После выхода книги Яна Гросса «Соседи», где описывается жестокое убийство еврейских жителей маленького городка в Польше их соседями-неевреями, расследования случаи антиеврейского насилия лета 1941-го переместилась на передний край исследований юдофобии местным населением.

Вспышка массовых погромов и убийств в восточных областях Польши и странах Балтии, похоже, кое-что говорит о соображениях немцев в первые дни войны против СССР, когда они производили свою смертноносную политику в отношении евреев.

Однако очень трудно определять ответственность различных действующих лиц этих кровавых событий. Отсюда вытекает необходимость изучения этих событий на микроуровне — в надежде, что в конечном итоге проявятся четче их общие черты [1 - здесь и далее смотри примечания под соответствующим номером конце текста - ИП ] .

В этой статье рассматриваются детально погром и убийства, имевшие место во Львове, в Восточной Польше / Западной Украины, в начале июля 1941 года.

После общего обзора хода погрома и казней, которые длились как следствие погрома, в этой статье рассматриваются отдельные участники события: а) украинская националистическая милиция, чья роль в разгроме была наиболее четко задокументирована б) толпа, который способствовал насилию и предоставил ему четкие черты; в) немцы, чью роль трудно установить достоверно и точно.

ТЕЧЕНИЕ ПОГРОМА

Накануне Второй мировой войны Львов был многонациональным городом. В 1939 году поляки составляли незначительное большинство его населения (157,490 тыс. из 312,231 тыс. всего населения, то есть чуть больше 50%), за ними следовали евреи (99,595 или 32%) и украинцы (49,747 или 16%). [2]

В результате войны национальный состав города изменился радикально: евреев убили, поляков депортировали, и к тому же произошел приток россиян.

В начале войны Львов был в составе Польши, но с сентября 1939 и до конца июня 1941 года он управлялся советской властью и вошел в состав УССР. 30 июня 1941, когда немцы захватили город, власть во Львове вновь изменилась.

Погром во Львове проходил на фоне провозглашения в городе украинского государства, которое произошло в первый день немецкой оккупации — к этому вопросу мы вернемся позже.

Другим важным контекстуальным обстоятельством Львовского погрома 1941 года была находка  полуразложившихся трупов политических заключенных, которые были убиты НКВД в предыдущие дни, когда советы осознали, что стремительное немецкое наступление не дает возможности эвакуировать тюрьмы. [3]

Когда в понедельник, 30 июня немцы входили в город, из горящих тюрем доносился запах захороненных трупов. Среди жертв было много украинских националистов. Немцы заставляли евреев извлекать трупы и выставляли тела для общественного осмотра.Родственники заключенных искали между трупов своих родных.

Трупы были найдены в трех тюрьмах: тюрьма на ул. Замарстыновской, «Бригидки», и тюрьма на Лонцкого. Эти три тюрьмы стали главными местами погрома. Тюрьма на ул.Замарстыновской и «Бригидки» располагались вблизи еврейского квартала во Львове.

Представители немецкой армии уже во второй половине 30 июня сообщали, что население Львова обратило свой гнев на убийц из НКВД против «евреев, живущих в городе, которые всегда сотрудничали с большевиками». [4]

В тот же день еврейские мужчины были согнаны на так называемые «тюремные работы» — раскапывать и выносить тела убитых в тюрьмах. В последующие дни евреев использовали и для других задач.

Привлечение евреев для работ было общепринятым во время погромов и антиеврейских инциНдентов (сохранена орфография украинского перевода. Пятерым переводчикам сайта Историческая Правда неведомо написание таинственного слова инцидент) в оккупированной нацистами Европе. [5] 30 июня во Львове около десяти евреев были вынуждены помогать украинским националистам в полиграфических делах. [6]

Немецкие войска заставляли евреев приводить в порядок улицы после бомбежки. [7]Выжившие евреи вспоминали, что их также заставляли убирать в домах и чистить туалеты. [8]

Иногда принуждение к работе сопровождалось смертельными случаями. Чеслава Будзинска, ее сестра, и соседская девочка были взяты немцами для работы по уборке (очистке) мест убийств. Их били и толкали, пока они выполняли порученную работу. Другие так же были привлечены к работе, включая мужчин — всего около 150 человек.

Позже немцы согнали мужчин к ближайшему водоему, заставляя их заходить в воду все глубже и глубже. Один из немцев при этом топил людей багром. Женщины были свидетелями этого, но ничего не могли сделать. [9]

Во вторник 1 июля Львов стал свидетелем полномасштабного погрома. В этой статье я использую дефиницию Рауля Гилберга: «Что такое погромы? Это короткие вспышки насилия в обществе против еврейского населения «. [10] В тот день насилие приобрело форму ритуала: евреев — мужчин и женщин — выгоняли убирать улицы, евреек унижали поодиночке, а евреев заставляли выполнять действия, которые связывали их с коммунизмом.

Львовский погром 1941-го имеет общие черты с более ранним погромом, устроенным в ноябре 1918 года польскими солдатами и городскими жителями. В нем также применялись методы и ритуалы антиеврейских акций, происходивших в других местах оккупированной нацистами Европы.

Так же, как во Львове в 1918-м [ тогдашний ноябрьский погром состоялся после ухода из города частей ЗУНР, евреев наказывали якобы за их поддержку украинцев, хотя официально они держали нейтралитет в польско-украинском противостоянии , в целом погибло 50-150 евреев и около 270 украинцев - ИП ], в Вене в марте 1938-го, в разных местах Польши в 1939-м, в 1941 году во Львове евреев насильно выгоняли чистить улицы.

Целью было заставить евреев, преуспевших в свободных профессиях и в бизнесе, выполнять унизительную физическую работу. Как заметил один из выживших: «Это было очень унизительное ощущение — когда доктора и профессора чистили улицы с лопатами в руках …» [11] .

По воспоминаниям одной девочки, немцы и украинцы заставили ее соседку взять свою зубную щетку и чистить ею улицу. Также они заставили одного из евреев убирать конский навоз с улиц своей шляпой [12] . Судя по фотографиям, неевреев во Львове развлекало, как евреи чистят улицы. В определенной степени погром был карнавалом.

>Еврейские мужчины и женщины чистят улицу возле Оперы. Двое мужчин управляют процессом, пока зрители в толпе наслаждаются зрелищем, особенно женщина в центре фото (фотография предоставлена Дэвидом Ли Престоном)

Одной из характерных особенностей погрома было плохое отношение и унижение еврейских женщин. Сцены на улице Замарстыновской были сняты немецкими фотооператорами [13] ; также есть фильм об этом жестокое обращении [14] .

Подобные прецеденты уже были во время погромов в оккупированной нацистами Польше.

В декабре 1939-го в Кракове насильно раздевали евреек [15] — и многие члены ОУН (особенно те, которые вскоре стали костяком бандеровского движения) были в Кракове в это время, пережидая советскою оккупацию Западной Украины. Нет оснований подозревать оуновцев в участии в тех инцидентах, но они вполне могли быть свидетелями событий.

Так выглядит место, где сделана предыдущая фотография, сегодня. Фото: Ева Химка

Во время Пасхального погрома в Варшаве 1940-го подростки охотились за еврейками с целью ограбления [16] . Очевидно прецедентом того, случившихся во Львове в 1941-м, был погром во Львове 1918-го. Свидетель погрома 1918 Йозеф Тененбаум, пишет: «Женщины были вынуждены раздеваться и стоять голыми на радость жестокой толпы»[17] .

Во Львове 1941-го женщин толкали, пинали, били в лицо и другие части тела палками и подручными предметами, таскали за волосы, перекидывали от одного погромщика к другому. Многих раздевали догола и показывали толпе. За некоторыми гнались по улицам [18] .

Роза Московиц имела школьную подругу, которая стала коммунистической активисткой. Толпа схватила ее, отрезала волосы, и гнала по улицам, голую, с криками. Девушка вернулась домой и покончила с собой [19] .

Поляк, который спасал евреев, вспоминает о 12-летней еврейской девочке, которую бил цепью «дядька, здоровый как Геркулес» [20] . Неудивительно, что сообщалось и об изнасилованиях. [21]

Беременных женщин били и пинали в живот [22] . Участники погромов раздели двадцатилетнюю еврейскую девушку, воткнули в ее влагалище палку и заставили маршировать мимо почты в тюрьму на Лонцкого, где в то время проводились «тюремные работы». [23]

Также женщин обворовывали. [24] Роза Вагнер рассказывала даже, что видела проституток, которые вместе со своими сутенерами требовали обувь и одежду у еврейских женщин. [25] Жертв выбирали наугад, лишь бы они были евреями. [26]

Погром первого июля сопровождался антикоммунистическими представлениями и ритуалами. Лариса Крушельницкая, известная украинская интеллектуалка и мемуаристка, запомнила огромный плакат с портретом Сталина у главпочтамта. Вместе с матерью она наблюдала, как его снимают. Тогда ей было почти тринадцать и она хорошо помнит, как люди радовались, что советские ужасы наконец закончились .

Немецкая кинохроника освобождения Лемберга очевидно изображает эту самую сцену, в которой видны огромная толпа — люди действительно веселятся и аплодируют. После этого, вспоминает Крушельницкая, все начали топтать плакат. [27]

Десятилетняя еврейская девочка в тот день также была у почтамта, но запомнила совсем другую сцену: «Перед почте стояли люди с лопатами, а украинцы били их и кричали «Юде! Юде!»" [28] Каждая девочка зафиксировала в памяти ту картину, которая отражала её собственную позицию и перспективу.

Жертвы еврейских погромов стали частью антикоммунистических ритуалов. Один поляк вспоминает, как евреев во Львове заставляли ходить строем по четыре человека, петь русские строевые песни и выкрикивать лозунги возвеличивания Сталина. [29]

Еврейский свидетель подтверждает: она видела, как толпа окружила группу из двух или трех сотен молодых еврейских мужчин и женщин, которых заставляли петь «русскую коммунистическую песню «Моя Москва» с поднятыми вверх руками. [30]

Еще один свидетель, украинец, заметила у цитадели украинцев, сопровождавших где-то около сотни людей, заставляя их кричать «Мы хотим Сталина!» [31]

В то лето подобные ритуалы проводились везде. B Коломые, 165 км юго-западнее Львова, памятники Сталину и Ленину были уничтожены. Украинцы насильно заставляли одного из евреев вставать на один из пустых пьедесталов, тогда как другие должны были кричать: «Сталин, ты идиот!» [32]

На погром евреев собирали украинские милиционеры. Для того, чтобы найти евреев для Замарстыновской тюрьмы и Бригидок, они дом за домом прочесывали еврейские кварталы. [33]

Чтобы набрать евреев для эксгумации и издевательств на Лонцкого, ополченцы задерживали их прямо на улице. Аресты на улице Коперника, которая протянулась от центра города и почтамта в тюрьму на Лонцкого, хорошо задокументированы на фотографиях. [34]

Во Львове — как и по всей Галичине течение первых дней немецкого вторжения [35] — еврейских мужчин заставляли эксгумировать трупы жертв НКВД; во время работ их унижали, били и даже убивали. Трупы во Львове эксгумировали и выставляли на всеобщее обозрение уже 30 июня, а 1 и 2 июля процесс продолжался. [36]

Хотя очевидцы расходятся в датах, но, осуществив анализ имеющихся свидетельств, я склонен считать, что тюремные работы продолжались в течение трех дней, но публичный погром происходил лишь в один день, 1 июля.

На евреев нападали, когда их конвоировали в тюрьмы 1 июля. Еврейская девочка стала свидетелем того, как маленькие ребята били евреев, которых сопровождали на Бригидки, метлами, выбивалками для ковров и камнями. [37]

Тамара Браницкая рассказывала, что ей и членам ее семьи приказали держать руки вверх в течение тех 10-15 минут, когда они шли в тюрьму на Лонцкого. Когда они шли по улице, люди бежали впереди и били их палками по голове. Кроме того, толпа выламывала из тротуара брусчатку, чтобы иметь возможность бросить чем-то в своих жертв, сопровождая свои действия оскорбительными выкриками.

«Никто не пытался помочь, — вспоминает Браницкая. — Наоборот, толпа словно получал несказанное удовольствие от всего этого «. [38]

Свидетельства очевидцев [39] и фотографии [40] показывают, что некоторые евреи были вынуждены ползти в тюрьмы на четвереньках. Лешек Аллерганд рассказывал, как сотни людей проползли на коленях три километра в тюрьму на Бригидках, и все это время их пинали и били. [41]

Хотя считается, что к работе в тюрьмах отбирали лишь еврейских мужчин, но существуют свидетельства, что там были также женщины и дети. [42]

В целом большинство сходится на том, что трудоспособных мужчин привлекали непосредственно к работам по эксгумации, тогда как женщин и стариков приводили в тюрьмы исключительно для того, чтобы над ними поиздеваться. Тем не менее, женщины все же вынуждены были обмывать трупы. Маленьких детей обычно (хотя и не всегда) [43]щадили.

Эту ситуацию очень хорошо показано на фотографии из коллекции Дэвида Ли Престона. Лиц не видно, но человек, одетый в костюм и уличную обувь, выкапывает тело с помощью лопаты. Очевидно, что его забрали прямо с улицы. Около него стоит человек в характерных сапогах и штанах; мы видим лишь его ноги, но можно предположить, что он был в униформе.

На обороте фото, сделанном солдатом для собственных нужд, читаем надпись: «Еврей на эксгумации кровавых жертв.» [44] Есть кадры, на которых еврейские женщины очищают грязь из трупов мокрым ветками. [45]

Многих еврейских мужчин, которых набирали на работу в тюрьмах, убивали сразу после того, как они выполняли свою задачу. Многочисленные фотографии изображают жертв тюремных работ, хотя их время ошибочно интерпретируют как фотографии жертв НКВД.[46]

Мы можем взять за пример фото внутреннего двора тюрьмы на Бригидках из коллекции Престона :

Трупы евреев во дворе тюрьмы «Бригидки». На обороте фото есть надпись «Bluthof Lemberg», т.е. «Кровавый двор Львов» ”

В отличие от трупов жертв убийств НКВД, которые раскладывали аккуратными рядами, на этой фотографии тела просто хаотично набросаны в кучу. На людях с фотографии Престона достаточно светлая одежда — особенно поражают белые рубашки, в то время как одежда на фотографиях жертв НКВД является грязной и серой.

На переднем плане фото Престона на одном из убитых есть подтяжки — если бы это был узник НКВД, их бы не позволили носить. Также видно длинные палки и другие орудия, какие жертвы-евреи использовали для эксгумации тел жертв НКВД. [47]

Мужчина по фамилии Гольд, который записывал события во Львове после прибытия немцев, слышал, что около часа тридцать — двух часов дня первого июля около тридцати человек были казнены на Бригидках. [48]

Герман Кац вспоминал, как его тогда поставили в шеренгу, чтобы застрелить. Он был сорок восьмым; сорок седьмого уже казнили; немецкий солдат уже прицелился в него, когда подошел офицер и сказал: «На сегодня хватит». Его и другие люди, которым посчастливилось выжить, заставили копать могилы для тех, кого казнили. [49]

Курт Левин оставил подробное описание своих впечатлений от «тюремных работ» в тюрьме на Бригидках. Он описал случаи жестокого избиения как со стороны немцев, так и со стороны украинцев.

Один украинцев особенно врезался в память Левина. Элегантно одетый в красивую вышиванку, он бил евреев железной палкой. С каждым ударом в воздух взлетали куски кожи, иногда — ухо или глаз. Когда палка сломалась, он взял огромную обугленную палку и проломил ей череп первому еврею, который попал под руку — мозги разлетелись во все стороны и попали на лицо Левина и его одежду.

Левин стал свидетелем того, как немцы расстреляли большое количество евреев. Он должен был беспомощно наблюдать за тем, как убивали его отца, раввина. Немцы постоянно фотографировали жестокие сцены, что было для него особенно унизительным.

Левин видел, как генерал, застрелив девятнадцатилетнего парня, провозгласил: «работы завершены». Он имел в виду, что больше в Бригидки не нужно приводить новых жертв.

Украинская милиция пошла домой, но гестаповцы продолжали издеваться над евреями, а некоторые из них пошли добивать раненых. Затем, пишет он, приехали «солдаты бандеровского легиона» (т.е. батальона «Нахтигаль» — об этом мы поговорим дальше) и начали избиение евреев с новой силой.

Около девяти часов вечера оставшихся выгнали с территории тюрьмы пинками и ударами. Им приказали вернуться к работе в четыре часа утра следующего дня. «Из двух тысяч человек осталось чуть меньше восьмидесяти». Из дома Левина забрали тринадцать человек — вернулось только трое. [50]

Люся Горнштейн жила прямо возле тюрьмы на Бригидках, ее дом фактически граничил с задним двориком тюрьмы и ее семья могла слышать все, что там происходит. Первого июля Люся и ее мать видели немцев и украинцев в униформе на территории тюрьмы.Они слышали, как стреляли в евреев, но не могли увидеть этого из окон своего дома.Выстрелы и крики раздавались весь день.

Отца Люси и ее брата забрали на Бригидки для эксгумации. Вечером отец вернулся: он выглядел ужасно. Ему удалось скрыться или в ванной, или в какой-то другой маленькой комнатке. Из своего убежища он мог видеть, как они приводили все новых евреев. Сначала их заводили внутрь для того, чтобы они выносили тела, но когда больше людей было уже не нужно, лишних ставили в углу и убивали. Люся поняла, что брат был среди тех, кого застрелили. [51]

События на Лонцкого подробно описаны Тамарой Браницкий. Когда она прибыла туда, то увидела еврейских женщин, стариков и детей, стоявших в углу у стены. На другом конце двора лежали горы мертвых людей и евреев заставляли их сортировать. Они должны были переносить тела с одного места на другое.

В центре дворика были эсэсовцы и гестаповцы. Вместе с матерью и сестрами ее продержали около часа, хотя для них это время казалось вечностью. В конце концов мать собрала в кулак свою отвагу, подошла к офицеру и спросила немецком, что с ними сделают. Он ответил: «Мы поставим вас к стенке и расстреляем». Однако позже пришли высокопоставленные офицеры гестапо и приказали всем женщинам и детям идти домой.

На обратном пути прохожие продолжали швырять в них камни. Мать подняла руку, чтобы защитить сестру — в нее попала камень, из руки брызнула кровь. Наконец, им удалось добраться домой. [52]

Матильда Вишницка с семьей была на Лонцкого. Первым забрали ее отца. Через полтора или два дня его привели домой без сознания. От него несло трупным смрадом. Он оставался в таком состоянии очень долго, нервные движения и крики были единственными признаками того, что он еще жив. Их с мачехой тоже забрали. Уже на месте их спас украинский милиционер, который был братом школьного друга [53] — те, кто имел возможность наносить вред, могли также и спасать.

Согласно еврейских источников, немецкий офицер остановил насилие толпы на Лонцкого. Немецкий сержант пытался защитить еврейских рабочих, когда толпа на крышах требовал их смерти. Толпа успокоилась только после вмешательства немецкого офицера, прокричавшего с упреком в голосе: «Мы же не большевики, в конце концов!» [54]

По свидетельствам одного еврея, которого заставляли работать в Замарстыновской тюрьме, туда принесли пулемет и еврейских мужчин несколько раз заставляли выстраиваться у стены. Однако каждый раз высокопоставленные функционеры гестапо предотвращали казни. [55]

Вермахт подавил погром вечером первого июля, хотя отдельные случаи насилия случались еще в течение следующих нескольких дней.

Независимо от погрома как такового в последующие дни немцы осуществляли систематические убийства — вероятно даже, по прямому приказу Гитлера. [56]

Эти убийства отличаются от погрома прежде всего тем, что в этом случае толпа не был привлечен к процессу. Операция осуществлялась немецкой айнзатцгруппой С при содействии украинской милиции правительства Стецько.

Солдат айнзатцгруппы Феликс Ландау 3 июля 1941 писал в своем дневнике, как он участвовал в казни пятисот «беззащитных мужчин — даже если они были просто евреями.»[57]

Эдварда Спайсера задержали для казни во время облавы на евреев. Далее следует несколько сокращенное отредактированное изложение его показания:

[Через несколько дней после погрома] недалеко от собственного дома меня задержала группа украинцев, и отправила к месту сбора возле железнодорожной станции. Сначала они били нас всеми возможными способами, далее они сталкивали нас с лестницы, пока внизу из людей не образовывалась куча из 5-6 человек высотой.

Так мы лежали где-то около часа, потом они сказали нам снова подняться. Они выстроили нас в ряд, далее снова били, а потом заставили маршировать к [...] какому-то большому сооружению, я думаю, это была хоккейная арена. Они заставили нас лежать на земле лицом вниз. Кто-то ударил меня по голове.

Мы должны лежать с вытянутыми руками до самого утра. Ночью, если кто-то пошевелился, они его убивали прикладом винтовки. Там лежали только мужчины. Следующий день выдался жарким. Они не давали нам воды. Никакой еды — забудьте об этом.

Далее они забирали людей группами — якобы для выполнения работ. Они отобрали группу из примерно сорока человек. Их всех построили, а мы завидовали этим людям за то, что они идут на работу. Тем временем мы увидели ужасную картину. Немцы убивали эту группу прикладами.

Гражданские украинцы приходили туда только для того, чтобы помочь немцам нас бить. Они использовали деревянные палки, похожие на бейсбольные биты. Затем людей забирали грузовиками. Следующую ночь мы провели так же — вниз. Утром опять приехали грузовики. Некоторые украинские приходили с лопатами и подобными программами.

Я не мог поверить, что люди могут совершать такие вещи с себе подобными. Я никогда не видел подобных ужасов. На следующий день они снова забирали людей на грузовиках. Я пытался залезть на грузовик, но немецкий офицер СС взял меня за шиворот и не дал сесть на машину.

Когда он отвернулся, я снова попытался проскользнуть. Но он снова не дал мне этого сделать. Тогда я плохо понимал, что все [кого забирали грузовиками] расстреливали. А украинцы копали траншеи. Насколько я знаю, тогда было убито более двух тысяч заложников [...].

Как удалось выжить? Они внезапно остановились и начали выгружать людей. Один из конвоиров сообщил, что нас отпускают. Но потом он сказал, что они хотят поиграть с нами в одну игру: Вы должны будете вставать и падать. Auf, lauf, hinlegen. Auf, lauf, hinlegen. [58]

Только тогда я увидел украинцев в штатском. Они заставляли нас бегать кругами, и немцы и украинцы били евреев — я видел, как многие из них падали на землю, либо мертвы, либо без сознания.

Мне повезло, я успел заметить немца с маленькой палкой, поэтому бегал вокруг него.Он бил меня, но на самом деле я вообще не чувствовал боли. В такие моменты тебя находит какое-то оцепенение. Затем они нас отпустили, разрешили покинуть это место. Тогда мне было двадцать два года. Мой путь домой был медленным и болезненным. [59]

Украинцы, помогавшие немцам во время этих казней, на самом деле были не гражданскими, а членами милиции, просто лишь некоторые из них носил униформу.

2 июля 1941 украинская милиция во Львове была оперативно подчинена немецкому СС. По словам профессора Ганса Иоахима Бейера, который занимал высокий пост в службе безопасности (СД) города и был связан со зверствами против поляков и евреев, милиции поручили «наводить порядок внутри города». [60]

Украинский активист Константин Паньковский, много общавшийся с Бейером, [61] также упоминает подчинение милиции во Львове СС со 2 июля и «немцы немедленно начали использовать милицию в своих собственных целях, особенно когда это касалось антиеврейских вопросов». [62]

Подробный рассказ одного еврея, которому удалось выжить, недвусмысленно указывает на украинцев, причастных к этим событиям, как на членов милиции. [63] Даже несмотря на то, что милиция была подчинена айнзатцгруппе, Стецько считал ее силой на службе его украинского правительства. [64 ]

Согласно оценкам львовского юденрата, две тысячи евреев исчезло во время погромов и казней в течение первых дней июля 1941, [65] но во внутренних немецких отчетах по безопасности от 16 июля говорится, что тогда «полиция задержала и расстреляла 7000 евреев». [ 66]

В случае массовых убийств часто бывает сложно сделать корректный подсчет количества жертв. На этот раз мы можем исходить из того, что юденрат мог недооценить количество жертв, потому что они считали лишь тех евреев, об исчезновении которых было известно точно; некоторых могли просто не учесть.

Однако немцы, наоборот, могли преувеличить количество жертв для того, чтобы показать, насколько преданно они выполняли свой долг. В любом случае, ясно, что в начале июля во Львове погибли тысячи евреев.

РОЛЬ УКРАИНСКИХ НАЦИОНАЛИСТОВ

Исследования других погромов во времена немецкой оккупации, которые провел Томаш Шарота, показали, что немцы всегда прибегали к тактике взаимодействия с местными организованными группами, которые должны были возглавить каждый инцидент.

Как отметил Дитер Поль:

«Не следует недооценивать практические проблемы, с которыми столкнулись эсэсовцы, когда вошли в западноукраинские города. Они не знали населения, топографии, и, конечно же, не понимали местного языка. Поэтому они были полностью зависимы от переводчиков, местной администрации и отрядов милиции, возникших в июне 1941 «. [67]

Создавалось «некое неофициальное разделение труда» (фраза Юргена Маттеуса), когда местные агенты помогали разоблачать и преследовать евреев и осуществлять погромы.[68]

Во Львове 1941-го естественным кандидатом на эту роль была Организация Украинских Националистов (ОУН), которая тесно сотрудничала с немцами в предыдущие годы и пыталась подражать модели национал-социализма.

2 мая 1939 проводник ОУН, Андрей Мельник, заверил министра иностранных дел Германии Иоахима фон Риббентропа, что его организация «мировоззренчески родственна с подобными движениями по всей Европе, прежде всего национал-социализмом в Германии и фашизмом в Италии.» [69]

Кость Панькивский, который сам сотрудничал с немцами и позже в 1941-м критиковал ОУН за разрыв с немцами, указывал на членов ОУН, как на «людей, которые имели многолетние контакты с немцами, которые были идеологически связаны с фашизмом и нацизмом, какие на словах, на письме и на деле годами проповедовали тоталитаризм и ориентацию на Берлин и Рим. » [70]

К тому времени, когда вспыхнул Львовский погром, ОУН была расколотой организацией . Во Львове фракция под руководством Степана Бандеры (ОУН-Б) перехватила инициативу в националистическом движении. Именно бандеровская фракция ОУН провозгласила создание Украинского государства 30 июня 1941

Главой украинского правительства был Ярослав Стецько, известный лейтенант Бандеры и ярый антисемит. Весной 1939 он опубликовал статью в газете «Новый путь», украинском националистическом издании в Канаде, где высказал свою позицию относительно евреев. Орест Мартынович подытожил Стецько мысли следующим образом:

[...] Стецько [...] настаивал, что евреи были «кочевниками и галапасами», «шкурниками, материалистами, эгоистами», «народом без героики жизни, без величественной идеи, зовущей к посвящению». Евреев интересовала лишь «личная нажива», они получали «наслаждение в удовлетворении низких инстинктов», и хотят «разложить героическую культуру народов-борцов.»

Украинцы, по словам Стецько, «первыми в Европе поняли разлагающую работу еврейства», и в результате отмежевались от евреев века назад, таким образом сохраняя «чистоту своей духовности и культуры.»

Статья Стецько также поставила евреев в центре международного заговора, провозгласив, что еврейские капиталисты и еврейские коммунисты совместно продвигали еврейские интересы. [71]

Автобиография Стецько, написанная течение двух недель после провозглашения Украинского государства и обращенная к немцам, которые его арестовали, содержала такой пассаж:

«Марксизм считаю произведением — правда — еврейского ума, но практическое его осуществление при помощи евреев переводилось и переводится в московской тюрьме народов московско-азиятским народом.

Москва и жидовство — это самые большие враги Украины и носители разлагающих большевистских интернациональных идей.

Считая главным и решающим врагом Москву (а не жидовство), которая собственно держала Украину в неволе, тем не менее должно оцениваю неоспоримо вредную и враждебную роль евреев, помогающих Москве закрепощать Украину.

Поэтому стою на позиции уничтожения жидов и целесообразности перенести на Украину немецкие методы экстерминации еврейства, исключая их ассимиляцию и тп «[72].

В акте Стецька провозглашения государственности, который украинские националисты называют Актом восстановления Украинского Государства (30 июня 1941 г.), ничего не было сказано о евреях, однако было четко провозглашена приверженность нацистской Германии:

Волей украинского народа, Организация Украинских Националистов под руководством Степана Бандеры провозглашает восстановление Украинского Государства, за которое положили свои головы целые поколения лучших сынов Украины. [...]

Восстановленное Украинское Государство будет тесно сотрудничать с Национал-Социалистической Велико-Германией, которая под руководством Адольфа Гитлера создает новый порядок в Европе и мире и помогает украинскому народу освободиться из-под московской оккупации. [...]

Да здравствует Суверенная Соборное Украинское Государство, да здравствует Организация Украинских Националистов, пусть живет Проводник Организации украинских националистов Степан Бандера [73]

Немцы не признали этого государства и позволили ее существование лишь в течение нескольких дней. Затем они арестовали лидеров националистов, включая Стецько и Бандерой. [74]

Националисты надеялись, что немцы пересмотрят свое решение, и ОУН-Б организовала ряд встреч по всей Галичине, обращаясь к немцам с просьбой признать украинскую государственность и освободить украинское руководство. Во время этих встреч отмечали, что возрожденная Украина займет свое место среди фашистских государствами новой Европы. [75]

Бандеровская фрация ОУН имела четко определенную программу «Украина для украинцев», что стало заголовком для плаката, который члены ОУН развешивали на стенах по всему Львову 30 июня. [76]

ОУН начала планировать этнические чистки, как только узнала о высокой вероятности нападения немцев на Советский Союз.

Уже в мае 1941-го, когда организация разрабатывала план действий после немецкого вторжения, ОУН-Б дала указания своим отрядам очистить местность от вражеских элементов: «Во времена хаоса и смятения разрешается ликвидация нежелательных польских, русских и еврейских активистов, особенно сторонников большевистского российского империализма «. [77]

Отдельный раздел в инструкциях было посвящено «политике в отношении меньшинств». Национальные меньшинства «которые являются враждебными к нам — русские, поляки, евреи» должны были быть «уничтожены в боях.» [78]

Перед началом немецко-советской войны глава оуновского подполья Иван Клымив (Легенда) подготовил листовки, которые распространяли или развешивали в публичных местах Львова в день погрома. В одной из них сообщалось о создании революционных трибуналов, которые должны были наказывать врагов украинского движения, применяя принцип «коллективной ответственности (родовой и национальной) за все проступки против Укр. Государства, Укр. Войска и ОУН.» [79]

Другая листовка содержала следующий призыв: «Знай! Москва, Польша, Мадьяры, жиды — это враги Твои! Уничтожай их» [80]

В дополнение бандеровцы были убеждены, что евреи были основной поддержкой коммунистов и в значительной мере несли ответственность за репрессивные действия против украинцев. Майские инструкции 1941 приказывали пропагандистам ОУН, которые должны были работать с солдатами Красной армии, подчеркивать еврейскую сущность коммунизма: «Марксизм — еврейская выдумка» и «сталинские и еврейские комиссары являются главными врагами народа!» [81]

Отождествление евреев с большевиками стало особенно взрывным летом 1941-го из-за массовых убийств политических заключенных силами НКВД.

Кроме мотивации для развертывания насилия против евреев, ОУН также имела средства для того, того воплотить свои планы в жизнь.

Подразделением ОУН-Б, ответственным за организацию погрома, когда-то считали украинский националистический легион на службе у немцев, батальон «Нахтигаль». Однако эта версия событий была советской фальсификацией, призванной ослабить правительство Конрада Аденауэра в Федеральной республике Германии.

В 1959-1960 гг одного из министров Аденауэра, Теодора Оберлендера, заочно судили в суде Восточной Германии за то, что он был посредником Германии в связях с «Нахтигаль», его признали виновным в соучастии в погроме.

Суд Западной Германии, исследовав доказательства, оправдал Оберлендера и «Нахтигаль» (по крайней мере как военное подразделение), он указал на то, что доказательства Восточной Германии содержали советские подделки. Иван Патриляк, специалист по истории ОУН и человек, благосклонно относится к организации, предоставил хороший обзор базовых вопросов. [82]

Важным аргументом в пользу того, что «Нахтигаль» не играл значительной роли в Львовском погроме есть аргумент умолчания. Если бы это было правдой, то этот факт был бы упомянут в сообщениях о преследовании и истреблении еврейского населения во Львове, изданных до 1959 г. — в частности в работах Филиппа Фридмана [83], Елаяху Йонеса [84] и Тадеуша Задерецького.

В начале 2008 г. Служба безопасности Украины открыла доступ к документам КГБ, содержащие детали фабрикации этого дела. [85] Это правда, что «Нахтигаль» казнил евреев во время своего следующего похода на Винницу [86] , но представляется, что он как подразделение не участвовал в львовских погромах или казнях.

Существуют, однако, несколько свидетельств, взятых до 1959 года, когда начались систематические фальсификации, в которых утверждается, что члены «Нахтигаля» принимали участие в погроме [87] . Возможно, что в этих редких случаях солдаты действительно были с «Нахтигаля», однако так же возможно, что они были неправильно идентифицированы.

«Нахтигаль» не имел знаков различия, которые отличали бы его от других немецких подразделений, поэтому идентификация могла происходить только на основании языка, на котором говорили солдаты в немецких мундирах.

Немцы докладывали, что их украинские переводчики были большими антисемитами и верили, что всех евреев следует убить [88] , поэтому возможно, что эти солдаты были переводчиками, которые получали «вознаграждение» за свои услуги, а не членами «Нахтигаля».

На сегодня исследователи склоняются к мысли, что милиция, созданная правительством ОУН 30 июня 1941, была передовым отрядом погрома, который произошел на следующий день [89] . И действительно, ветеран «Нахтигаля» Мирослав Кальба, отстаивая непричастности своего батальона к погрому, цитировал приказ, приписываемый командиру батальона Роману Шухевичу: «Не допускайтеся никаких преступлений или мести на наших врагах поляках или жидах, потому что это не наше дело заниматься этим».

По мнению Патриляка, если такой приказ действительно существовал, тогда слов Шухевича заключалось в том, что «Нахтигаль» должен служить одним из ядер украинской армии, главной задачей которого была бы борьба на фронте, в то время как уничтожение врагов из числа гражданского населения было ответственностью других, а именно «немецких спецгрупп, бандеровской Службы безопасности, милиции и т.д.». [90]

Украинская Народная Милиция была частью долгосрочного плана ОУН милитаризировать националистическое движение и подготовиться к национальному восстанию под предводительством своих собственных вышколенных кадров.

В марте 1940 года ОУН (б) отдал приказ о формировании «военной секции» во всех ячейках ОУН в каждом селе. Отдельные подробные инструкции для подразделений, определенных как «милиции», были разработаны в мае 1941 года как часть подготовки ОУН к войне. Хотя, согласно плану, милиция должна быть централизованной, на практике централизация оказалась невозможной [91] .

Первое упоминание о формировании украинской милиции — в селе Мельницы (теперь территория Польши) — датирована 25 июня 1941 года.

Экспедиционная группа ОУН из Кракова направлялась за немцами во время их продвижения в Галичину. В окрестностях Млинова, согласно телеграмме, отправленной Стецько Бандере, «жид» застрелил немецкого солдата и его коня, однако немцы убили «двух сознательных националистов» в отместку. В тот же день «жиды» убили еще одного немецкого солдата.

«Жиды нарочно провоцируют», — написал Стецько. — «Говорят, что им нет жизни, значит, хотят истреблять наших людей и наше население». Он заявил Бандере: «Делаем милицию, что поможет евреев устранять и предохранит население» [92] . Похоже, что это была чисто местная милиция.

Меры по созданию милиции во Львове начались утром 30 июня 1941 года. Стецько в своих воспоминаниях писал, что он доверил формирование милиции Ивану Равлыку, [93]который сопровождал его во Львов в составе экспедиционной группы ОУН из Кракова.

Из другой мемуарной литературы, однако, видно, что Роман Шухевич, командир «Нахтигаля», также сыграл определенную роль в назначении руководства милиции [94] . Милиция проводила набор рекрутов на холме Святого Юры, там же, где стоял лагерь «Нахтигаля». [95]

Воспоминания украинского активиста Дмитрия Гонты 1947 года показывают, что милиция во Львове была основана бандеровским движением полуконспиративным образом. Гонта писал, что большинство добровольцев в ней составляли студенты. Им выдавали нарукавную повязку национальных цветов для ношения на левой руке.

Гонта, который примерно двадцать лет назад служил в армии, также пытался вступить в ряды милиции, считая, что его военный опыт мог быть полезным, однако его отговорили от этого.

Сначала молодой человек из села сказал, что «мы здесь хозяйничаем», однако не объяснил, кто такие «мы». Впоследствии мужчины, действительно возглавляли процесс, посоветовали ему заняться чем-то другим — мол, милиционерами могут стать более молодые. Гонта снял свою повязку и позже в тот же день послужил украинскому движению, печатая националистические листовки [96] .

Два человека, которые играли важную роль в львовской милиции, едва пережили массовые убийства в тюрьмах НКВД. Один из них — Богдан Казанивский, которому Шухевич доверил назначения командира милиции во Львове, второй — Омелян Матла, которого и назначил Казанивский. [97]

Мы можем понять их настроения и чувства с помощью показаний, данных ими в начале июля немецкой комиссии по расследованию убийств НКВД во Львове.

Матла был заключен в тюрьме на улице Замарстыновской и в Бригидках. В Бригидках с ним обращались особенно жестоко. Ударом кулака в лицо ему выбили четыре зуба. Его били по всему телу резиновой дубинкой. Из-за частых избиений в его моче даже после освобождения оставалась кровь.

Обычно во время допросов над ним «работало» два человека. Они выясняли, что было для него болезненным, и повторяли это снова и снова. Нередко наносили одновременные удары кулаком в подбородок и ногой в пах. После начала войны между Германией и СССР НКВД особенно свирепствовало. По его словам, большинство палачей были евреями.[98]

Другой узник, выживший Казанивский, утверждал, что пять энкаведистов одновременно били его до потери сознания тупым концом кавалерийской сабли, затем кулаками и рукоятками пистолетов, оставляли его на несколько дней без еды и воды.

Он рассказал об ужасных санитарных условий во временном отряде — обычной конюшне, в которой заключенных заставляли опорожняться, не снимая брюк. В тюрьме НКВД в Сокале его забрали в подземелье, положили на стол и подвергли пыткам. Пытки включали симуляцию утопления. Ему удалось бежать из Бригидок до начала убийств. [99]

Однако Казанивский ничего не сказал относительно участия евреев в этих надругательствах. Хотя его описание страшных условий в советских тюрьмах и допросов может показаться преувеличенным, оно не слишком расходится с тем, что мы знаем о сталинистской практике допросов. [100] Понятно, что тюремный опыт этих людей стал причиной большого гнева.

Итак, двумя источниками добровольцев для милиции, созданной 30 июня 1941 года, были активисты ОУН, пришедшие во Львов из Кракова, и члены ОУН из Львова, расквартированные на холме Святого Юра. Третьим источником были бывшие советские украинские милиционеры.

Незначительная часть милиционеров украинской Национальной милиции носила темно-синие униформы — вероятно, полученные во время службы в советской милиции. [101]

Леопольд Иваньер, переживший погром, узнал некоторых милиционеров: «Это были те же украинцы, служившие в советской милиции. Они заменили звезды на своих фуражках трезубцами. Мы знали, потому что они патрулировали в нашем районе» [102] .

Бывшие советские милиционеры могли стать на сторону ОУН, поскольку, как указывает Тимоти Снайдер, «кое-где люди участвовали в немецких антисемитских мероприятиях, чтобы дистанцироваться в глазах новых руководителей от своих предыдущих связей с советской администрацией». [103]

Другим возможным объяснением было то, что некоторые из этих людей уже были членами ОУН и вступили в советскую милицию, чтобы получить опыт полицейской службы [104] . В любом случае ОУН ценила профессионализм и должна бы приветствовать участие вышколенного полицейского персонала.

В воспоминаниях, опубликованных двадцать шесть лет спустя, Стецько категорически отрицал, что милиция, основанная его правительством, участвовала в каких-либо антиеврейских действиях. [105] Однако доказательств противного очень много.

Десятки свидетельств очевидцев признают милиционеров главными участниками погромов. Например, Рышард Ринднер писал, что «украинская милиция хватала евреев на улицах [и] собирала их в различных точках сбора, где их безжалостно били». [106]

Фелиция Геллер вспоминала, что когда пришли немцы, «украинские националисты организовали «украинскую полицию «, которая хватала евреев в квартирах и забирала их на уборку улиц и работу в тюрьмах. [107] Лусия Горнштейн сообщает: «Украинцы, полиция или милиция или кем там они были», проводили облаву на евреев и пришли также в квартиру ее семьи. [108]

Матильду Вышинскую, которую забрали на Лонцкого во время «тюремных работ», освободил знакомый украинский милиционер, который был на месте событий. [109]

Иногда очевидцы не говорили о милиции как таковой, однако вспоминали голубовато-желтые нарукавные повязки, носимые на левой руке и служившие признаком милиции (за исключением уже упомянутых милиционеров, которые имели униформу).

Янислав Корчинский, например, видел «группу украинцев с желтыми и голубыми повязками», которые забрали около семидесяти евреев в тюрьму на улице Замарстынив.[110]

Профессор Мауриций Аллерханд записал в своем дневнике в день погрома, он видел около двадцати украинцев, которые били евреев палками и плетьми: «То, что они были украинцами, видно не только по голубовато-желтым повязкам на левых руках, но и по проклятиям еврееев на украинском языке «. [111]

Тамара Браницкая, тогда девятнадцатилетняя, видела украинских охранников, вооруженных ружьями, с голубовато-желтыми повязками на левом плече, которые силой врывались в квартиры, среди которых было и ее жилище; украинский охранники дали пощечину ее матери и забрали ее и ее сестер на избиения и унижения в тюрьму на Лонцкого. [112]

Некий Гольд записал, что «человек с лентой украинских цветов» требовал показать ему паспорт, будучи уверенным, что Гольд является евреем, а затем отправил его на эксгумацию тел в Бригидки. [113] Есть также много других подобных свидетельств. [114]

Свидетели по делам с денатурализация против подозреваемых украинских полицейских, иммигрировавших в США, вспоминали об украинских милиционерах, которые активно участвовали в насилии во Львове в 1941 году.

Один из них, Хаим Шломи, вспоминал, как евреев забирали из квартир: «[...] изначально уже начала организовывать украинская полиция — это были все еще гражданские без униформы, они имели лишь голубовато-желтые повязки, — они также начали выгонять евреев из домов и ловить их на улицах «. [115]

Когда Абрахама Гольдберга спросили, откуда он знал, что его арестовали именно украинская полиция, он ответил: «Они [...] носили сине-желтые повязки, которые были украинскими символами. Они имели ружье и говорили по-украински». [116]

Эти свидетельства трудно опровергнуть не только из-за их большого количества. Эти свидетельства были собраны во многих местах и в разное время на протяжении более шестидесяти лет. Свидетельства очевидцев включают отчеты евреев, переживших погромы, записанные Еврейской исторической комиссией в Польше сразу после войны[117] , так же как видеоинтервью, собранные по всему миру Фондом Шоа в 1990-х и 2000-х годах. [118]

В дополнение к свидетельствам в этих двух больших коллекциях, другие еврейские воспоминания и свидетельства, записанные на бумаге или пленке в разное время, в разных местах и при разных обстоятельствах, подтверждающих, что украинские милиционеры играли ведущую роль в львовском погроме. [119]

Есть также поляки-свидетели роли украинской милиции. [120] Понятно, что мемуары украинцев молчат об участии милиции в погроме во Львове.

То, о чем говорится в показаниях, подтверждается фотодоказательства. Фильм одного из эксгумаций и тюремных акций показывает милиционера с повязкой, который бьет еврея.[121]

На стоп-кадре из фильма, который теперь значительно поврежден, видно, как милиционер в униформе таскает полураздетую женщину за волосы в тюрьме на улице Замарстинив:

Другое фото изображает милиционера в униформе с повязкой на левой руке, участвует в аресте евреев на львовской улице. [122]

В дополнение к фотографиям милиционеров в униформе и/или с повязками, милиционеры в штатском были идентифицированы на улице Замарстыновской Джефри Бурдсом. [123]

(В украинском переводе на «ИП» здесь вставлена фотография, которой нет в оригинале статьи и придуманным в редакции текстом. Размещенный нами вариант перевода приведен в соответствие с оригиналом — Манкурт)

Во время издевательств над женщинами 1 июля воспоминания и фотографии изображают обидчиков частично зрелыми мужчин, но среди них попадаются подростки и даже дети:

Женщина, раздетая до белья, бежит, преследуемая парнем в форме и с палкой и подростком. Действие происходит возле тюрьмы на Замарстыновской, на улице Помперской. Сейчас эта улица называется Веселая. (Фото предоставлено Библиотекой Винера)

Десятилетняя еврейская девочка видела, как шестилетние ребята возле тюрьмы в Бригидках вырывали волосы женщинам и бороды старикам. [124]

Мария Гесиола вспоминает, во время того, как она и ее тетя пытались договориться с украинцами, пришедшим в их квартиру, чтобы те оставили в покое ее дядю, мальчик девяти лет вышел вперед и решил дело, сказав дяде: «Пойдем, старый жид «. [125]

Конечно, некоторые из этих детей присоединился к погрому в поисках приключений, а все остальные были детьми-солдатами национальной революции.

Снимок с того же ракурса в 2009 году. Фото: Ева Химка

Сравнительный анализ погромов в Европе во время нацистской оккупации, проведенный Шаротой, доказывает, что молодежь и даже дети участвовали в погромах и в других местах, например, в Варшаве и Париже, и обычно их набирали из праворадикальных молодежных групп. [126]

В Западной Украине, скорее всего, детьми и подростками-обидчиками была молодежь, связанная с бандеровским движением.

На Галичине лучше организованной и многочисленной молодежной организацией из тех, что действовали сразу после отступления советских войск, была молодежная группа ОУН (б) (юношество), к которой входили семь тысяч подпольных членов в апреле 1941 года.[127]

Почему ОУН использовала свою милицию для организации погромов и облавы на евреев, которых немцы убивали? Отчасти это вытекало из антисемитизма украинского националистического движения и его лидеров. Однако антисемитизм необязательно прямо переходит в такое насилие.

На самом деле ОУН, кажется, считала поляков гораздо более важными врагами, чем евреев. В сентябре 1939 года, когда ОУН выступила открыто и воспользовалась состоянием гражданской войны, созданного советским вторжением в Восточную Польшу / Западной Украине, подразделения ОУН убили тысячи поляков.

Летом 1941 года с вторжением немцев, милиция ОУН и связанные организации принимали участие в убийстве десятков тысяч евреев, но сравнительно немногих поляков.[128] Когда украинская повстанческая армия (УПА) под руководством ОУН решительно разорвала связи с немцами в конце зимы — в начале осени 1943 года, она сфокусировала свое внимание на поляках, уничтожая их десятками тысяч.

В своих официальных заявлениях ОУН всегда ставила русских в начало своего списка врагов. Поэтому сосредоточение внимания на насилии против евреев в первые дни немецкой оккупации кажется несколько аномальным.

Эта аномалия наиболее вероятно объясняется попыткой ОУН продемонстрировать немцам, что она разделяет их антиеврейские настроения и что она была достойна того, чтобы ей доверили формирование украинского государства.

Карнавальная толпа

В дополнение к украинской милиции, которая руководствовалась политическими целями, многие жители Львова также участвовали в насилии.

Некоторые еврейские свидетельства игнорировали или не знали о политическом измерении и просто определяли погромщиков как украинцев-бандитов или толпу украинцев. [129] Несомненно, присоединение люмпенизированных элементов к насилию было нормой для погромов в других местах Европы.

Идентификация нарушителей как отбросов общества (термин, который обычно используют в украинской литературе — «пена»), встречается еще чаще в украинских мемуарах и интерпретациях. [130]

То, что украинцы, участвовавшие в погроме, были всего лишь бандитами, маргинальными социальными элементами, — объяснение, к которому привержены те, кто стремится защитить репутацию ОУН: жестокости, совершенные советским НКВД, подстрекательство со стороны немцев и присутствие криминальных элементов вылились в вспышка насилия без участия одной организации. [131]

Однако с теорией спонтанного возгорания есть серьезные проблемы.

Координация действий между тремя тюрьмами и в городе предполагает общее планирование. Пол Р. Брасс, политолог, изучал мятежи и погромы в широкой сравнительной перспективе, считает, что «типы насилия, совершаемые в этнических, общинных и расовых «мятежах»", является в большой степени результатом работы «специалистов», включая «местных воинственных главарей».

Он в большой степени отбрасывает то, что называет «теорией подонков», показывая, что эти насильственные действия часто включают гетерогенные общественные элементы.

«На практике, — пишет он, — почти всегда имеются какие-то элементы организации и планирования перед мятежами и погромами. Более того, большая часть организации и планирования, которые получают свое продолжение, рассчитана на то, чтобы как создать видимость спонтанности, так и побудить население к активным действиям «. [132]

Сама ОУН была враждебно настроена к действительно спонтанным вспышкам и верила, что ее задачей было «освоить революционную стихию масс». [133]

Два фильма об арестах евреев во Львове 30 июня создают устойчивое представление, что существуют определенные лидеры, которые действуют согласованно и точно знают, что они делают.[134] Трудно представить, что милиция ОУН, которая точно была на месте событий во Львове, допустила бы эти проявления насилия, если она по крайней мере не одобряла их.

Украинские мемуаристы отмечают, что значительное участие в насилии принимали поляки. По словам Костя Панькивского, поскольку поляки составляли большинство люмпенизированного населения Львова, естественно, что они были теми, кто бил евреев на улицах. [135]

Панькивский и Евген Наконечный оба писали, что польские погромщики часто носили желто-голубые повязки, но их можно было отличить по тому, как неуверенно они говорили на украинском. [136] Вполне возможно, что польские преступники использовали погром как возможность для ограбления квартир евреев , [137] однако неслучайно они решили одеться именно как украинские милиционеры.

Наличие польских погромщиков во Львове в 1941 году отражено в других документах. Когда Тамара Браницкая вспоминала народ, который издевался над ней, она сказала, что для нее и ее семьи они выглядели как украинские, однако возможно, что там были и поляки. [138]

Роза Московиц идентифицировала толпу, которая напала на евреев во Львове, как поляков. После того, как немцы взяли Львов в июле, они, по ее словам, позволили полякам делать, что те пожелают, «и вы можете представить, что они любили делать» — они били евреев на улицах. [139]

Член мельниковского крыла ОУН направил руководству ситуационный отчет, который характеризовал львовский погром как демонстрацию польской силы: «Между уходом большевиков и приходом немцев поляки по своему усмотрению организовали еврейский погром, пожалуй, с целью засвидетельствовать польскость Львова». [140]

Итак, толпа горожан, который принимал участие в погроме, была национально смешанной.

Толпа издевалась над евреями во время того, как милиционеры вели их улицам и держали их во внутренних дворах тюрем. По описаниям евреев, которым удалось выжить, людьми из толпы руководили жажда крови и примитивные инстинкты. Погром был похож на оргию. Он также имел важные элементы карнавала.

Многое, что Уильям В. Гаген писал о мотивации и поведение толпы погромщиков во Львове 1918-го года, также касается и 1941-го. Его наблюдения, что погром 1918 года был социальным ритуалом, постановкой «публичных представлений, задуманных для приведения в порядок общества, отклонилось от правильного порядка» [141] , могут быть точно применены и к 1941 году.

Значение ритуала состояла в идентификации евреев с коммунизмом. Ощущение, что евреи поднялись с едва ли не самой низкой ступени социальной иерархии, на которой они находились до войны, в едва ли не самую высокую под большевиками, это ощущение объясняет такое решительное стремление снова поставить евреев на место [142] .

Социальные достижения евреев под советской властью нарушили «глубоко укоренившиеся представления» внутри польской и украинской массовой культуры, что евреи должны оставаться «покорными, бесправными и беззащитными» [143] .

Как и в 1918-м, «карнавальные элементы были центральными» для «характера и цели» погрома 1941 года. Это подтверждалось насильственной мобилизацией еврейской интеллигенции к уборке улиц и туалетов во время обеих погромов [145] .

Более того, «карнавальная традиция оправдывает сексуальную вседозволенность» — и проявления сексуального насилия были характерны для обеих погромов.

Толпа не была инициатором погрома 1941 года, но он повлиял на ход событий. Во время Холокоста ритуалы сексуального унижения и насилия иногда сопровождали скрытые от людских глаз систематические казни евреев, но масштабам этих явлений во Львове 1-го июля 1941 нужно благодарить присутствие толпы.

Организаторы погрома играли с толпой, позволяя ей выполнять свои ритуалы и переживать своего рода мятежный карнавал, в промежутках между более систематическими арестами и казнями евреев.

Толпа взрастила в себе собственную ярость и похоть, расширив территорию и время погрома для удовлетворения своих отдельных интересов. Это ясно из многих свидетельств, которые уже цитировались.

НЕМЦЫ

Маттеус отмечал, что преступления, подобные Львовскому погрому, «не произошли бы, если бы не план «Барбаросса «- и, соответственно, «немецкая политика является ключом к пониманию того, почему к преступлениям приобщились немцы «. [148] В таком общем смысле, ответственность немцев есть очевидна.

Также очевидно, что немецкие войска контролировали ситуацию во Львове — и если бы они захотели остановить погром, они должны и могли это сделать. Собственно, они потом и сделали, закрыв насилие, будто воду из крана.

Немецкие солдаты часто присутствовали на месте событий. Вольф Лихтер вспоминал, что евреи, которых мучили украинцы, надеялись, что немцы вмешаются и наведут порядок, но большинство немцев, наоборот, присоединялась к процессу или просто шла дальше по делам. [149]

Когда издевались над женщинами, Роза Вагнер и другие еврейки просили немецких солдат, которые шли мимо двора тюрьмы на Замарстыновской улице, вмешаться. «Это месть украинцев», — ответили те, с очевидным одобрением насилия.

Немецкий операторская команда фотографировала обнаженных женщин — они говорили, что эти снимки должны появиться в журнале «Штюрмер» (но этого так и не произошло).[150]

Фото из коллекции Дэвида Престона показывает избитого еврея, который лежит на улице, в то время как мимо проходит немецкий солдат:

Еврей лежит на улице. На переднем плане мимо идет немецкий солдат. На заднем плане — присутствуют заслоняют носы и рты носовыми платками, чтобы защититься от запаха трупов заключенных, уничтоженных НКВД в тюрьме «Бригидки». Фото предоставлено Дэвидом Ли Престоном

Александер Реднер, которому тогда было 12 лет, вспоминает, что немецкие солдаты подстрекали украинцев принять участие во львовском погроме. [151] Из показаний также следует, что немцы казнили евреев, расстреливая их в день погрома в трех тюрьмах. В последующие дни, после того, как евреев собрали на хоккейном стадионе, расстрелы продолжались.

Расстрелы, которые состоялись 2 июля и позже, явно были осуществлены этой группой С. Однако непонятно, кто стрелял в евреев в день публичного погрома — это может быть и первый Альпийский дивизион Вермахта (главная сила оккупационных войск во Львове), или передовое подразделение айнзацгруппы С — «айнзацкоманда 4b», которое прибыло в город в полдень 30 июня. [152]

Я склонен считать, что в евреев стреляли члены айнзацкоманды. В то время айнзацгруппы не имели четких инструкций и уничтожали евреев по своему усмотрению. Тогда они сосредоточились на убийстве мужчин призывного возраста и интеллигенции[153] и именно таких евреев и расстреливали во львовских тюрьмах.

Также непонятно, ОУН, организуя погром во Львове, непосредственно действовала в ответ приказу Рейнхарда Гейдриха — руководителя Главного управления имперской безопасности.

За несколько месяцев до погрома и за месяц до предоставления инструкций для милиционеров, ОУН (б) заявила о себе как о противнике погромов.

Ниже — текст резолюции, принятой организацией на Большом сборе в Кракове в апреле 1941 года:

«Жиды в СССР являются самой верной опорой господствующего большевистского режима и авангардом московского империализма в Украине. Антижидовские настроения украинских масс использует московско-большевистский правительство, чтобы отвлечь их внимание от действительной причины бедствия и чтобы во время срыва направить их на погромы евреев.

Организация Украинских Националистов борется с жидами, как опорой московско-большевистского режима, одновременно уведомляя народные массы, что Москва — это главный враг «. [154]

Эта резолюция, которая отвергает погромы как средство революционной борьбы, хорошо согласуется с оуновской недоверием к спонтанным действиям. Однако, возможно, она была пересмотрена в результате развития событий в канун нападения Германии на СССР.

17 июня 1941 десятки функционеров полиции и СС собрались по приглашению Гейдриха на специальную встречу в Берлине, где получили распоряжение о поощрении так называемых «самоочищающихся» акций. [155]

Выступление Гейдриха позже был суммировано в телеграмме, которую он отправил руководителям этих групп 29 июня:

«В любом случае не нужно препятствовать попыткам самоочищающихся беспорядков антикоммунистических и антиеврейских кругов на только что захваченных территориях. Наоборот, надо провоцировать их, не оставляя следов, усиливать их в случае необходимости и направлять в правильное русло, но таким образом, что местные «группы самообороны» не смогли позже перевести предоставленные им приказы или политические обещания. [156]

Прямого подтверждения того, что ОУН была проинформирована о намерениях Гейдриха, нет. С другой стороны, не надо отбрасывать и такой возможности. Из исследования Патрыляка ясно, что во второй половине июня 1941 года ОУН могла координировать с немцами свои военные действия [157] , поэтому в принципе она также могла координироваться и по еврейским погромам и казням.

Проблемой такого сценарий, как мне в разговоре отметил Кай Штруве, является то, что ОУН более близко работала с немецкой военной разведкой Абвером, а не с СС.

Однако, возможно, ОУН позаимствовала опыт литовских националистов, которые были в контакте и с ОУН, и с СС, и они сами устроили кровавый погром в Каунасе 25-29 июня 1941 года. Или, возможно, существовал некий немецкий посредник, который действовал между несколькими лагерями, как уже упоминавшийся профессор Байер.

Главная проблема в выяснении, какой степени СД была причастна к организации погрома во Львове — конкретная ситуация препятствовала документированию.

Гейдрих отдал специфические приказы о том, что не должно быть следов, которые связывают службу имперской безопасности с местными националистами, которые организуют погромы. ОУН сама по себе была высококонспиративной организацией, которая смогла не только осуществить многочисленные политические теракты в довоенной Польше , но и выжить в подполье во время советского правления.

Во время погрома оуновцы даже позаботились, как показывают фотографии, поставить переодетых милиционеров в центре событий.

Хотя этот момент может никогда не получить документального подтверждения, мне кажется, что гипотеза о том, что ОУН отреагировала на высказанные Гейдрихом пожелания, вытекает из логики или психологии ситуации.

Из оуновских внутренних документов — включая резолюции против погромов апреля 1941-го и инструкциями для военного времени с мая 1941-го — понятно, что ОУН предпочитала контролируемое организацией систематическое насилие, чем спонтанное насилие широких слоев общественности.

Исследования, которые я проводил по оуновским действиям в маленьких галицких городах, подтверждают эту точку зрения: нормальным способом действий милиции собрать евреев и вывезти их за город для дальнейшего уничтожения.

Более того, толпа во Львове значительной степени состояла из поляков, но ОУН (б) не хотело бы допускать участия поляков в насильственных мероприятиях.

И действительно, представитель ОУН (м), не будучи посвященным во внутренние расклады ОУН(б), воспринял погром как демонстрацию польского национализма. Наконец, погром, который Львов пережил за 23 года до того, был именно таким.

Поэтому трудно представить, что ОУН решила бы организовать погром исключительно по собственной воле. Мотивировало организацию к действиям что-то более влиятельное, и вероятнее всего это была политика Гейдриха.

Последний вопрос, который требует рассмотрения — почему немцы в целом или Служба безопасности Рейха в частности были заинтересованы в организации погромов. Гильберг, который считал, что немецкая деятельность была ключом ко всем погромам, предполагал следующие причины:

«С административной точки зрения все выглядело просто: каждый убитый в погроме еврей облегчал дальнейшую работу этих групп. [...] Психологический аспект был более интересным. Айнзацгруппы хотели, чтобы население приняло часть — при этом значительную часть — ответственности за убийства [... ]. Погромы должны стать элементом защиты для оправдания [своих антиеврейских поступков] или элементом шантажа местного населения «. [158]

Хотя это все логические предположения, для них нет конкретных доказательств. Шарота также предполагает, что немцы были заинтересованы возложить ответственность за антиеврейское насилие на местных погромщиков — и именно поэтому, по его мнению, немцы так стремились запечатлеть эти события на фото- и кинопленку. [159]

Но если немцы и имели планы переложить вину за уничтожение восточноевропейских евреев на местные населения, они никогда не осуществили их.

Шарота еще выдвигал гипотезу, что немцы использовали погромы, чтобы поощрить евреев переселяться в гетто. Они презентовали гетто для лидеров еврейской общины как меры по защите евреев от гнева местного населения. [160]

Действительно, евреи иногда вздыхали с облегчением, когда погромы заканчивались и немцы брали власть.

Роза Московиц вспоминает о относительное спокойствии, установившемся после того, как немцы остановили насилие во Львове. Но, добавляет она, после этого они выпустили свои запрещающие законы относительно евреев. [161]

В пользу гипотезы Шароты свидетельствует тот факт, что основные директивы по обустройству гетто были выданы нацистами в августе, когда волна погромов спала. Однако эти директивы «вряд ли можно назвать четкими». [162]

Гетто было устроено во Львове уже осенью. Цель устроенных летом 1941 года погромов так и остается неясной. Эта неясность хорошо согласуется с точкой зрения большинства современных историков Холокоста, которые считают, что на первом этапе войны против СССР немцы в своем отношении к евреям еще импровизировали.

ВЫВОДЫ

В этом исследовании мы рассмотрели трех действующих лиц Львовского погрома 1 июля 1941. И хотя сейчас — а, может, и в будущем — невозможно с точностью установить все факты, общие очертания действующих лиц вырисовываются достаточно четко.

Немцы создали условия для взрыва погрома. В любом случае они смотрели скозь пальцы на погром, но более вероятным представляется, что они прежде всего поощряли его. Хотя евреев арестовывали другие, хотя другие превращали евреев в объекты жесткого карнавала, именно немцы выстраивали и стреляли евреев — и во время, и после погрома.

Возможно, что наибольшая ответственность за организацию погрома и казни еврейских мужчин лежит не на вермахте, а на СС, включая самого Гейдриха.

Организация Украинских националистов под руководством Степана Бандеры обеспечила механизм погрома. Она установила кратковременное правительство во Львове 30 июня 1941 года, и правительство это возглавлял убежденный антисемит.

Оуновская власть обклеила город листовками, которые поощряли к этническим чисткам. Милиционеры ходили по еврейским кварталам от двери до двери, чтобы арестовывать евреев для дальнейших погромных действий в двух тюрьмах. Они также арестовывали евреев на улицах для погрома в третьей тюрьме, которая была дальше от мест массового проживания львовских евреев.

Милиционеры конвоировали евреев в тюрьмы и присутствовали при издевательствах и казнях. Со следующего после погрома дня они начали работать непосредственно в интересах этих групп, вновь арестуя евреев для последующего их уничтожения немцами.

ОУН сотрудничала с немцами в этих антиеврейских мероприятиях, потому что сначала надеялась, что такая коллаборация облегчит признание немцами провозглашенное 30 июня Украинское государство.

Оуновский антисемитизм сделал такое сотрудничество возможным, но не похоже, что он был независимым фактором в решении устроить погром.

Что касается толпы, которая, собственно, и сделала погром погромом, ее интерес заключался в карнавальных ритуалах.

Толпа переворачивала социальные роли вверх ногами, ставя социальную иерархию с ног на голову — еврейские специалисты ползают на коленях, убирая улицы.

Те, кто был успешным во время советской оккупации, теперь унижался и был вынужден искупить свою вину в ритуальной спектакле. Полуразложившиеся тела замученных НКВД политзаключенных должны были узаконить апокалиптическую месть над теми, кто воспринимался как преступник — то есть над еврейским населением.

Временная конъюнктура высокой политики позволила толпе горожан реализовать неписаный сценарий грабежей, сексуальных атак, избиений и убийств. Они требовали таких действий и наслаждались ими.

Джон-Пол Химка — профессор истории Восточной Европы Альбертского университета (Канада)

ПРИМІТКИ(Текст статьи, это перевод с украинского, поэтому примечания даны аутентичными, ред. РД)

1) Jan T. Gross, Neighbors: The Destruction of the Jewish Community in Jedwabne, Poland (Princeton: Princeton University Press, 2001).  

Jürgen Matthäus, “Operation Barbarossa and the Onset of the Holocaust,” in The Origins of the Final Solution: The Evolution of Nazi Jewish Policy, September 1939 — March 1942, by Christopher R. Browning, with contributions by Jürgen Matthäus (Lincoln and Jerusalem: University of Nebraska Press and Yad Vashem, 2004) 244–277.  

Dieter Pohl, “Anti-Jewish Pogroms in Western Ukraine — A Research Agenda,” in Shared History— Divided Memory: Jews and Others in Soviet-Occupied Poland, 1939–1941, edited by Eleazar Barkan, Elizabeth A. Cole, and Kai Struve (Leipzig: Leipziger Universitätsverlag, 2007) 305–313.   

Хочу подякувати Канадській Раді з соціальних наук і досліджень і товариству «Pinchas and Mark Wisen Fellowship» при Центрі поглибленого вивчення Голокосту (Меморіальний музей Голокосту Сполучених Штатів) за підтримку дослідження, яке лягло в основу цієї статті.  

Коли текст уже було надіслано до друку, я дізнався про два нових дослідження на близьку тематику: Wendy Lower,  “Pogroms, Mob Violence and Genocide in Western Ukraine, Summer 1941: Varied Histories, Explanations and Comparisons,” Journal of Genocide Research 13.3  (September  2011):  217–246;     David Alan Rich, “Armed Ukrainians in L’viv: Ukrainian Militia, Ukrainian Police, 1941 to 1942,” Canadian-American Slavic Studies, Я не мав можливості додати матеріали цих досліджень у дану статтю.

2) Christoph Mick, “Incompatible Experiences: Poles, Ukrainians and Jews in Lviv Under Soviet and Jewish Occupation, 1939–1944,” Journal of Contemporary History 46.2 (2011): 339.

3) З приводу убивств, здійснених НКВД, дивіться Bogdan Musial, “Konterrevolutionäre Elemente sind zu
erschießen”: Die Brutalisierung des deutsch-sowjetischen Krieges im Sommer 1941 (Berlin: Propyläen,  2000) (є також польський переклад), а також дивіться критику Дітера Пола (Dieter Pohl) на сайті H-Soz-u-Kult, і Пера Андерса Рудлінга (Per Anders Rudling), “Bogdan Musial and the Question of Jewish Responsibility for the Pogroms in Lviv in the Summer of 1941,” East European Jewish Affairs 35.1 (June 2005): 69–89.

4). Bundesarchiv/Militärarchiv, Freiburg (в подальшому тут використовуватиметься абревіатура BA-MA), Darstellung  der  Ereignisse, RH 24–49–8, f. 176.

5) Tomasz Szarota (Томаш Шарота), U progu Zag?ady: zaj?cie anty?ydowskie i pogromy w okupowanej Europie: Warszawa, Pary?, Amsterdam, Antwerpia, Kowno (Варшава: видавництво Sic!, 2000) 21.

6) Український культурний та освітній центр «Осередок» (Вінніпеґ), «Конкурс на спогади», №40 (мемуари Дмитра Гонти), f. 40-16.

7) Кость Паньківський, Від держави до комітету (Нью-Йорк і Торонто: Життя і мислі, 1957) 35.

Фонд Шоа Інституту візуальної історії та освіти Університету Південної Каліфорнії (надалі Shoah  Foundation), 9640 Ana Merdinger, 31. А.Р. Дюков, Второстепенный враг. ОУН, УПА и решение «еврейского вопроса», 2-е видання, переглянуте (Москва: фонд «Историческая память», 2009) 69.

9) Shoah Foundation, 21303 Czeslawa Budynska, 31–42.

10) Raul Hilberg, The  Destruction of the European Jews (Chicago: Quadrangle Books, 1961) 203.

11) Archiwum ?ydowskiego Instytutu Historycznego (A?IH), 301/1181, Lilith Stern, 2.

12) A?IH, 301/3510, Felicja Heller, 1.

13) Більша частина цих фотографій зберігається у Бібліотеці Вінера (Лондон), фото 1615, 1618, 1635-1650, 1676-1677 (на фото 1647 зображений голий і закривавлений чоловік). Ці світлини часто передруковуються. Деякі фото є у Джон-Пол Химка (Іван Химка) «Достовірність свідчення: реляція Рузі Ваґнер про львівський погром влітку 1941 р.,» Голокост і сучасність 2.4 (2008):  43–73. Інше фото з цієї ж події є в Меморіальному музеї Голокосту США (ММГ США), фотоархіви, 86319.

14) ММГ США, стрічка 402, історія RG-60.0441. Плівка у дуже пошкодженому стані. Але в ММГ можна знайти багато кадрів, зроблених із менш ушкодженої копії, фотоархіви, 73666-718.

15) Roman Rosdolsky, “The Jewish Orphanage in Cracow,” The Online Publication Series of the Center for Urban History of East Central Europe 4 (2009): 3. Можна знайти в інтернеті: <http://www.lvivcenter.org/en/publications/>  (Accessed 26 May 2010).  Katarzyna  Zimmerer, Zamordowany ?wiat. Losy ?ydów w Krakowie 1939-1945  (Kraków: Wydawnictwo Literackie, 2004) 30.

16) Szarota 25.

17) Цитовано у William W. Hagen, “The Moral Economy of Ethnic Violence: The Pogrom in Lwów, November 1918,” Geschichte und Gesellschaft 31.2 (April-June 2005): 203–226.

18) Химка, «Достовірність свідчення,» 46, 53–56, 58, 62.

19) Shoah Foundation, 9851 Rose Moskowitz, 19.

20) Shoah Foundation, 28371 Jerzy Grzybowski, 24–25.

21) A?IH, 302/58, Alfred Monaster, 13–14. У квазі-офіційному звіті про погром у Львові в 1918-му було зазначено, що батьки доповідали щодо більше десятка зґвалтувань, однак «деяке число із них приховали через сором». Hagen 208. 

22) A?IH, 301/1794, Stefania Cang-Schutzman, 2 (її власну сестру на п’ятому місяці вагітності били по животі і через це вона втратила дитину). A?IH, 302/58, Alfred Monaster, 13.

23) Tadeusz Zaderecki, “Gdy swastyka Lwowem w?ada?a… (Wycinek z dziejów okupacji hitlerowskiej)”, архіви Яд Вашем, 06/28, 12. У джерелі не згадується тюрма на Лонцького, але шлях саме до цієї тюрми міг пролягати повз пошту.

24) “Вони мали зняти все, що мали на собі” Janina Hescheles, Oczyma dwunastoletniej dziewczyny (Kraków: Centralny Komitet ?ydow Polskich, 1946) 19 (розмови людей, яких забирали з її будинку).

25) Химка, “Достовірність свідчення” 47–48.

26) Химка, “Достовірність свідчення” 46, 48.

27) Інтерв’ю з Ларисою Крушельницькою, 15 червня 2009.

28) Hescheles 18.

29) Musial, “Konterrevolutionäre Elemente” 177.

30) Alizia Rachel Hadar, The Princess Elnasari (London: Heinemann, 1963) 16.

31) Musial, “Konterrevolutionäre Elemente” 177. Євреїв також конвоювали із піднятими руками до тюрми на Лонцького. Jan Rogowski, “Lwów pod znakiem Swastyki,” Zak?ad Narodowy im. Ossoli?skich we Wroc?awiu, 16711/II, 50. Копію цього джерела дав мені Ґжеґож Россолінський-Лібе.

32) Musial, “Konterrevolutionäre Elemente” 179. 

33) Химка, “Достовірність свідчення” 45. Musial, “Konterrevolutionäre Elemente” 177–178. Hescheles 19. Фонд Шоа, 14797 Lusia “Lisa” Hornstein, 14; 29911 Maria Gesiola, 10. 

34) Див. нижче (прим. 134).

35) Musial, “Konterrevolutionäre Elemente” 178–179.

36) Німецька документація у BA-MA, Anlagen zu der Denkschrift “Kriegsverbrechen der russischen Wehrmacht 1941,” Teil II (Nr. 91–172), RW 2/148, ff. 337, 340, 350–351, доводить, що роботи з ексгумації почалися негайно, 30 червня, і що «виставка трупів» (Leichenschau) продовжувалася 1 та 2 липня.

37) Hescheles 19.

38) Shoah Foundation, 51593 Tamara Branitsky, 50–51.

39) І.К.Патриляк, Військова діяльність ОУН (б) у 1940-1942 роках (К.: Київський національний університет імені Тараса Шевченка, Інститут історії України НАН України, 2004) 335 (цитата зі свідченнями польки зі Львова). Musial, “Konterrevolutionäre Elemente” 176 (також полька зі Львова, яка свідчила у 1992; мені не ясно, чи це те саме свідчення, що було у попередній цитаті). Shoah Foundation, 1339 Leon Berk, 43.

40) Musial, “Konterrevolutionäre Elemente,” фото між сторінками 176 та 177. Це фото є також у фотоархівах ММГ США, 73218. Ще одне фото, з іншого місця, також є у фотоархівах Меморіального музею Голокосту, 14026.

41) Shoah Foundation, 27779 Leszek Allerhand, 56.

42) Патриляк 335 (цитата зі свідчень польки зі Львова). Shoah Foundation, 27779 Leszek Allerhand, 53–57 (Аллерганду тоді було 9 років; після того, як він навкарачки доповз до в’язниці, після побиття та копняка в обличчя йому сказали йти додому).

43) A?IH, 301/230, Jakub Dentel, 1.

44) Химка, “Достовірність свідчення” 50–51.

45) Див. нижче (прим. 121).

46) Bogdan Musial, “Bilder einer Ausstellung: Kritische Anmerkungen zur Wanderausstellung ‘Vernichtungskrieg. Verbrechen der Wehrmacht 1941 bis 1944,’” Vierteljahrshefte für Zeitgeschichte 47.4 (October 1999): 581.

47) З приводу того, як відрізнити жертв тюремних робіт від жертв НКВС, див. Bernd Boll, “Z?oczów. July 1941: The Wehrmacht and the Beginning of the Holocaust in Galicia: From a Criticism of Photographs to a Revision of the Past,” in Crimes of War: Guilt and Denial in the Twentieth Century, за ред. Omer Bartov, Atina Grossmann, і Mary Nolan (New York: The New Press, 2002) 61–99, 275–283.

48) Щоденник Ґольда у “Teka Lwowska,” скетч 1, архіви Яд Вашем, T-32/50, 4

49) A?IH, 301/2299, Herman Katz, 1.

50) Kurt I. Lewin, Prze?y?em. Saga ?wi?tego Jura spisana w roku 1946 przez syna rabina Lwowa (Warsaw: Fundacja Zeszytów Literackich, 2006) 58–63.

51) Shoah Foundation, 14797 Lusia “Lisa” Hornstein, 14.

52) Shoah Foundation, 51593 Tamara Branitsky, 53–57.

53) Shoah Foundation, 22876 Matylda Wyszynska, 36–39.

54) Щоденник Ґольда 4.

55) A?IH, 301/2242, Zygmunt Tune, 1.

56) Musial, “Konterrevolutionäre Elemente” 252–253.

57) Musial, “Konterrevolutionäre Elemente” 255.

58) Польський мемуарист також пам’ятає, як він проходив у цій частині Львова і бачив групу євреїв, яких змушувати вставати-падати на землю. Stefan Kry?ski, “Kartki ze wspomnie?,” 20: <http://www.lwow.home.pl/weigl/krynski.html> (Перевірено 24 травня 2009 р.).

59) Shoah Foundation, 12729 Edward Spicer, 18–26. Надзвичайно схожу історію, що датується 10 липня, можна знайти на A?IH, 301/1864, Salomon Goldman, 1–5. Ще одна подібна історія: A?IH, 302/26, Lejb Wieliczker, 4–12; пізніша версія: Leon Wiliczker Wells, The Janowska Road (New York: Macmillan, 1963) 36–43.

60) Орест Дзюбан (ред.), Українське державотворення. Акт 30 червня 1931. Збірник документів і матеріалів (Львів-Київ: Піраміда, 2001) 153; цей документ є передруком «Подій на західноукраїнських землях (інтерв’ю з доцентом др. Г.І.Байєром)», Краківські вісті, 6 липня 1941.

Про Байєра, див. Karl Heinz Roth, “Heydrichs Professor: Historiographie des ‘Volkstums’ und der Massenvernichtungen: Der Fall Hans Joachim Beyer,” in Geschichtsschreibung als Legitimationswissenschaft 1918–1945, за ред. Peter Schöttler (Frankfurt am Main: Suhrkamp, 1997) 262–342.

61) Паньківський, Від держави до комітету 38, 48, 64–68.

62) Кость Паньківський, Роки німецької окупації (Нью-Йорк і Торонто: Життя і мислі, 1965) 401.

63) A?IH, 302/26, Lejb Wieliczker, 4–12; Wells, The Janowska Road 36.

64) Ярослав Стецько, 30 червня 1941. Проголошення відновлення державності України (Торонто: Ліга визволення України, 1967) 256.

65) Jacob Gerstenfeld-Maltiel, My Private War: One Man’s Struggle to Survive the Soviets and the Nazis (London: Vallentine Mitchell & Co. Ltd., 1993) 54.

66) Eliyahu Yones, Smoke in the Sand: The Jews of Lvov in the War Years 1939–1944 (Jerusalem and New York: Gefen, 2004) 83.

67) Pohl, “Anti-Jewish Pogroms,” 308.

68) Matthäus 268.

69) Auswärtiges Amt, Politisches Archiv, AA, R 104430, Po. 26, No. 1m Pol. V. 4784, f. 2. Доступ до цього джерела надав мені Рей Брендон.

70) Паньківський, Роки німецької окупації 13.

71) Orest T. Martynowych, “Sympathy for the Devil: The Attitude of Ukrainian War Veterans in Canada to Nazi Germany and the Jews, 1933–1939,” in Re-imagining Ukrainian Canadians: History, Politics, and Identity, edited by Rhonda L. Hinther and Jim Mochoruk (Toronto: University of Toronto Press, 2011) 189–190.

72) Karel C. Berkhoff and Marco Carynnyk, “The Organization of Ukrainian Nationalists and Its Attitude Toward Germans and Jews: Iaroslav Stets’ko’s 1941 Zhyttiepys,” Harvard Ukrainian Studies 23.3–4 (1999): 170–171. Виділення в оригіналі.

Автентичність біографії Стецька поставив під сумнів Тарас Гунчак (“Problems of Historiography: History and Its Sources,” Harvard Ukrainian Studies 25.1–2 [2001]: 129–142), але зробив це непереконливо. Див. спростування цієї позиції у статті: Тарас Курило, Іван-Павло Химка, «Як ОУН ставилася до євреїв? Роздуми над книжкою Володимира В’ятровича», Україна Модерна 13 (2008): 253.

На додаток до того, що було там сказано, слід зазначити, що порівняння фразеології текстів 1939 і 1941 рр. підтверджують, що вони були написані тим самим автором. Ярослав Стецько [Зиновій Карбович], «Жидівство і ми», Новий шлях, 8 травня 1939.

73) Дзюбан 123.

74) John A. Armstrong, Ukrainian Nationalism, 2nd ed. (Littleton, CO.: Ukrainian Academic Press, 1980) 77–84.

75) Grzegorz Rossoli?ski-Liebe, “The ‘Ukrainian National Revolution’ of 1941: Discourse and Practice of a Fascist Movement,” Kritika: Explorations in Russian and Eurasian History 12.1 (Winter 2011): 83–114.

76) Осередок, “Конкурс на спогади,” No. 40 (спогади Дмитра Гонти), прим. 40-15. Євген Наконечний, «Шоа» у Львові, вид. друге (Львів: Піраміда, 2006) 118.

77) Патриляк 468. Marco Carynnyk, “Foes of Our Rebirth: Ukrainian Nationalist Discussions about Jews, 1929–1947,” Nationalities Papers 39.3 (May 2011): 330. Царинникова публікація тверджень ОУН про євреїв є високоавторитетною; він цитує архівні оригінали та відтворює чіткі фотографії найбільш важливих оригінальних текстів.

78) Патриляк 323. Carynnyk, “Foes of Our Rebirth,” 330.

79) Дзюбан 131. Carynnyk, “Foes of Our Rebirth,” 330.

80) Дзюбан 129. Той самий документ, але хибно датований кінцем 1941, знаходимо у О.Веселова та ін. (ред.), ОУН в 1941 р.: документи, у двох частинах (Київ: Інститут історії України НАН України, 2006). Carynnyk, “Foes of Our Rebirth,” 330.

81) Веселова 566–568. Carynnyk, “Foes of Our Rebirth,” 332.

82) Патриляк 321–368.

83) Filip Friedman, Zag?ada ?ydów lwowskich w okresie okupacji niemieckiej (Munich, 1947). Philip Friedman, “Ukrainian-Jewish Relations During the Nazi Occupation,” in Roads to Extinction: Essays on the Holocaust, by Philip Friedman, за ред. Ada June Friedman (New York: Conference on Jewish Social Studies, Jewish Publication Society of America, 1980) 176–208.

84) Текст Йонеса був написаний у 1950-ті.

85) «У Службі безпеки України відбулись Громадські історичні слухання «Звинувачення проти «Нахтігалю» — історична правда чи політичні технології»". Прес-реліз Служби безпеки України, 6 лютого 2008 року. «Як творилася легенда про «Нахтігаль»,» Дзеркало тижня 16 лютого 2008, текст доступний на сайті СБУ.

86) Патриляк 362.

87) Зигмунта Тюна забрали до тюрми на Замарстинівській вулиці, де його били, в тому числі «члени українського легіону, що стояв біля брами». A?IH, 301/2242, Zygmunt Tune, 1. Курт Левін також згадував членів «Нахтігалю» у Бригідках. Див. вище, с. 218.

88) BA-MA, Anlagen zu der Denkschrift  “Kriegsverbrechen der russischen Wehrmacht 1941,” Teil II (Nr. 91–172), RW 2/148, f. 379.

89) Наприклад: «Проте емісари ОУН створили місцеву міліцію, яка обернулася проти єврейського населення. Українські міліціонери та цивільні переслідували євреїв, забирали їх до в’язниць, змушували ексгумувати тіла, брутально поводилися і зрештою вбивали їх». Mick 348.

90) Патриляк 333–334.

91) Патриляк 104, 108–109, 112–113, 396, 525–563.

92) Дзюбан 76–77.

93) Стецько, 30 червня 1941-го 181–182.

94) Богдан Казанівський, Шляхом легенди. Спомини (Лондон: Українська видавнича спілка, 1975) 212–213.

95) Казанівський 212.  Осередок, «Конкурс на спогади», №40 (спогади Дмитра Гонти), л. 40-13.

96) Осередок, «Конкурс на спогади» №40 (спогади Дмитра Гонти), л. 40-13 – 40-14; ця частина спогадів Гонти була опублікована: Химка, “Достовірність свідчення“,  64 n. 27.

97) Казанівський 212–214.

98) BA-MA, Anlagen zu der Denkschrift  “Kriegsverbrechen der russischen Wehrmacht 1941,” Teil II (Nr. 91–172), RW 2/148, ff.  342–344. Я вдячний Каю Штруве з надання копії цього матеріалу.

99) BA-MA, Anlagen zu der Denkschrift  “Kriegsverbrechen der russischen Wehrmacht 1941,” Teil II (Nr. 91–172), RW 2/148, ff. 355–360.

100) Щодо цих практик див.  Musial,  “Konterrevolutionäre Elemente”  91. Marek Jan Chodakiewicz, “The Dialectics of Pain: The Interrogation Methods of the Communist Secret Police in Poland, 1944–1955,” Glaukopis 2–3 (2004–2005): 1–54.

101) Oberstaatsanwalt Bonn, 8 Js 344/59, Verfahren gegen Oberländer und das Bataillon “Nachtigall,” цитовано в Günter Plum, (Report on OUN involvement in 1941 pogroms) (Munich: Institut für Zeitgeschichte, 1965) 17, машинопис в архівах Миколи Лебедя, Harvard Ukrainian Research Institute, ящик 1, папка 3. Автор спогадів бачив двох міліціонерів в однострої з обох боків брами біля тюрми на Лонцького під час львівського погрому. Edmund Kessler,  Prze?y? Holokaust we Lwowie (Warsaw: ?ydowski Instytut Historyczny, 2007) 38.

102) Shoah Foundation, 48148, 45–47.

103) Timothy Snyder, “What We Need to Know About the Holocaust,” New York Review of Books 30 September 2010: 81.

104) Під час першого періоду радянського панування на Буковині (1940-1941) ОУН наказала своїм новим рекрутам приєднуватися до радянської міліції. Іван Фостій, «Діяльність ОУН на Буковині у 1940-1941 рр.», 6: <http://www.sbu.gov.ua/sbu/doccatalog%5Cdocument?id=42164> (Доступ 24 травня 2011).

105) Стецько, 30 червня 1941-го 182, 246.

106) Ринднер також стверджував, що ребе Єзекіль Левін звертався до митрополита Андрея Шептицького, аби той втрутився у діяльність «української влади та міліції» з метою припинити насильство проти євреїв.  A?IH, 301/18, 1.

107) A?IH, 301/3510, Felicja Heller, 1.

108) Shoah Foundation, 14797, 14.

109) Shoah Foundation, 22876, 39.

110) A?IH, 301/1809, 1.

111) A?IH, 229 (Teka Lwowska)/22, 1 і 153. Його син Лешек Аллерганд розповів Фонду Шоа, що українці із блакитно-жовтими пов’язками заарештували його батьків та його самого на вулиці невдовзі після приходу німців; їх побили біля римо-католицького собору, топтали, плювали на них та штовхали ногами. Shoah Foundation,  27779 Leszek Allerhand, 54.

112) Shoah Foundation, 51593 Tamara Branitsky, 49–50.

113) Щоденник Ґольда 4.

114) Ліліт Стерн згадувала українську міліцію із жовто-блактиними пов’язками на лівих руках серед керівників львівського погрому. (A?IH, 301/1181, 2–3.) Саломон Гольдман розповів, що «у перші дні (окупації) українці з міліцейськими нарукавними пов’язками забирали євреїв для прибирання тюрем на вулицях Лонцького та Замарстинівській». (A?IH, 301/1864, 1.) Броніслав Гольцман визначив чоловіків, які знущалися над його дружиною, як поліцейських із блакитно-жовтими пов’язками.  (Дюков, Второстепенньій враг 69.)

115) ММГ США  RG-06.09.01*43, ящик 45, cправа георга Теодоровича, 8 березня 1985, 652; див. також свідчення Йозефа Романські та Абрахама Ґольдберга, 6 березня1985, 515–517, 597–598.

116) Goldberg 598.

117) На додачу до щойно процитованих, інші свідчення, зібрані Комісією, які пов’язані з українською міліцією, — A?IH, 301/4654, Henryk Szyper, 11; 301/1160, Renata Braun, 1; 301/4626, Anna Maria Peiper, 1; та Lewin 59–60 (опубліковані значно пізніше, спогади Левіна Prze?y?em було отримано Комісією у 1946 році).

118) На додачу до щойно процитованого: Shoah Foundation, 1339 Leon Berk, 42.

119) Додаткові джерела: Leo Heiman, “They Saved Jews: Ukrainian Patriots Defied Nazis,” Ukrainian Quarterly 17.4 (Winter 1961): 326. “Diary” (насправді серія скетчів до спогадів) J. Berman у “Teka Lwowska,” скетч 2, Архіви Яд Вашем, T-32/50, 3. Maltiel 53–54, 162. Kessler 34–37.

120) Musial,  “Konterrevolutionäre Elemente”  176. Shoah Foundation, 28371 Jerzy Grzybowski, 25. Zaderecki 11. Rogowski, “Lwów pod znakiem Swastyki,” 50.

121) Кіноархів Меморіального музею Голокосту США, плівка 202B, історія RG-60.0328. Часовий код початку цього фільму тюремної акції — 5:07:11; побиття міліціонером відбувається на  5:08:18–24. Кілька стоп-кадрів із цього фільму є у фотоархіві Меморіального музею Голокосту, 23044 та 23094, але жоден не зображує побиття міліціонером.

Скорочена версія цього фільму доступна у фільмі на YouTube під назвою Lemberg 1941, але її було відредаговано так, що вона фокусується майже виключно на вбивствах НКВС і практично не показує насильства над євреями.

Наприклад, у повному фільмі Меморіального музею Голокосту показано молоду жінку, яка жорстоко б’є єврея, а потім плаче, в той час як німецький солдат заспокоює її. У версії YouTube, однак, та сама жінка плаче, і її втішає солдат, проте побиття чоловіка не показано. На YouTube є лише одна сцена побиття єврея, але не міліціонером. <http://www.youtube.com/watch?v=9dDONW2EU3Y> (Доступ 7 травня 2010).

Хоча в цьому фільмі далі з’являється екстер’єр тюрми у Бригідках, незрозуміло, де були зняті кадри тюремної акції та ексгумації. (Я вдячний Каю Штруве за вказівку на те, що зйомки всередині тюрми могли бути зроблені в іншому місці).

122) Фотоархів Меморіального музею Голокосту США, 21418. Я не впевнений щодо конкретного місця у місті. Яд Вашем позначила, що фото було зроблене протягом перших днів німецької окупації Львова, але чомусь датувало його серпнем 1942. Фото безперечно зроблене 30 червня чи 1 липня. Його репродукція є у Eliyahu Yones,  Die Strasse nach Lemberg: Zwangsarbeit und Widerstand in Ostgalizien 1941–1944 (Frankfurt am Main: Fischer  Taschenbuch Verlag, 1999) 23.

123) Дослідження Джефрі Бурдса ще не опубліковане. Він ідентифікував погромників на фото з колекції Wiener Library за допомогою ідентифікаційних карток українських поліцаїв. Див. Химка, «Достовірність свідчення», 61, 63–64.

124) Hescheles 19.

125) Shoah Foundation, 29911 Maria Gesiola, 11.

126) Szarota 10, 60.

127) Патриляк 171. На Волині молодіжне крило ОУН-Б начебто взяло контроль над середніми школами напередодні німецького вторгнення. Патриляк 181.

128) Ева Сємашко підрахувала, що акти насильства під проводом ОУН забрали життя щонайменше 1036 поляків на Волині та 2242 на Галичині у 1939, порівняно із 443 особами на Волині та Галичині разом у 1941. Ewa Siemaszko, “Bilans zbrodni,”  Biulety? Instytut Pami?ci Narodowej 7–8.116–117 (July-August 2010): 80–81.

129) Химка, “Достовірність свідчення“ 46, 63.

130) Паньківський, Від держави до комітету 35. Наконечний 112.

131) Andriy J. Semotiuk, “The Stepan Bandera Quandary,”  Kyiv Post 19 April 2010: <http://kyivpost.com/news/opinion/op_ed/detail/64386/> (Доступ 28 квітня 2010). Наконечний 100–101.

132) Paul R. Brass, “Introduction: Discourses of Ethnicity, Communalism, and Violence,” in Riots and Pogroms, edited by Paul R. Brass (New York: New York University Press, 1996) 12, 16–21, 33.

133) Інструкції з травня 1941 цит. у Патриляк 113.

134) Один із них – німецька кінохроніка: Deutsche Wochenschau – Nr. 566 / 29 / 10.07.1941.

Для інформації щодо цього фільму див. <http://www.cine-holocaust.de/cgi-bin/gdq?efw00fbw000826.gd> (Доступ 19 серпня 2008). Німа копія більшої частини фільму знаходиться у Меморіальному музеї Голокосту RG-60.0267, плівка 201.

Мою увагу до другого фільму привернула Аріана Сілецька у 2008 році. Ця німа зйомка показує арешт чоловіків та кількох жінок, здебільшого на вулиці Коперника. Вона була знята оператором із Першої альпійської дивізії (1. Gebirgs-Division).

Фільм був у власності Українського канадського центру досліджень та документації в Торонто, що не дозволяло іншим інститутам робити копії; зараз, проте, його оригінал втрачено. (Цифрова копія знаходиться у автора).

135) Паньківський, Від держави до комітету 35.

136) Nakonechnyi 112–113, 115. Паньківський,  Від держави до комітету 35–36.

137) Під час погрому, що стався за аншлюсу у Відні в 1938 році, злочинці також носили нацистські пов’язки і забирали з єврейських домівок гроші, дорогоцінності, срібло, меблі та килими.  Leonidas E. Hill, “The Pogrom of November 9–10, 1938 in Germany,” in Brass 97.

138) Shoah Foundation, 51593 Tamara Branitsky, 50.

139) Shoah Foundation, 9851 Rose Moskowitz, 18.

140) «Звіт про положення на Українських Землях, зайнятих нім. армією», 12 липня 1941, Гонтівка, Чернівецький район, Вінницька область, у Library and Archives Canada, колекція Андрія Жука, MG 30 C167, vol. 147, file 33. Я вдячний Маркові Цариннику за надання копії.

141) William W. Hagen, “The Moral Economy of Ethnic Violence: The Pogrom in Lwów, November 1918,” Geschichte und Gesellschaft 31.2 (April-June 2005): 203–226. (p.203)

142) Я запозичив цю думку у Софії Грачової: «І чи не пояснюється поширення міфу про єврея-комуніста тим фактом, що скасування дискримінаційних обмежень за радянської влади неєврейське населення сприйняло як загрозу власному панівному становищеві? Чи не було однією з причин надзвичайної жорстокості погромників улітку 1941 року бажання залякати й принизити євреїв, «поставити їх на місце»? Софія Грачова, «Вони жили серед нас?», Критика 9.4 (2005):26

143) Hagen 219.

144) Hagen 204.

145) Щодо 1918 року, див. Hagen 214–215.

146) Hagen 214.

147) Про це див. вище, особливо в розділі «Перебіг погрому».

148) Matthäus 268.

149) Shoah Foundation, 29342 Wolf Lichter, 11.

150) Химка «Достовірність свідчення» 46-47, 60, 62. Не дивлячись на те, що німці ретельно фотографували антиєврейські інциденти, вони так і не використали їх у пропагандистських цілях. Szarota 66. Хочу подякувати Оксані Михед (Oksana Mykhed), яка уважно продивилася на цей предмет всі номери [нацистського таблоїду - ІП] «Der Stürmer».

151) Shoah Foundation, 7394 Alex Redner, 41, 44.

152) Kai Struve, “Tremors in the Shatter zone of Empires: Eastern Galicia in Summer 1941,” у Shatterzone of Empires: Identity and Violence in the German, Habsburg, Russian, and Ottoman Borderlands, за редакцією Omer Bartov та Eric D. Weitz (Bloomington: Indiana University Press, скоро вийде друком).

Процитовані вище (с.219) свідчення Тамари Браніцької стосуються Гестапо та СС у в’язничному дворі та їхнім погрозам постріляти там усіх євреїв.

153) Matthäus 254-258.

154) Українська суспільно-політична думка в 20 столітті. Документи і матеріали, за редакцією Тараса Гунчака і Романа Сольчаника, у 3-х томах. (N.p.: Сучасність,1983) 3: 15.

155) Szarota 210-214.

156) За редакцією Peter Longereich і Dieter Pohl, Die Ermordung der europäischen Juden: Eine umfassende Dokumentation des Holokaust 1941-1945 (Munich and Zürich: Piper,1989) 118-119.

157) Патриляк 166-207, особливо 200-201.

158) Hilberg 203.

159) Szarota 32.

160) Szarota 67, 272.

161) Shoah Foundation, 9851 Rose Moskowitz, 20.

162) Matthäus 260.