Кризис постсоветской партийной системы сегодня очевиден уже всем. И дело тут даже не в том, что на мелкие партии навалилась раскормленная на казённых харчах медвежья туша, и они задыхаются под её прессом. Глубинная причина в другом - сам новый российский парламентаризм не плод политического творчества российской политической элиты, но механический перенос западного опыта. Такой перенос уместен в механических системах, но не в органических, каковым является национально-культурный организм. Отсюда и многие особенности российской политической культуры, в частности, тот неуклюжий неестественный и потому бесплодный гибрид западного парламентаризма и советской партийно-номенклатурной системы. В результате их скрещивания в протяжении 15 лет появлялось потомство, которое некоторое время выполняло функции публичной власти - Выбор России, Наш дом Россия и т.п., но в виду творческой стерильности и репродуктивной инвалидности каждый следующий выборный цикл приходилось производить новое скрещивание.

Политико-идеологическое творчество вторично. В основном видим потертые сюртуки с чужого плеча. Всё те же либерализм, социализм и социал-демократия. Побитые молью и посыпанные чужой перхотью. Да уж хотя бы эти запылившиеся формы насыщали новым содержанием. Но и этого нет. Нельзя же всерьёз относиться к назвавшемуся центризмом конформизму, который лишь в меру возможного пытается примирить проповедуемые нынешней властью либерализм и олигархический капитализм в экономике, и социал-демократию в социальной политике. Реальной борьбы заимствованных идей также нет, поскольку эта должна быть борьба за сознание массы, а массам одинаково обрыдли и либерализм - за последние 15 лет, и марксизм-ленинизм - за предыдущие 70.

И ведь спорят на думских заседаниях с жаром, иной раз и в волосы друг другу вцепятся. Подумаешь, неужто привезённое с Запада в диссидентском обозе либерал-демократическое идолище решили таки выбросить в Москву-реку? А присмотришься, по какому поводу сыр-бор, оказывается - всего лишь - на скольких просфорах служить лжедемократическую мессу. Ни одного сколь-нибудь заметного теоретического труда, ни одной, вызвавшей резонанс книги, углубляющей ту или иную политическую идею. Даже содержательных дискуссий в журналах не слышно.

Особое место в политической жизни занимает сила, которая время от времени меняет своё официальное имя, но суть сохраняет прежнюю. Её принято называть «партией власти». В узком смысле это политическая партия и её думская фракция, в широком - та часть элиты, которая непосредственно правит. В первом случае правильнее было бы сказать: партия при власти. Или партия на коротком поводке у реальной власти. Её функция - готовить резерв и дисциплинировать действующее чиновничество, публично утверждать инициативы Кремля и правительства в центре и на местах, а также утишать политические страсти, разгорающиеся справа и слева. Собственной политической волей и инициативой она, и это всем очевидно, не обладает и обладать не может, поскольку не является партией в традиционном смысле этого слова. Классическая партия в буржуазной демократии западного толка возникает, как известно, на основе политической идеи, с которой она должна прийти к власти и удерживать эту власть. Но у российской партии власти самостоятельной политической идеи нет. Она, как уже замечено, призвана заниматься манифестацией политических идей власти реальной - высшей бюрократии. Она - орудие этой последней, а через неё внутренних и внешних олигархий, чьим интересам объективно служит протекторатная кремлёвская администрация. Взамен активные члены партии власти получают те преференции, в которых нуждаются. Например, губернаторский или министерский пост, гарантию от преследования правоохранительных органов, всё тот же доступ к бюджетной кормушке или, на худой конец, возможность надувать щёки в каком-либо комитете, совете, комиссии и т.п.

Собственно ничего нового, необычного и неожиданного в этом нет. Не случайно нынешнюю партию власти сравнивают с КПСС советского периода. Однако аналогии тут возможны лишь приблизительные. В КПСС, поскольку она была единственной, политическим монополистом, стекались все, кто был готов на компромиссы, склонен к активной общественной жизни и деланию карьеры. Потому здесь был сконцентрирован серьёзный пассионарный и творческий ресурс, и народ встречался разный - случались и честные добросовестные люди, отдававшие себя без остатка порученному делу. Многие годы КПСС оставалась активной и инициативной силой, функционировала как аппарат реальной власти и вполне стабильно. Беспринципные карьеристы не исчерпывали её качественный состав. Теперь социальное честолюбие и социальные амбиции могут быть реализованы множеством иных способов. В итоге особенность нынешней партии власти в том, что она уже при рождении является рыхлым сообществом более-менее энергичных, корыстных, иногда ещё и тщеславных конформистов - приспособленцев, минуя фазу роста и активного социального творчества. Подобно додонским жрецам её члены прислушиваются к шелесту листвы в данном случае не Додонского, а Кремлёвского дуба, чтобы первыми уловить малейшие политические дуновения, перемены в настроениях кремлёвского Зевса.

Здесь не встретишь той особой породы энтузиастов, имевшейся в свое время в изобилии у коммунистов, которые горели и пламенели идеей, которые осуществили беспримерную по срокам и масштабам индустриализацию, первыми поднимались в атаку на фронтах Великой Отечественной, восстановили страну из послевоенной разрухи, завоевали космос и укротили атом, в итоге, обеспечили возможность советской власти просуществовать 70 лет, для них социализм был своего рода квазирелигией. Но буржуазная социал-демократия никак не может вызывать религиозного подъёма духа, а уж о религии центризма и вовсе смешно говорить. Вообще, такие термины как духовность при описании этого явления неуместны. В этой среде преобладают закостенелые прагматики. Массовый, хотя и не декларируемый скептицизм наиболее циничных, ловких и осведомлённых лишь слегка разбавлен прекраснодушием и маниловщиной наиболее инфантильных и недалеких.

Конформизм тех и других иногда путают с консерватизмом. Вот только что он консервирует? Явно не национальные традиции и даже не заимствованные у Запада в постсоветскую эпоху буржуазно-демократические новшества, но лишь преференции нынешней экономической и политической элиты, судьбу России - сырьевой колонии. Кажется, идеология, как таковая, здесь попросту ни к чему. Когда бы не крах социализма нынешние центристы-конформисты благополучно продолжали бы кадить идолу марксизма, но поскольку этого истукана время покрошило в щепы, они с теми же постными физиономиями кадят новому - западного типа квазидемократии.

События 90-х годов вне всяких сомнений следует признать революцией. Имея в виду, что революция есть насильственное прерывание органического, естественного развития этносоциальной системы. Но всякая эгалитарная революция заканчивается, как известно, контрреволюцией, которая отнюдь не отменяет её результаты, но лишь сглаживает её острые углы, сближает крайности и вводит жизнь в более-менее спокойное русло. Вот для этого и нужна партия власти. Потому-то она и не имеет ни собственного, чётко оформленного идейно-политического лица, ни сколь-нибудь устойчивых организационно-политических форм. Она с каждыми выборами меняет не только имя и лидеров, но даже число своих аватар - воплощений. Авось какое-то из многих окажется удачным и жизнеспособным.

Сказанное выше не новость, это скорее трюизмы. Однако, критикуя партию власти за её некритичное отношение к решениям, вырабатываемым высшей бюрократией, за её всегдашнюю готовность демонстрировать верноподданничество Кремлю, за её сервильное «чего изволите-с», стоит задуматься, а является ли подобная дефективность столь уж существенным пороком сама по себе? В западной традиции подчинённость законодательной власти, парламентского большинства власти исполнительной, действительно, полагается отклонением от норм демократии. Однако должны ли мы рассматривать западную буржуазную демократию как эталон? Предположим, что в Кремле и в Белом Доме сидят подлинные патриоты, которые озабочены исключительно процветанием России, да при этом ещё и высокие профессионалы, новые Муравьевы, Горчаковы и Столыпины. Они регулярно выходят в Думу с блестящими своевременными законопроектами, реализация которых обещает быстро и эффективно возродить страну. Хотели бы мы в этом случае, чтобы Дума являла собой фронду Кремлю, состоящую из пяти - шести полноценных партий, энергично грызущихся между собой за власть? Желали бы мы в этом случае, чтобы думское большинство находилось в контрах с исполнительной властью, вступало бы в долгие дискуссии по каждому поводу и без повода, вставляло бы палки в колёса инициативам правительства. Подобное уже было в 1905-1917 г.г. И к чему привело - известно. В критический момент, когда Россия остро нуждалась в консолидации всего общества, думские партии породили разноголосицу, хаос и безвластие, и, в итоге, погубили страну. Так что главная проблема нынешней партии власти и самой России вовсе не в лояльности Кремлю. Пусть бы они были трижды лояльны, лишь бы действовали в интересах страны, а не кучки компрадоров на службе западного олигархата и золотого миллиарда.

Думское большинство, равно и представительства партии власти на местах, вовсе и не обязаны продуцировать идеи и вырабатывать идеологию. В таком случае у нас была бы парламентская республика. В президентской же республике нет ничего странного, что парламентское большинство проводит политику президента, реализует идеи, исходящие от института президентства, и стоит на выработанной им идеологической платформе. Но в том-то и дело, что российская партия власти оказалась в незавидном положении, так как из Кремля никакой внятной целостной идеологии и даже отдельных концептуальных идей не слышно. В некоторых сферах подлинную политику подменили политтехнологии. Однако в части серьёзных вещей - экономическая политика, внешняя политика, государственное строительство, национальные отношения, дешёвыми технологиями не обойдёшься, здесь невнятные трепыхания, а то и вовсе полный концептуальный вакуум и бессистемность заметны даже неискушённому взгляду. При этом экономический блок в правительстве последовательно на протяжении 15 лет осуществляет откровенно антинародный и антигосударственный либеральный проект, утверждённый за океаном.

Но почему же Кремль самоустранился? И тут стоит отметить два обстоятельства.

Сегодня как-то забылся один момент, который бросился в глаза многим после рокировки, которую еврейская олигархическая братия, очевидно, по согласованию с большим западным олигархатом произвела семь лет назад. Новый хозяин Кремля, формируя команду под себя, приглашал людей мало авторитетных, явно невыдающихся, не имевших никаких заслуг и производивших весьма бледненькое впечатление, даже не претендовавших на публичность и манифестацию собственные идей и представлений. А экономический блок и вовсе сформировали прямые креатуры главного приватизатора, который известен тесными связями с ЦРУ и Бильдербергским клубом. Так чему же удивляться, когда мы говорим об экономической диверсии со Стабфондом и неспособности партии власти к концептуальному мышлению, осмысленной политике, идеологической цельности? Кто будет эти концепции продуцировать? Некому. Куратор по идеологии в кремлёвской администрации предпочитает наставлять подростков-пионеров, на фоне которых и сам выглядит старшим пионервожатым, да тугих на ухо «медведей», которым по статусу положено потреблять сваренную на кремлёвской кухне идеологическую бурду. А выйди он к серьёзной аудитории - станет очевидной его полная несостоятельность. Политтехнологи? Но это не их профессия. Нынешний главный политтехнолог вообще не способен ясно и чётко излагать свои мысли, Изъясняется полунамёками, вычурными метафорами. Однако давно известно: мутность речей - следствие мутности мыслей.

Способность к концептуальному мышлению - это особого рода талант. И как всякий талант он редок. Однако лидеру страны вовсе и не обязательно его иметь, достаточно уметь находить людей, им обладающих, и ставить их способности на службу государству и народу. В этом талант самого правителя. Так, Александр I выдвинул Сперанского, Александр II - Милютина и Горчакова, Николай II - Столыпина. Даже у Брежнева был свой «идеолог». И отнюдь не Суслов, Косыгин. Насколько продуктивны и эффективны оказались его реформы - вопрос дискуссионный, но они были концептуально целостны и преследовали ясные цели. Но в том и дело, что целостные проекты развития страны Кремлю попросту не нужны. Почему? Здесь переходим ко второму обстоятельству.

Вспомним, чем занималась все эти семь лет кремлёвская группировка - этот странный гибрид из либеральных юристов и так называемых силовиков. Березовский, Чубайс и Абрамович сажали свою креатуру в Кремль явно не для того, чтобы передавать ей далеко не благоприобретённые за годы смуты власть и собственность. Им, похожим на лисиц, укравших из курятника кур и не способным съесть их за один присест, нужен был всего лишь прикормленный пёсик, который бы этих курочек охранял. Да, и патологическим властолюбием Ельцина его нежданный-негаданный приемник явно не страдал. Более того, он с самого начала не был органичен в роли властителя. Ведь власть - это, не в последнюю очередь, необходимость принимать решения, что, судя по выдающейся осторожности и нерешительности, всегда представляло для него проблему, вызывало неприятный стресс и мучительные сомнения. С одной стороны, это неплохо. Серьёзные решения легко даются разве что людям безответственным или с ограниченной вменяемостью, такого мы тоже знали. Но, с другой стороны, всё хорошо в меру. Иногда колебания и нерешительность бывают вреднее самих ошибок. Однако становиться «английской королевой» и при этом нести полную ответственность за продолжающийся развал и разграбление страны, прикрывать задницы шустрых детей Израиля, нашему приемнику тоже никак как не хотелось. Что и понятно - нормального человека вряд ли прельщает перспектива, чтобы на его могилу мочились потомки. Тем более что в оплату предлагалось всего лишь право несколько лет понадувать щёки. Но и надёжной опоры в бюрократических коридорах власти, чтобы противостоять «семейным», не было. А без этой опоры и без контроля над СМИ победить в таком противостоянии не возможно. В итоге началась изнурительная, подковёрная возня, с целью выкурить креатур «семьи» из ключевых кабинетов, наполнить коридоры власти и медийные средства своими людьми. На это ушли первые несколько лет.

Однако подчинить бюрократию и СМИ - это только пол дела. Послушная бюрократия и подконтрольные СМИ - средство, но не цель. Чтобы стать реальной силой, новой кремлёвской группировке нужна была финансовая самостоятельность, а таковую сегодня даёт контроль отнюдь не банков, но сырьевых потоков. И начался второй этап - не менее изнурительная борьба с еврейскими олигархами, подобно таёжному гнусу плотно облепившими скважины и экспортную трубу. С отъездом серого кардинала ельцинской поры компрадорская верхушка потеряла цементирующее и инициативное начало, а с посадкой зарвавшегося хозяина ЮКОСА - и былые амбиции. С четырьмя другими крупными олигархическими группировками Кремлю удалось достичь приемлемого компромисса в части дележа России и правил игры, то есть дойки русской коровы. И теперь можно заняться подсчётом трофеев и строить планы на будущее. Кажется, у этих парней всё в порядке. Можно за них порадоваться.

Но ведь помимо борьбы за таблички на дверях кабинетов во властных коридорах и за нефтяные скважины, нужно решать множество насущных для страны проблем. Экономика, демография, беспризорность, вымирающая деревня, Дальний Восток, терроризм, дикий рост преступности, коррупция, износ инфраструктуры и технического парка в промышленности, ЖКХ, упадок науки и образования, здравоохранение, исчезновение массового спорта, Украина, Крым, Черноморский флот, Приднестровье, и т.д. и т.п. На всё это ни сил, ни времени, ни мотивации у Кремля уже не остаётся. Вот, и отдали экономические реформы на откуп Грефу с Кудриным, явным креатурам трансатлантического ростовщического кагала, культуру - Швыдкому, а скажем, кричащие демографические проблемы «решает» некий Рабинович, который под фамилией жены - Вишневский, пропиаренный как главный специалист в этом деле, консультирует Совбез и правительство. В итоге в России развёрнут откровенный геноцид русского народа, и Кремль упорно настаивает на продолжении политики, направленной на замещение нас иноплемёнными иммигрантами. Почему? Разве там сидят одни озверелые русофобы? Да, русских они побаиваются, иные, даже весьма. Но вряд ли все в Кремле ненавидят нас до такой степени, чтобы изводить по миллиону в год. А дело в том, что им, помимо прочего, недосуг вникать в предложения рабиновичей. У них ещё не все нефтяные компании и месторождения поделены. Отсюда и многие другие решения, которые, порой, трудно логически объяснить, и которые вызывают недоумение, или вовсе нежелание принимать решения. К примеру, отобрать льготы взамен на восемь долларов прибавки к пенсии, открыть границы и сделать страну проходным двором, бросить на произвол судьбы ЖКХ, безучастно взирать на трагедию Крыма и т.д., и т.п.

А народу всё это время казалось: что, вот, сейчас они победят «семейных», вот, сейчас отберут нефтяные миллиарды у олигархов, вот избавятся от либералов в Думе, и начнут заниматься страной всерьёз - инвестировать в реальный сектор экономики, в человеческий потенциал и т.п. И тут страну ждало разочарованье. Оказывается, ещё не все свои проблемы решил Кремль. Теперь у него новая морока - нужно отбить атаки Запада, направленные на прямой захват сырьевых ресурсов. Контроль над ними, опосредованный доморощенными российскими компрадорами-олигархами, Запад перестал устраивать. Там считают, что Россия, с одной стороны, достаточно ослабла за время «реформ», чтобы отобрать у неё сырьевые богатства явочным порядком, а с другой, есть риск её возрождения. Тогда и вовсе ничего не получишь. И теперь Запад старается не упустить момент. Поиск компромисса: что будет сдано Западу, а что оставлено под собой, обещает быть опять же долгим и изнурительным. Именно в виду этого делаются какие-то телодвижения в части укрепления обороноспособности. Господствующий класс вдруг обнаружил, что ему есть, что защищать в России. Когда собственность была государственной и народной, это и в голову не приходило. Теперь другое дело. Теперь они приставят к каждой скважине по ракетной установке. Своё они будут охранять добросовестно, можно не сомневаться.

Но, с другой стороны, и Запад обижать нельзя. Как никак, а миллиарды, вырученные за газ и нефть, хранятся на западных счетах, и легитимность приемника, которым будет очевидно некий «коллективный Путин», должен подтвердить именно Запад. Ведь Россия страна не надёжная. А ну как поднимется народный бунт? Да хорошо, если «бессмысленный и беспощадный», с этим они справятся с помощью ОМОНа. А если осмысленный? Тогда уж точно в Сибири придётся не нефть делить, а дрова на лесосеке заготавливать.

Примечательно, что во время своей борьбы за ключевые посты и контроль над сырьевым потоками Кремль никогда всерьёз, прямо и открыто не обращался за поддержкой к народу. Лишь иногда рассчитывал на его моральную поддержку, но чаще бился с олигархами в одиночку, не афишируя драматизм ситуации, рассчитывая на свои силы. А почему? Потому что, опереться на народ - это означает, во-первых, вымести коррупционный сор из-под ковра и вынести его из нашей русской избы, во-вторых, вернуть народу отобранное у него в период приватизации добро, сырьевые богатства и полученные от их экспорта миллиарды, в-третьих, взять перед народом чёткие обязательства по восстановлению в условиях обильного потока нефтедолларов разрушенной страны, в частности рабочих мест и социальной сферы, и, в-четвёртых, ясно заявить свои цели и свою идейную платформу, на которой они намереваются возрождать страну. А вот этого-то как раз Кремлю ни к чему. Он вёл борьбу с «семейными» и прочими сырьевыми олигархами 90-х вовсе не в интересах страны, но лишь в своих собственных - клановых и корпоративных. Открыто признавать, что он намерен и дальше реализовывать гайдаровско-чубайсовский либеральный проект России - сырьевой колонии и вотчины олигархического капитализма - глупо, а заявлять в качестве идеалов и целей патриотизм, национальные интересы, воссоединение разделённого русского народа, и т.п. - дразнить гусей. На это можно было бы пойти лишь в крайней ситуации, когда, к примеру, появилась бы сильный политический соперник, сила, способная отобрать власть. Но такого соперника такой силы на политическом поле нет. Плодоносящие растения на российском политическом поле встретишь редко. Преимущественно, сорняк, однолетние и пустоцветы. Вот и «Родина» предпочла комфортные думские кресла обострению отношений с Кремлём. А ведь сколько было шуму, сколько громких и грозных патриотических заявлений, сколько напускной решительности. Мы уж едва не поверили. В итоге - пшик. Или, что тоже, но на птичьем языке политической номенклатуры системная конструктивная оппозиция. Так что, да здравствует стабилизация олигархического капитализма!

Вот краткая политическая история России последних семи лет. Уместилась на полутора страницах. Вывод в связи основной темой данной статьи прост: бессмысленно ожидать от партии власти твёрдой идейной платформы и активной позиции, поскольку сам Кремль, который должен транслировать ей таковые, движим не целями и не идеями, но всего лишь обстоятельствами. В этой ситуации партия власти оказалась неким громоотводом. Претензии в безыдейности и бесплодности предъявляются чаще ей, а не Кремлю. Но её бесплодность действительно выдающаяся. Степень этой бесплодности позволяет предположить, что здесь мы имеем дело с особого рода феноменом, который имеет место на разных уровнях организации материи. Он связан с чрезмерным воздействием на некий объект, то есть воздействием, превосходящим возможности его адаптации. На физиологическом уровне этот феномен исследован в школе Введенского-Ухтомского. Его крайнее выражение получило здесь наименование - парабиоз. Ткань, которая находится в парабиозе остаётся живой, но она не чувствительна к раздражителям. Это своеобразная защитная реакция. На уровне индивидуальной психики данный феномен выражается в том, что человек, который находится длительное время в состоянии психического напряжения, не то чтобы вовсе перестаёт реагировать на сигналы из вне, такой аутизм - крайний случай, но он реагирует лишь на непосредственные раздражители, он утрачивает способность к более-менее отдалённому прогнозу, механизм психического вытеснения позволяет не думать о завтрашнем дне с его возможными невзгодами, он утрачивает инициативу, способность к сопротивлению, становится равнодушным, иногда психопатически агрессивным, в иных случаях пассивным, угнетённым и растерянным, и всегда легко управляемым. Причём, в первую очередь и более всего страдает именно творческая функция, по всей видимости тормозятся те области лобных долей коры, которые ответственны за то, что нынче называют креатив. Филогенетически лобные доли коры являются самыми молодыми в мозге, и их угнетение в условиях длительного стресса вполне закономерно. В иных случаях у такого индивида ослабевает даже способность адекватной самоидентификации.

На уровне коллективного или группового сознания у данного феномена свои особенности. В частности, что касается российской партии власти, она не способна адекватно реагировать на исторические вызовы, перед которыми оказалась страна. Она самоустраняется от решения насущнейших проблем. Более того, зачастую она словно их не замечает. Это и проблема демографическая - стремительное вымирание народа, и проблема изменения этноконфессионального баланса: наплыв иноплемённых в условиях сокращения

русских, и проблема организованной преступности и коррупции, и проблема массовой наркомании, и проблема олигархов и захвата собственности диаспорой, и проблема износа инфраструктуры, и проблема падения дееспособности армии, и проблемы утраты позиций на международной арене, и проблемы необратимой деградации науки, медицины и образования, и т.д. и т.п.

Данный феномен, видимо, связан с событиями конца 80-х первой половины 90-х годов. Стремительный распад СССР, крах привычной коммунистической идеологии, гайдаровская шоковая терапия породили особый психологический тип - политических бойскаутов. Ситуативно они могут быть энергичны и активны, могут даже броситься на штурм какой-нибудь бутафорской крепости, но нуждаются, чтобы им показывали направление движения, осмысливали за них происходящие события, поскольку творческое начало и прогностическая способность отсутствуют как таковые - атрофировались в период перманентного стресса первой половины 90-х, когда задумываться о завтрашнем дне было вредно для душевного равновесия. Вот этот-то психологический тип, переволновавшиеся в ходе шоковой терапии, и подбирается в управляемую партию власти. Их задача на правах большинства во властных структурах легитимизировать решения и процессы, которые инициированы из вне. В итоге такая партия, как уже замечено, не то что не способна вырабатывать собственную систему ценностей и нравственных координат, собственные проекты, собственную политическую лексику, и т.п., но попросту не нуждается в этом. Её вполне удовлетворяет то, что Запад предоставляет в готовом расфасованном виде, и адаптируется кремлёвскими политтехнологами.

Ещё одна особенность нынешнего российского политикума - это неадекватность и алогизм его действий. В физиологии подобный феномен называется: парадоксальная реакция, и он связан с упомянутым феноменом парабиоза. На уровне физиологической ткани он выражается в том, что на сильный раздражитель ткань не даёт реакции вовсе, а на слабый напротив - бурную реакции. Нечто подобное видим у нынешней российской партии власти в Думе. Здесь, конечно, реакции посложнее, но их неадекватность также бросается в глаза.

В ответ на стремительное и катастрофическое нарушение этнического и этноконфессионального баланса, и волну этнической преступности - 40 % преступлений совершают иммигранты, число которых в России по данным ООН 12 млн., а реально, очевидно, значительно больше - до 20 млн., - Они принимают предложенный правительством закон с целью легализации инсургентов, прикрываясь лживым тезисом, что это, якобы, трудовая иммиграция. Притом что в стране 20 млн. полностью и частично безработных коренных граждан. А иммигранты, как минимум треть их - это рыночные спекулянты импортными овощами с овощебаз, не знающие, что такое платить налоги, а также же торговцы наркотиками и алкогольными суррогатами.

В ответ на разгул коррупции Они смягчают ответственность за экономические преступления. Принимают в 2003 г. обновлённый УК с сотнями поправок, направленных на «гуманизацию» уголовно-правовых норм. Примечательно, что самым главным моментом этой «гуманизации» была отмена такого инструмента сдерживания коррупции как «конфискации имущества».

В ответ на катастрофический рост наркомании - за 10 лет демреволюции число наркоманов выросло более чем в 10 раз, а среди подростков - в 18, только детей 4 млн. пристрастилось к наркотикам, а смертность от них возросла в 90-ые годы в 12 раз, Они понижают ответственность за хранение наркотических препаратов. Принимают закон, по которому наркоторговец может иметь с собой 10 разовых доз. То есть, фактически, легализует розничную торговлю наркотиками.

В ответ на разгул терроризма, вал криминальных убийств и преступлений с нанесением тяжких увечий и ранений - до четверти миллиона в год, вопиющие примеры насилия и даже массового убийства детей, Они упорно сохраняют в силе ельцинский мораторий, то есть запрет на смертные судебные приговоры и смертную казнь преступников.

В ответ на расцвет педофилии - в Россию уже устраивают туры для западных педофилов, а половина детской порнографии поступает на мировой рынке из нашей страны, Они снижают ответственность за вовлечение детей в проституции и понижают возраст вступления в брак.

В ответ на демографическую катастрофу - вымирание страны, связанное, среди прочего, со скудностью жизни, с бедственным положением социальной сферы, Они,

из года в год планируют профицитный бюджет - в 2005 г. полтора триллиона рублей, то есть помогают правительству прятать деньги от сирот и нищих матерей в чулок. Видимо, усвоили доктрину МВФ для туземных стран, направленную на понижение численности туземного населения.

В ответ на особенно катастрофическое вымирание русских и пробуждение русского национального самосознания - единственное, что может спасти тысячелетнюю русскую цивилизацию, Они пытаются не дать развиться этому процессу, готовят законодательную базу для подавления русского национального сопротивления, спешат заселять Россию китайцами и азербайджанцами.

И перечисление подобных неадекватных реакций можно продолжать бесконечно.

Понятно, что все эти решения вызревают в других головах и лоббируются определёнными силами, но без утверждения «правящей партии» они не могли бы вступить в законную силу. И ведь многие здесь русские по происхождению. Предполагать в них злобных русоненавистников, вроде, опять же неправильно. Пусть значительная и даже большая часть из них - алчные циники, которые заняты набиванием собственного кармана и надуванием щёк, а в остальном - трава не расти. Но неужели такие все? Ведь их, при всех оговорках, выбирают люди. Остаётся последнее объяснение - описанный выше синдром. Только вот цена подобной коллективной психопатии российской «правящей партии» - гибель России. У индивида остаются возможности спасения, например, эмиграция. А у России как цивилизации, как исторического проекта не остаётся никаких шансов.

По сути, в России сложилась двухпартийная система. Социально-консервативная партия - народ и враждебная ей элита. В массе своей эта элита конформистская, а её верхушка - прозападническая, по крайней мере, в части представлений о парадигмах развития страны: буржуазная квазидемократия, республиканизм, федерализм, неприкосновенность собственности - читай итогов приватизации, открытая для вторжения ТНК экономика, «свобода» СМИ в разрушении остатков нашей традиционной культуры и нашего национального самосознания, примат прав индивида - читай олигарха и компрадора над правами коллектива и народа, в целом, отделение церкви от государства и уравнивание в правах традиционных конфессий и новоявленных сект, и т.д. и т.п. Составляют эту элиту, мечтающую, как уже замечено, инкорпорироваться в глобальную наднациональную элиту, коррумпированная высшая бюрократия, сросшийся с ней хозяйственный олигархат, обслуживающая его этнохимерная интеллигенция и тот самый публичный политикум, о котором идёт речь в этом разделе. В нём помимо центристов по-прежнему заметны так называемые либералы. Подробнее о феномене либерализма мы скажем в другом разделе. А здесь сделать только небольшое отступление, чтобы пояснить сам термин.

Либерализм иногда трактуют очень широко. Будто бы любое развитие гражданских и политических свобод, любое утверждение частной собственности, любая частная инициатива, любое субъективное и гражданское право, и даже право как таковое, в частности, конституционное ограничение прерогатив институтов власти и государства, всё суть либерализм. Здесь легко можно дойти и до очевидного абсурда. В таком случае и римский принцепс Август, и древнекитайский тиран - первый император Поднебесной Цинь Ши хуанди, и византийский василевс Юстиниан, и Киевский князь Ярослав Мудрый, и Екатерина II - все либералы. Ведь все они радели за частного собственника и проявляли активность на ниве законотворчества. А происходит подробное вследствие неспособности исследователя отделить сущность явления от акциденции, то есть от случайного и преходящего в нём.

Суть либерализма как общекультурной доктрины проста, она заключается отнюдь не в свободе в её высоком религиозно-философском понимании, но всего лишь в утверждении индивида и его частных, субъективно понимаемых интересов выше интересов народа и любых надындивидуальных сущностей - церкви, государства, культуры и самого рода человеческого, освобождении индивида от нравственных заповедей религии, и оправдание любых, даже девиантных проявлений его несовершенной природы. В 19-м веке либеральная риторика использовалась также в освободительной борьбе малых наций Европы против крупных империй, в которые они входили. Эту борьбу поддерживал ростовщический интернационал и прочие этнофобы, рассчитывавшие заменить собой романо-германскую родовую аристократию. Однако «право наций на самоопределение» также является акциденцией в либеральной доктрине, поскольку таковая, вообще, не рассматривает нации в качестве субъекта исторического бытия. Здесь единственный реальный и «законный» субъект истории - это индивид и, если он не полностью свободен от обязательств перед обществом и государством, то, во всяком случае, эти обязательства минимальны. В свою очередь вмешательство государства в хозяйственное, социальное и культурное бытование страны также сведено к минимуму. В экономике, в частности, это означает: дайте свободу рынку, и игра стихийных экономических сил всё устроит автоматически.

Если воспользоваться ленинской лексикой, то можно сказать, что три психологических источника либерализма это - индивидуализм, вульгарный гедонизм и эгоизм, а три его социально-философские составные части: картезианский прогрессизм, утилитаризм и социал-дарвинизм. Можно было бы поискать и квазирелигиозные источники в кальвинистической доктрине избранничества на основе делового преуспеяния, это, впрочем, лишнее. Либерализму чуждо всё, что выходит за пределы профанного. Во всяком случае, в главном и первом громком манифесте, на который опирается либерализм - в знаменитой французской Декларации прав человека и гражданина 1789 г. провозглашены четыре основных гражданских права, которые объявляются естественными: социальная свобода, собственность, безопасность и право сопротивления насилию со стороны власти. Все они носят вполне земной, если не сказать - приземлённый характер.

Именно в этой связи либерализм, как общекультурная доктрина, никогда не имел в православной России широкого отклика. В 19-м веке, когда либеральная идея получает хождение в буржуазной Европе как идеология третьего класса, Россия остаётся дворянской монархией. Реформы Сперанского лишь с оговорками можно считать либеральными. Герцен и его единомышленники, которые оплёвывали русскую армию, усмирявшую польский бунт, а позже радовались русскому поражению в священной Крымской войне «за ключи от храма Господня», оставались дворянами-аристократами, так что их либерализм сомнителен. А вскоре российский культурный класс уже увлечён новой европейской безделицей - социализмом, в частности марксизмом. Лишь узкий кружок петербургских интеллигентов-западников, сконцентрированный в редакциях газет и на кафедрах немногих университетов, позаимствовал либерализм из Европы в качестве идейной и политической платформы. Но и этот кружок, как уже замечено, большого влияния не имел и не дал сколь-нибудь крупных имён - Катков, Чичерин, Грановский, а сама идея, не смотря на то, что её главному проводнику в публичной политике Витте удалось склонить Николая II подписать манифест 17 Октября, оказалась в тени марксизма, так как в силу вульгарной утилитарности не способна потенцировать человеческий дух и человеческую пассионарность. Даже познавательный интерес к либерализму был не велик. Уж больно нелепой, жалкой и убогой казалась русским эта интеллигентская муть. Вспоминается исследование эмигранта В.В. Леонтовича «История либерализма в России», а в основном либерализм удостаивался разве что статеек в журналах и сборниках.

Нынешний неолиберализм популярен в России лишь в еврейской диаспоре и в среде этнохимерной этнофобии. Единственная причина того, что либералы обильно присутствуют во власти и столь влиятельны в российском политическом истеблишменте - всемерная поддержка Запада, при их посредничестве осуществляющем разграбление наших недр, и сосредоточение в руках либерального кагала огромных, едва ли не всех финансовых ресурсов страны и значительной части редакций СМИ. Но в русском народе либерализм никогда сколь-нибудь слышных отголосков не находил, и сколь-нибудь чётких проекций в русской душе не имел. Не случайно либеральные партии пытаются апеллировать к молодёжи, используя её социальную и духовную незрелость и инфантильность. Но за ними идёт лишь молодёжь всё той же диаспоры и маргинальная «тусовка». Кажется, Кремль и на этом поле в последнее время переигрывает записных либералов. При этом сами либеральные принципы утверждаются в хозяйственной и общественной жизни именно благодаря кремлёвским стабилизаторам. Понимая, что это отнюдь не вызовет народного одобрения, они не хотят засвечивать данный процесс, как это делалось в ельцинскую эпоху, либеральные принципы и либеральные решения протаскиваются тихой сапой.

Именно к либеральному лагерю принадлежит и та часть политической элиты, которую можно было бы назвать политической богемой в связи с её безответственностью и известным хамским презрением к стране, которую они в своём кругу уничижительно называют «совком», «этой страной» и т.п. Те самые влиятельные эксперты, информированные о перипетиях закулисной политической возни, главные редакторы солидных изданий, многочисленные политологи и т.п. Не сказать, чтобы это было совсем невиданное явление, но от этого оно не становится менее гадким и отвратительным. Российская политическая богема не просто тесно связана с Западом, но им вскормлена, выпестована и добросовестно исполняет его поручения. Однако это вовсе не означает её продажности. Она работает на разрушение России не за страх и не за звонкую монету, хотя и не без этого, а за совесть. Понятно, что, если по своим политическим взглядам они либералы, то по культурной ориентации - западники. Их политический идеал - парламентская республика, слабый федеральный центр, президент - из числа субъектов с двойным гражданством и двойным дном, радикальные либералы в правительстве, контролируемые либералами же законодательные институты, и покорное следование в фарватере западной политики. Разве что ещё спорят, кому нужно вычистить ботинки в первую очередь, а кому во вторую, Европе или Америке. Собственно, то, что мы и имели в 90-ые годы. В период их почти полного торжества. Когда не хватило буквально нескольких лет до развала уже не только Большой России, но и её обрубка - ампутанта холодной войны - ельцинской РФ.

Эта группа тесно связана с этнохимерной интеллигенцией, да, собственно, и является частью последней. Как и интеллигенции, в целом, политической богеме свойственна неизбывная русофобия, порой столь страстная, что она едва справляется её скрывать. Может показаться, что эта либеральная интеллигенция ведёт борьбу за власть с бюрократией, но это не совсем так. Она лишь зорко следит, чтобы власть не утрачивала своей колониальной сути, не отклонялась от курса, прописанного Западом, и стремится продвинуть во властные сферы своих единомышленников. Сама же выбирает позицию вечной оппозиции, так как ничтожить сущее - её единственное призвание.

Другая заметная сила в российском политикуме - те, кто называют себя коммунистами. Несмотря на всё ёще относительно большие проценты на выборах, и на то, что в их рядах немало искренне болеющих за Россию дельных русских людей, они отживают свой век. Проценты - всего лишь следствие инерционности социальных процессов и социального сознания масс, но отнюдь не заслуга самих коммунистов, в значительной мере потерявших перспективу и смыслы. Поэтому по их поводу скажем лишь два слова. В 80-х у них не выдержали нервы, они отказались от Большой идеи - осчастливить мир, сокрушив в решительной схватке капитализм, и устроив общество всеобщего благоденствия на основе обобществления средств производства и осуществления на практике принципа всеобщего равенства. В 90-ые они добровольно отступили на социал-демократические позиции, приняли западный буржуазный парламентаризм и прочие правила игры западного толка квазидемократии в качестве левых в европейском понимании, то есть цивилизованных борцов за права социальных аутсайдеров в рамках буржуазной демократии. Этим, однако, они подписали себе смертный приговор. Как социал-демократов их в любом случае никто не воспринимает. К тому же социал-демократическую риторику и саму идею, безобидную, удобную в хранении и транспортировке, мало к чему обязывающую, может использовать кто угодно, в России ею уже давно интересуется партия власти. А в отсутствии большой идеи, без демонстрации готовности за неё умирать, они не интересны и пассионарной романтически настроенной части молодёжи, которая в таковой идее остро нуждается и которая только под знамёна такой идеи может построиться. Именно поэтому коммунисты уже даже и не пытаются выходить на улицу. Улица больше не их и их уже никогда не будет.

Наконец, последняя часть российского политикума это пресловутые нейтрализаторы - партийные проекты протекторатной власти, призванные нейтрализовать, скомпрометировать, ошельмовать, расколоть, пустить в ложном направлении русское национально-патриотическое движение. Вокруг них поднимается немало шума, однако их влияние на принимаемые властью решения мизерна, а, учитывая их подставной характер, нет смысла обсуждать и их идеологические установки.

Таким образом, внутри российского политикума идёт соревнование не идей, но ресурсов: кто имеет больше доступа к уху президента, кто к олигархической мошне, кто к карману западных спонсоров. Поддержка населения также считается ресурсом, но не ключевым. И обеспечивается она не подлинной политикой, но политтехнологиями, административным ресурсом и т.п. Политика здесь не столько борьба за общественные идеалы, сколько за групповые интересы и привилегии. Кто поверит «коммунистам», что они искренне стремятся упразднить капитал и передать власть советам, когда все видят, с какой охотой они променяли баррикады на уютные думские кресла, знают об их увлечённости коммерцией, связями с одиозными олигархами и громадном опыте, накопленном в 90-ые годы, находить взаимовыгодные компромиссы с антинародной властью. Все помнят как их лидер в пору побед коммунистов на думских выборах посещал соймище западного олигархата в Давосе, надувал щёки и всем своим респектабельным видом давал понять «акулам капитализма», что с ним можно иметь дело. Кто поверит либералам, что они радеют о мелком и среднем бизнесе, если они кормятся с руки олигархов - монополистов? Кто поверит записным патриотам, что они готовы решительно схлестнуться с протекторатной властью, когда они годами делают вид, что пирамида этой власти, по их же собственному убеждению насквозь гнилая, увенчана на вершине драгоценным алмазом, излучающим во мрак российского политического бытия едва ли не свет софийной мудрости? Кажется, вот-вот архангелы слетятся к этому алмазу, и сам он явлен из пространства премирных сил, Херувимов и Серафимов.

Даже, если это тактика политической игры, она лишает реестровых патриотов права на нравственное водительство здоровых народных сил, потому что в сфере морали любая фальшь становится роковой. Да и истинная вершина пирамиды нынешней российской власти, как уже отмечалось, находится отнюдь не в Кремле, но за морями. И, если исходят от той вершины какие-то лучи, то это, надо думать, сефиры - лучи божества еврейской каббалы. Русскому уму они не светят, и русскую душу они не греют. На вершине же пирамиды нашей русской власти может быть только национальный лидер, который был бы в первую голову совестью нации, олицетворением её духовного и нравственного идеала.

Впрочем, так называемая патриотическая часть российского политикума вполне заслуживает, чтобы разговор о ней выделить в отдельный раздел.