Следующее, что здесь отметим - геополитика выпячивает географический фактор в ущерб культурно-цивилизационным, в основе которых ещё боле глубокие особенности ментальности народов. Потому её приверженцам и не кажется противоестественным такая экзотическая вещь как германо-русско-китайско-японский политический союз вдоль «географической оси истории». А противоречия между Германией и тандемом Англии и Америки, между Америкой и Японией, напротив, кажутся глубокими и определяющими.
Действительно, был период, когда США соперничали с Японией за гегемонию в южных морях Тихого океана. Но это не более чем эпизод истории, вполне проходной. Объективный соперник США в Восточной Азии и Тихоокеанской регионе вовсе не островная Япония, но Китай. Япония как раз объективный союзник США в его противостоянии с Поднебесной, поскольку японцы и китайцы - заклятые враги. Притом потенциальная жертва объективно здесь Япония. Союз между китайцами и японцам - утопия. Равно как не реален и искренний союз России и Китая. Пересечение интересов в Центральной Азии - серьёзный повод для разногласий, при этом культурные коды слишком различны, чтобы достичь глубокого взаимопонимания. К тому же сегодня китайцы уязвлены вытеснением их в пору их слабости из Монголии, Южной Сибири, Дальнего Востока.
А вот противостояние Англии и Германии отнюдь не имеет оснований в глубоких различиях ментальности немцев и англичан. Такового попросту нет, и те, и другие принадлежат романо-германскому миру. В двух мировых войнах их сталкивала третья сила. И не случайно после войны их удалось так легко помирить. Тогда как русско-немецкие антагонизмы глубинны. Конечно, временный русско-немецкий союз возможен. Например, против инопланетян. Даже против Америки и Англии, как показала история 30-х годов. Но он носил чисто конъюнктурный характер. В нём немцы пытались использовать русских, а русские немцев, но у каждого были свои, подчас прямо противоположные долгосрочные интересы. При этом и те, и другие не доверяли столь неестественному союзнику.
Сталин был весьма способным геополитиком, пусть и послабее Рузвельта, но уж точно способнее Черчилля, при котором Англия из могущественной империи незаметно превратилась в островную провинцию Европы. Но Сталин не имел русской души и не понимал ни глубинных смыслов русской истории, ни сакрального характера русского призвания, ни подлинных источником русского могущества. Именно поэтому он, как известно, с фанатично убеждённостью, до последнего дня рассчитывал, что Германия пойдёт по пути если не блокирования, то, по крайней мере, разделения сфер влияния с СССР. Однако этнокультурная мотивация немцев оказалась сильнее геополитической. Всё же при всех противоречиях атлантического англосаксонства и континентального тевтонства глазу среднестатистического немца милее вид башен лондонского Тауэра, чем московского Кремля, а слуху бой Биг Бена, чем Кремлёвских курантов, и никакие прагматичные геополитические интересы эти пристрастия не смогли перевесить. Гитлер не уставал повторять, что его цель, его задача и его миссия - спасения Европы от «азиатских орд».
Здесь он наследовал практически всем сколь-нибудь влиятельным и значительным политическим и идейным европейским традициям. Которые все без исключения были русофобскими, включая марксизм. Маркс, как известно, был настолько патологическим русофобом, у него русофобия была в столь острой клинической форме, что его язык даже не поворачивался выговорить русское имя. Русских он называл или монголами, или варварами, или азиатами.
Две мировые войны, в которых немцы воевали с англичанами и французами, никаким образом не противоречат сказанному: милые бранятся - только тешатся. Немцы во Франции крутили романы с француженками, выказывая себя галантными кавалерами, а когда пришли в Россию ничего кроме «русиш швайн» и выговорить не могли. В Париже они фотографировались на фоне Эйфелевой башни в обнимку с местными подружками, а в России на фоне повешенных русских партизан и сожжённых изб. Парижу они не уставали признаваться в любви, а Петербург собирались полностью уничтожить, хотя главный идеолог нацизма А. Розенберг по-русски говорил едва ли не лучше, чем по-немецки, так как вырос в России и именно в Петербурге делал первые шаги в политике, будучи поклонником и знакомцем Троцкого. Не помогла Петербургу и слава самого европейского города России.
Однако нужно понимать, что формулы «англосаксонская экспансия» и «англосаксонская политика» не более чем условность. Собственно англосаксонского в этой политике, провозглашённой, в частности, в начале 20-го века В. Вильсоном и Т. Рузвельтом, а позже заявленной в «Атлантической хартии», не больше чем кенгурятины во фруктовом пудинге, который англичане любят на завтрак. Европейские англосаксы и во времена нормандского завоевания Британских островов Вильгельмом Завоевателем, и в эпоху покорения британской короной Индии, и нынче не более чем провинциалы романо-германской Европы. Те, кто бывал на островах, согласится, что они, как и все провинциалы, даже по-своему очаровательны. Если говорить именно об англосаксах - потомках древнегерманских племён англов и саксов, которые в 6-м веке поселились на Британских островах, изгнав автохтонных кельтов, то после вторжения в 11-м веке в Британию армии нормандских, северофранцузских и итальянских рыцарей под водительством Вильгельма - герцога Нормандского, англосаксы заодно с остатками кельтов были превращены в полурабов в собственной стране, и пребывали в этом положении до самого 19-го века. Именно их сгоняли с земель лендлорды в эпоху огораживания, именно их, ставших пауперами, десяткам тысяч без всяких причин - только за то, что коптили небо, вешал Генрих VIII. Именно их при Эдуарде VI отдавали в рабство первому, кто донесёт об их бродяжничестве властям, и как рабов могли продать и завещать по наследству, а в случае бегства клеймили, выжигая железом на щеке или на лбу слово «slave» - раб. Они же первыми среди всех народов мира отведали прелестей еврейского капитализма и промышленной революции, превращённые в пролетариев, то есть людей работающих по 12-14 часов в день в душных фабриках Лондона, Манчестера и Ливерпуля за издевательскую плату, едва хватавшую, чтобы не умереть с голоду. Но и американские англосаксы - те же провинциалы, только разбогатевшие на торговле рыбой, табаком, порохом и ещё чем-то, от чего долго не выветриваются характерные запахи. Во всяком случае, от их бродвейских мюзиклов и голливудских вестернов всегда веяло густой-прегустой провинциальщиной.
Подлинными демиургами и подлинным получателями колониальной ренты от захваченных англичанами и американцами колоний были и остаются стоящие за спиной Смитов и даже Морганов - Ротшильды, Гольдманы и Заксы - этнохимерная этнофобия, ростовщический кагал. Именно они оказались получателями главного приза в кровавом соревновании Германии и США за Британское колониальное наследие во Второй Мировой войне. Здесь показательно, что после её окончания Ротшильды и Гольдманы одинаково обложили данью в пользу единоверного им новоиспеченного Израиля и победителей англосаксов, и побеждённых тевтонов. Причём суммы дани были астрономическими, в пересчёте на нынешние деньги - десятки миллиардов долларов, и сегодня США и Германия безропотно продолжают эту дань выплачивать маленькой стране с населением меньше чем население одного Нью-Йорка.
Кстати, именно западный ростовщический кагал обладает той одержимостью, которая была необходима для победы США над СССР в холодной войне. Именно он, умело запугивая через полностью подконтрольные ему СМИ, заставлял Запад напрягать все силы на ослабление СССР в гонке вооружений. Именно он, как уже замечено, отверг весьма популярную в 60-х годах на Западе идею «конвергенции». Заметим, эта одержимость ничего общего не имеет с пассионарностью Гумилёва. Об её специфической природе мы говорим в книге «Культурогенез и феномен этнофобии».
И можно не сомневаться, что на Западе всегда найдётся тот новый Черчилль, который вовремя произнесёт очередную Фултонскую речь. Правда, со второй половины 20-го века, после крушения плана «Ост», заботу изобретать всё новые и новые антирусские инициативы у Европы отобрали США: «Доктрина Трумэна», план «Анаконда», концепция «отбрасывания коммунизма», доктрины «массированного возмездия» и «реальной политики» Киссинджера, «теория» «империи зла» Рейгана. Но и Европа не стоит в стороне. ПАСЕ и ОБСЕ не устают штамповать антироссийские резолюции. Кажется это, если не единственное, то, по крайней мере, основное, что сообщает смыл их существованию. Черчилль может спать спокойно - у его русофобии весьма энергичные последователи и приемники по обе стороны океана.
Теперь перейдём ко второму, менее фундаментальному, но также существенному препятствию, не позволяющему России сыграть на противоречиях Европы и Америки. На это можно было рассчитывать, если бы Америка и Европа были силами равновеликими. Но нынче этого нет. По результатам Второй Мировой Европа не более чем сателлит Америки. Её евразийский форпост - Германия и Британия утратили статус «держав» и самостоятельных геополитических полюсов. В 20-м веке они могли бы претендовать на эту роль в европейском союзе, но надуманные тевтонско-англосаксонские разноречия лишили их этой возможности. В 60-х годах вернуть Европе статус самостоятельного политического субъекта попыталась Франция. Но ЦРУ позаботилось спровоцировать «1968 год» и мечтам Де Голля не суждено было сбыться. Поражение СССР в 40-летней или, иначе, холодной войне лишь закрепило за Европой малопочётный статус сателлита. Само объединение Европы осуществляется по решению американского олигархата, принятого ещё в середине века, в виду необходимости консолидации усилий Запада по завоеванию в начале экономической, а теперь и политической власти над миром при одновременном ослаблении Германии и лишении Европы роли самостоятельного субъекта мировой политики. Сегодня не редко услышишь разговоры о том, что объединенная Европа, Евросоюз имеет собственные интересы, которые приходят в противоречие с американскими, и она будет их отстаивать. Однако разве позволили бы США объединяться Европе, если бы увидели в ней себе конкурента? Или, правильнее было бы спросить, разве позволил бы трансатлантический финансовый олигархат, определяющий политику и США, и их сателлитов, объединятся Европе, если бы это объединении не служило бы его глобалистским устремлениям к мировому господству?
Затея с евро, по всей видимости, также инициатива новых гобсеков - банкиров, контролирующих американскую ФРС, уже хотя бы постольку, поскольку никакие глобальные финансовые проекты без их ведома и в пику их интересам до недавнего времени в мире в последние пол века, как минимум, были не возможны. Трансатлантический ростовщический олигархат решил диверсифицировать стратегические риски, связанные с обречённостью долларового мыльного пузыря рано или поздно лопнуть. Эта мера выглядит весьма своевременной, особенно в свете решения ещё саддамовского Ирака, а затем и Ирана отказаться от доллара в расчётах за нефть. А также выделение Европе доли в эмиссии мировой резервной валюты, а этот едва ли не самый выгодный бизнес из всех существующих является платой банкирского интернационала европейским элитам за их активное участие в глобалистском проекте под патронажем США. Но роковой угрозы доллару евро в себе не несёт. Можно не сомневаться, что американский и европейский финансовые истеблишменты договорятся о разделе рынка резервной валюты, взаимоприемлемых лимитах и ограничениях. Кстати уже слышны разговоры и о приватизации европейского печатного станка, по аналогии с долларовым, которым владеют частные банки, учредители ФРС США. Собственно, и во времена национальных валют центральные банки европейских стран, занимавшиеся эмиссией, были мало зависимы от национальных правительств, так что уже тогда определение «национальная валюта» было вполне условным.
Да и теперешнее форсированное расширение Евросоюза и НАТО, как отмечают многие эксперты, проект не столько самой Европы, сколько именно Америки, стремящейся продвинуть этот форпост как можно дальше на Восток. В нынешнем расширении ЕС и НАТО геополитические выгоды приобретают США, а экономические убытки несёт так называемая старая Европа - Германия и Франция. Но Европа даже такую малопочётную и губительную для себя роль сателлита США всегда и без особенно понуждения предпочтёт честному союзу с Россией.
Так что Америка и Европа для России, что свёкор со свекровью из русской пословицы: Америка - гроза, а Европа - выест глаза. Причём, нужно понимать, что Европе, в лице той же ПАСЕ или ОБСЕ, совершенно не важно насколько убедительными будут стыдливые оправдания России в части тех или иных обвинений в «недемократичности», в «тоталитарных» и «имперских» рецидивах, и т.п. Главное поставить нас в положение оправдывающегося, в положение двоечника у доски, не выучившего урок, чтобы мы приняли эту роль, оставляя за собой роль строгого учителя. Между тем ещё мудрый Ильин в одной из своих статей советовал, что мы, русские, должны быть учениками Богу и учителями сами себе.
Кстати, коли уж мы затронули эту проблему, сделаем небольшое отступление и заметим, что есть два способа заставить Европу и, шире, весь Запад отказаться монологичности и назидательности в отношениях с Россией, и воспринимать нас, хотя бы внешне, как равных достоинством. И это отнюдь не успешные словопрения с записными русофобами на заседаниях ПАСЕ и уж, тем более, не уступки их притязаниям. Эту публику, как уже замечено, куда ни целуй, всюду известное место. Так, вот, первый реальный способ с успехом применяла в своё время идеологическая машина СССР. Это демонизация Запада, регулярная наглядная демонстрация его полной моральной ничтожности. Вот он в своём североамериканском отделении угнетает негров, вот сжигает напалмом вьетнамские деревни, вот беззастенчиво грабит страны Третьего мира и подавляет их национально-освободительное движение, вот, не стыдясь, демонстрирует свою нравственную распущенность: массовая проституция, наркомания, содомия, нарциссизм и т.п.
И ведь это было весьма действенное средство. Запад, в свою очередь, демонизировал СССР, но никогда не позволял себе в отношении нас того пренебрежения, менторского тона и дидактики, которые мы наблюдаем сегодня. К тому же доказать его моральную ничтожность и сегодня не составляет большого труда, современный Запад предоставляет для этого предостаточно предлогов и поводов. В политике вместо Вьетнама у США сегодня есть Югославия, Ирак и Афганистан, десятки тысяч жертв среди мирного населения этих стран, Гуантанамо и Абу-Грейт, тайные пыточные тюрьмы в Европе и использование химического оружия. В культуре и этике эта ничтожность проступает не менее явно. Даже крутые ковбои, измышленные и мифологизированные Голливудом в 30-е - 40-е годы, по новейшей версии того же Голливуда оказались слащавыми педерастами.
Европа не столь одиозна. Но и здесь есть за что ухватится. Одно её паскудство в отношении косовских и боснийских сербов и участие в неспровоцированном погроме Югославии лишает её всяких прав выступать с нравоучениями кому бы то ни было. Да и педерастов, трансвеститов и прочего маргинально-девиантного добра здесь не меньше. Причём чувствуют себя прекрасно, едва ли не хозяевами, однополые браки легализуются уже по всей Европе, включая, якобы, консервативные католические страны. Кажется, скоро маргиналами они объявят нормальных людей и будут преследовать их за попытку манифестации своей нормальности. Фетальная медицина, когда омолаживающие препараты изготавливаются из умерщвлённого абортом, причём нередко именно на поздних сроках беременности, человеческого плода, а церковь, между прочим, считает плод, полноценным человеком, также распространена отнюдь не в нищей Африке, но как раз на богатом Западе. Кстати, «сырьё» из человеческих эмбрионов для фетальной терапии цивилизованным европейским эмбриофагам, пожирателям плодов возят из России, которая по части абортов впереди планеты всей. Опять же сама европейская история - тут не один скелет в шкафу, но целый склад.
Наконец, серия трупов сербских лидеров в тюрьме Гаагского трибунала, созданного Совбезом в обход международного права и призванного придать законный вид и толк циничной военной агрессии НАТО на Балканах. Мало того, что Запад здесь выступает волком в овечьей шкуре, так ещё и пытается обрядить овец в свою волчью. Кстати, сербские политики, умирая в гаагских застенках, сослужили человечеству последнюю, но крайне полезную и нужную службу - их гибель скомпрометировала МТБЮ и, тем самым, предостерегла народы мира от очень опасного прецедента - создания постоянных международных судов, распространяющих свою юрисдикцию в пределы суверенных государств и, по сути, кладущих конец их суверенитетам и самому международному праву, оформившемуся в последние четыре столетия. Апостолы насильственной глобализации, то есть нового всепланетарного колониализма, мечтают об этом с 40-х годов 20-го века, а точнее, ещё с 1823 г., когда американцами была заявлена «доктрина Монро», а англичане приступали грабить Индию и Китай.
Второй способ поставить Запад на место использует современный Китай. Он поступает ещё проще. С готовностью усваивая западные технологические приёмы, он выказывает полное равнодушие в западным идеологическим текстам. Будь то культовые голливудские фильмы, нормативные «послания человечеству», вроде Всеобщей Декларации Прав человека, где утверждается первенство прав и эгоистических интересов отдельного индивида перед правами и интересами целых стран и народов, или лицемерная риторика американских официальных лиц и неправительственных организаций о «демократических ценностях». И самое главное, Китай совершенно не завидует западной благоустроенности, роскоши и гедонистическим «свободам». А ведь на этой зависти в значительной мере построена нынешняя политика неоколониализма, или как её нынче принято называть - глобализма. В социокультурной сфере содержание таковой состоит, среди прочего, в дискредитации в глазах масс традиционных этнокультурных укладов, не способных обеспечить подобную роскошь, и в интеграции в западные элиты тонких прослоек элиты незападных стран, которые не могут устоять перед далеко не скромным «обаянием буржуазии». Вот это пренебрежительное равнодушие, пожалуй, ещё более действенно, чем демонизация, которая, как никак, но предполагает известное могущество объекта демонизации. В равнодушии же есть что-то унизительное для Запада, здесь выявляется его ничтожность не только моральная, но и историческая.
Однако оба способа поставить на место и Европу, и США предполагают строгое подчинение национальным интересам информационной политики. Так что дело за малым: нужно произвести беспощадную санацию медийного сообщества и национализировать информационное пространство. Важно также развенчивать насаждаемую Западом псевдодемократию и раскрывать онтологическую ложность, лицемерность и подрывной характер его нынешнего конька - доктрины «прав человека». Тем более что сделать это не составляет большого труда. Доктрины западной демократии и «прав человека» очень слабо обоснованы теоретически. Их многочисленные и многоречивые апологеты не владеют ни философским, ни историческим, ни антропологическим аппаратом. Как правило, это сплошная демагогия. Попросту жалкая. Даже при всей изощрённости приёмов управления массовым сознанием и технологиях НЛП удивительно, как США удаётся навязывать миру этот набор бессодержательных однообразных речёвок, мало чем отличающихся по своей смысловой насыщенности от мантр кришнаитов. Практически же эти доктрины и вовсе уже скомпрометировали себя, дальше некуда.
Пора прекращать подыгрывать Западу и оперировать его политическими терминами: не демократия, а псевдодемократия западного толка. Отказываться от понятия демократии как таковой, конечно, было бы не верно. Но важно перехватывать инициативу в части его эксплуатации, равно как и формулы «права человека», тоже в интерпретации американских идеологов насквозь фальшивой, и разъяснять, чем подлинная демократия и отличается от квазидемократии западной, и какие права являются для человека действительно важными и сущностными. Для России очень важно также поднять из пыли брошенное Западом знамя христианской цивилизации. Решительно не признавать за Западом права называться христианским именем, противопоставить подлинный христианский гуманизм западному секулярному лжегуманизму.
Теперь вернёмся к проблеме союза с Европой против Америки и упомянем о третьем обстоятельстве, мешающем таковому. В Европе давно нет того культурного слоя, который способен был бы узреть в России не сырьевую колонию, но партнёра равного достоинством. Рассчитывать на то, что Россию поймут европейские левые - верх инфантильности. Тут нужно понимать, что тот, кто в своё время зарубил ледорубом Троцкого, вместе с этим выродком прикончил и проснувшуюся было после уничтожения в революции православной России любовь европейских левых к России коммунистической. Россию они «любили» пока здесь всюду и в совершенной мере хозяйничали евреи, пока её ресурсы служили глобалистскому антихристианскому проекту безнационального безрелигиозного общества, пока она не знала собственных интересов, которые могли прийти в противоречие с европейскими. Здесь нам ещё Ильин, живший в Европе в эмиграции, разъяснял: «И когда Европа увидела, что Россия стала жертвой большевистской революции, то она решила, это есть торжество европейской цивилизации, что новая «демократия» расчленит и ослабит Россию, что можно перестать бояться её и что советский коммунизм означает «прогресс» и «успокоение» для Европы».
Вторая Мировая война на некоторое время затушевала антагонизмы России и западных «демократий». Но после войны даже еврокоммунисты не скрывали своей русофобии, не говоря уже о социалистах или радикальных леваках - троцкистах и маоистах.
Европейские же интеллектуалы правого толка тем более никогда не питали к России симпатий. Право на свою собственную судьбу и историю они признают только за странами романо-германской Европы, а русский традиционализм им всегда казался реакционным и обскурантистским. Да и какие у русских варваров традиции? С медведями в лапту играть? К тому же правые консерваторы - природные романо-германцы там давно уже оттёрты от власти европейской этнофобией и сами превращены ею в своего рода маргиналов, подобно тому как русский национальный культурный класс в России. К примеру, в той же ПАСЕ таких консерваторов никто не замечал. Наконец, нужно с осторожностью относиться к понятию консерваторов на Западе, вообще. В США, например, так называемые неоконсерваторы - это никто иные как радикально настроенное еврейское лобби из республиканской партии, которое контролирует пресловутый Совет по внешним связям и прочие штабы этнофобии.
В виду вышесказанного вспомним заповеданное: не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтобы они не попрали его своими ногами и, обратившись, не растерзали вас. Не о российских ли это европейских мечтаниях читаем в апостольской Благовести?
Европа представляет для нас интерес лишь в части её культуры в узком смысле. Но и здесь речь может идти лишь об её достижениях далёкого прошлого. Нынешняя культура Европы и Запада в целом, выхолощена и бесплодна. Наука давно выродилась в позитивизм и техницизм, а искусство в голый эстетизм. К тому же нужно иметь в виду, что к нам с Запада приходит отнюдь не европейская, традиционная романо-германская культура. Возникшая и достигшая расцвета именно как культура христианская, таковая и на самом Западе давно уже подменена безнациональным масскультом, псевдокультурным мейнстримом. Придурковатые перформансы, которыми забавляются скучающие европейские дегенераты и на которых умело зарабатывают их расчетливые американские эпигоны, могут интересовать разве что зевак да интеллигентных куриц, готовых квохтать над любой галиматьей, назвавшейся авангардом, концептуализмом, постмодернизмом и т.п. В их глубокомысленном «искусствоведении» заметна своеобразная сублимация вялого интеллигентского либидо. Но как бы усердно и замысловато они не квохтали, стиль, страсть, вкус, даже уровень ремесла, не говоря уже о глубинной одухотворенности, европейцами утеряны и, притом, безвозвратно.
Также как биологическое вырождение Европы с необходимостью вызывает распространение парафилии, так и её духовное творческое вырождение обуславливает своего рода культурную, идейную и духовную аспермию - семенная жидкость есть, а живородящего семени в ней нет. И только российская «прогрессивная общественность», «научная и художественная» интеллигенция не устаёт широко разевать рот и энергично заглатывать эти обильные псевдокультурные поллюции и экскременты, изливающееся с Запада. Кажется, в медицине имеются специальные термины, описывающие подобные действия. Казалось бы, и Бог бы с ней, с «прогрессивной общественностью», так ведь они эти экскременты регулярно норовят и по Красной площади размазать, и в крупнейших наших музеях, и в кинотеатрах, и на телеэкране, и всюду.
Современная Европа в культурном и духовном отношении не просто бесплодна, но и провинциальна. Разве что французские портные, итальянские сапожники да испанские виноделы, ставшие там потешными графами и маркизами, и владеющие замками и поместьями, ещё удерживаются на гребне массовой культуры. Надо полагать, грозные рыцари - крестоносцы и храбрые мушкетеры, которые эти замки и дворцы строили, были бы шокированы, узнай они, что на столах, за которыми они некогда шумно пировали после далёких походов и великих ратных побед, теперь, фигурально выражаясь, лежат нитки, иголки, бантики, подвязки да модельные колодки.
Спору нет, дамские булавки и прочие предметы обихода, это важно. Опять же клозеты новейшей конструкции и идеальной белизны керамики после стольких лет плохо прибранных коммунальных сортиров и тесных туалетов хрущёвок просто не могут не приводить в щенячий восторг наших новых богатых. Хотя свои первые малиновые пиджаки они уже успели поменять на строгие тройки от Диора и Кардена, но их мелкобуржуазная суть от этого никак не поменялась. Но то обстоятельство, что булавки и клозеты, если не всё, то едва ли не главное, что нынешняя Европа может предложить России, не может вдохновлять. Нам остаётся лишь вглядываться в её высокое искусство канувших в лету веков. Всё же без Рафаэля, без Шекспира, без Моцарта и русское солнце светило бы чуть тускнее.
Наконец, уже всем ясно, что будущее человечества, не только далёкое и туманное, но и обозримое будет решаться не Европой и не в Европе. Эта страница истории, зачитанная до дыр, ещё не перевёрнута окончательно, ещё политики и политологи могут дописывать её последние строки, но внимание вдумчивого читателя занято уже совсем другой главой. Учёным и философам давно пора не просто пристально всматриваться в лица наших восточных и южных соседей - Китай, Индия, Передняя Азия, которые будут главными игроками на геополитическом пространстве второй половины 21 века, но просчитывать варианты развития событий в условиях их гегемонии. Этим мы вовсе не хотим сказать, что Россия во внешней политике должна быть ориентирована «на Восток». Отнюдь. Россия - величина самостоятельная, она должны быть ориентирована не на Восток или Запад, а на свои интересы. Понятно, что во внешней политике важно находить умный баланс между различными политическими векторами, понимая, что таковой всегда подвижен. Нам пора учиться ориентироваться в сложном внутриазиатском раскладе сил. Восток далеко не однороден в этнокультурном отношении и далеко не монолитен в политическом. И важно понимать, что известный партикуляризм Китая, Индии, Ирана, политический и духовный, в скором будущем должен смениться экспансионизмом. Более явным и совсем иного характера, чем нынешний.
Два с половиной миллиарда людей, притом высоко пассионарных, энергичных и весьма амбициозных только в Китае и Индии, и эта цифра продолжает стремительно расти, которые желают занять своё место под Солнцем, - фактор планетарного значения. Кажется, если мы нынче и соберёмся омыть сапоги в водах Индийского океана, приближения нашего жиденького посольского поезда попросту никто не заметит, решат что это новые цыгане кочуют с Севера. Сумеем ли мы, русские, когда наша численность менее 5% от упомянутой выше цифры и продолжает стремительно сокращаться, удержать свои территории, сохранить государственный суверенитет и свою культурную и духовную ойкумену - это не вопрос, который должен занимать русских. Вопрос - как это сделать. В этом смысле наниматься рудокопами и носильщиками хвороста в услужение к духовно опустошённой, лишённой пассионарности, выродившейся интеллектуально и эстетически, бедной ресурсами, к тому же привыкшей таскать каштаны из огня чужими руками, надменной и спесивой, искони русофобской Европе, всё ещё по инерции полагающей себя пупом Земли, что может быть глупее и контрпродуктивнее? Вот уже скоро два века прошло с тех пор, как Пушкин бросил свою знаменитую фразу о невежестве и неблагодарности Европы в отношении России. Вопрос уже давно не идёт об его правоте, таковая подтверждена уже тысячу раз. Вопрос: почему российские элиты выводы-то не делают? Воистину, плюй в глаза - всё Божья роса.
