выиграли генералы Грязь и Мороз.

Говорить о том, что погодные условия не повлияли на ход Московской битвы, невозможно. Однако в мемуарах гитлеровских военачальников присутствует совершенно очевидное стремление оправдать ими поражение и свои вполне очевидные ошибки. Например, у вермахта имелось всё необходимое для ведения войны в холодное время — и тёплая форма, и соответствующие горюче-смазочные материалы, и предпусковые подогреватели двигателей, и многое другое. Кто же, кроме самого германского командования, виноват в том, что львиная доля этого снаряжения оказалась на складах в Польше и во время Московской битвы из-за перегруженности транспортных магистралей не попала в войска к сроку?

Распутица начала оказывать серьёзное влияние на боевые действия начиная с 18—19 октября, когда наступление шло уже три недели. Морозы ударили в первых числах ноября, но в тот момент это даже помогло немецким войскам: грязь замёрзла, и они получили возможность маневрировать вне дорог и обходить советские узлы обороны (это, например, отмечал К.К. Рокоссовский). Очевидно, что в условиях маневренной войны погодные условия негативно влияют на обе стороны — и наступающую, и обороняющуюся. Такого рода фактов множество. Например, у немецких танков в мороз замерзало масло, но их бензиновые двигатели заводились относительно неплохо. В то же время, чтобы запустить дизели советских Т-34 и КВ, экипажи разводили костёр под днищем. Проблемы с проходимостью по бездорожью были у любой техники. Выделялся в лучшую сторону тут только Т-34, который имел очень выгодные показатели удельного давления на грунт и отношения мощности двигателя к боевой массе. Но «тридцатьчетвёрок» под Москвой было относительно немного.

Так что генералы Грязь и Мороз среди командующих РККА не значатся. А если уж называть персонально главных «виновников» краха «Тайфуна», то ими были И.В. Сталин, под руководством которого страна перед войной подготовила колоссальный мобилизационный резерв, начальник Генштаба РККА маршал Б.М. Шапошников, которому главным образом и принадлежал замысел контрнаступления советских войск под Москвой, и генерал армии Г.К. Жуков, который этот замысел воплощал, командуя Западным фронтом.

РККА упорной обороной измотала вермахт и заставила его израсходовать все резервы. К началу декабря в немецких пехотных ротах оставалось по 30—40 человек, то есть на деле они превратились во взводы. Генштаб Красной Армии принял решение удерживать оборону столицы теми силами, которые имелись, и одновременно накапливать резервы из вновь сформированных частей. Командование вермахта хотя в последний момент и обнаружило концентрацию свежих войск РККА вокруг Москвы, но правильно оценить ситуацию не смогло. Советское контрнаступление стало для него неожиданностью. А ведь оно проморгало сосредоточение не пары дивизий, а двух полнокровных армий!

Гитлер оценил по достоинству окончательный провал блицкрига, сместив с постов всех трёх командующих группами армий и трёх из четырёх командующих танковыми группами. Среди них оказался и генерал-полковник Гудериан, «Быстрый Хайнц», один из идеологов блицкрига, «отец» броневого кулака вермахта, который больше никогда не руководил войсками в боевых операциях.