Антироссийский национализм на дает нормально развиваться постсоветским государствам
2011 год среди прочих памятных дат и событий запомнится ещё и тем, что суверенные государства, ранее входившие в состав СССР, встретят двадцатую, юбилейную годовщину своего свободного от семейных уз плавания. И это время вполне допускает подведение определённых итогов самостоятельного существования.
Прежде всего, следует отметить общую тенденцию, а может быть и окончательно свершившийся факт. Большинство независимых государств оказались неспособны породить сколько-нибудь внятную национальную идею. А именно — конструктивную идеологию, способную сплотить народ и мотивировать его на великие свершения во благо родного отечества. Причём есть интересный симптом — чем с большей помпой с высоких независимых трибун провозглашается «отрыв от проклятого прошлого» и отсутствие препон для свободного развития исконных национальных идеалов, тем больше этот процесс в реальности тормозится и тонет во внутренних противоречиях с объективными трудностями.
Национальные идеалы если и создаются — то создаются с упором на слово «национальные», а «идеалы» зачастую имеют совершенно несвойственную значению этого слова форму. Каких-либо попыток охватить все слои общества, которые в XXI веке редко бывают моноэтничными даже в Азии, не предпринимается. Полностью отсутствуют идеи некоего отдалённого от вопросов национальности прогресса — хоть модернизма, хоть постмодернизма. Что на Украине, что в Эстонии, в моменты кризиса государственности поднимаются знамёна лишь той самой немудрящей философии мазохизма, которая сводится к СССР (читай — России), как исконному врагу. Фундамент национального самосознания Прибалтики — не до конца осознаваемая, несмотря на усилия должны образом мотивированных историков, «оккупация». И в данном случае не только суверенное мироощущение ориентиром имеет Россию как точку, от которой надо отталкиваться как можно сильнее, но ещё и вполне прагматичные интересы по части требования многомиллиардных компенсаций за эту самую «оккупацию». На Украине — примерно то же самое, за исключением того, что в качестве примера «оккупации» преподносится общий для всего СССР бедственный период 1932-1933 гг. Естественно, преподносится как направленный против конкретной украинской нации геноцид.
Любопытная особенность — в отличии от Прибалтики, украинским националистам, волею независящих от них сил внезапно получивших своё государство, компенсации не так чтобы и нужны. Точнее, нужны, но в первую очередь необходимо согласие России с версией геноцида. Согласие это придаст больше легитимности и внутреннего наполнения идее целиком самостоятельного украинского этноса, который, как любому самостоятельному этносу и положено, терпел от сильных соседей всякие мучения и унижения, подтверждающие его самобытность и инаковость.
Если рассмотреть литературу, которая может считаться одобренным на государственном уровне средством формирования личности удобного этому государству типа, то сложно отделаться от вполне определённого ощущения. Что если бы не было в истории наиболее стремящихся в Европу молодых государств периода совместного проживания с соседями под одной общей крышей, то собственную, востребованную сейчас национальную идею было бы вообще невозможно создать в принципе, у неё не было бы совершенно никакого самостоятельного корня. Выбрось из украинских учебников истории русофобию — и границы между историями России, Беларуси и Украины будут исчезающе зыбкими. И это при том, что вся государственная машина постоянно была направлена на то, чтобы обозначить как можно больше различий и антагонизмов. Более того, если взглянуть на огромный пласт общих событий, который при всех попытках заинтересованных лиц никак не удаётся замолчать, то как раз русофобия и будет иметь все признаки чужеродности, плохо сочетаясь со множеством единых процессов.
В полном соответствии с нашей базисной теорией переформатирования мозга граждан в силу политической целесообразности, единственной альтернативой разрушенной советской системе ценностей и как-то пригодной для использования в 1991 году была та идеология, которую которую разработали в эмиграции последователи Степана Бандеры. С распадом СССР, представители этой альтернативно мыслящей прослойки смогли свободно делиться своими тезисами, которым попросту не нашлось противовесов в той атмосфере ценностного вакуума, возникшего после исчезновения СССР. Практически сразу образовалась группа «творческой интеллигенции», также в условиях отсутствия конкуренции не испытавшая совершенно никаких сложностей в продвижении той же русофобии, оформленной в виде поэзии или снабженной ореолом романтики.
В дальнейшем, когда эффект неожиданности себя исчерпал, подобная литература заняла закономерное место на самых заброшенных полках книжных магазинов. Однако дело было уже сделано, произошёл внушительный информационный вброс, поразивший наиболее нестойкие умы молодой украинской державы. Одновременно возник полный противоречий шаблон, согласно которому украинец может считаться истинным патриотом не тогда, когда он радеет о экономическом процветании державы, а в том только случае, если искренне и всей душою отрицает мысль о каких то там общих чертах с русскими и белорусами, не говоря уже о таком кощунстве, как их практически полное родство. Однако в той схеме, которую пытаются воплотить идеологи построения украинской нации по схеме «украинское = антирусское», существует огромная стратегическая «дыра».
Если в Прибалтике, которая испокон веков служила некоей буферной зоной между «стопроцентными европейцами» и «русскоцентричными» славянами дело обстоит несколько проще, то на Украине создавать общегосударственную концепцию основанной на национализме идеологии не просто сложно, а чревато достаточно очевидными последствиями. Во-первых, эта самая идеология находит живой отклик лишь в строго очерченной зоне, которая присоединилась к остальной Украине лишь по итогам Второй Мировой. И за 20 лет усилий по её продвижению не продемонстрировала убедительных результатов на основной части Украины. Собственно, вся разница между 2011 и 1991 годом заключается в том, что в тех самых присоединённых регионах концентрация русофобских настроений возросла, а носители этого мировоззрения совершенно утратили ограничители в голове, порой стирая границы между административными и медицинскими учреждениями. Откровения депутата Львовского городского совета Михальчишина, который обещал повести «бандеровскую армию» на штурм других городов Украины тому примером.
Во-вторых, подобные стратегические высказывания совершенно не добавляют радости жителям, которых, для их собственного блага, будет штурмовать «бандеровская армия». Это осознают те жители Львова, которые не склонны примерять треуголку Наполеона перед грядущим форсированием Днепра. Группа львовских ученых, предпринимателей и журналистов, в открытом письме попросила: «не пугать соотечественников угрозами типа «перейти Днепр», потому что «такие страшилки изолируют Львов от Украины и перекрывают путь в Европу, превращая город в осажденную крепость». Несмотря на эти редкие голоса разума, нынешние власти Львова в целом солидарны с высказываниями «генерала» Михальчишина и можно констатировать — на местном уровне у Львова с сопредельными землями есть идея. Другое дело, что эта сама идея может быть достаточным основанием для отправки Галиции в очередное сепаратистский вояж, однако никак не приживается на остальной территории.
Более того, по данным некоторых соцопросов, примерно половина населения Украины сожалеет о распаде СССР. Что, разумеется, плохо сочетается с устремлениями «бандеровских» полководцев. Если описать ситуацию в целом, то безусловно, благодаря информационному прессу и засилью галицких идеологов некая диффузия национализма на территорию Востока и Юга Украины происходит. Однако результаты эти (за 20 лет!) никак не могут считаться обнадёживающими и говорящими о том, что претензии националистов Галиции на место духовных наставников всего украинского народа имеют какое-то основание.
В Прибалтике явно дискриминационные действия властей могут быть реализованы по той причине, что взаимопроникновение «русского» и «европейского» в «прибалтийское» примерно равно по своей величине. Потому то и существует ситуация, в которой должностные лица заявляют — представителей «неграждан» даже неприлично как то лечить теми же лекарствами и процедурами, что и титульную нацию. Точнее, руководитель МИД Латвии Валдис Кристовскис в частной переписке солидаризировался с позицией латышским врачом-националистом из США Айваром Слуцисом по прозвищу «Доктор Смерть», который без обиняков признался, что не смог бы одинаково лечить латышей и выходцев из России. На Украине же существует явный крен в пользу России. И благодаря этому перевесу, раздражающему отдельных политиков, никак не способных победить русофильские симпатии, обстановка не может похвастаться столь пикантными особенностями внутренней политики.
Тот замкнутый круг, в котором находятся бывшие советские республики, имеет массу негатива. Причём негатива системного, комплексного, который согласно принципу синергии намного превосходит сумму своих компонентов. Без идеи — развитие страны сложно себе представить. Национализм — вариант, который невозможно реализовать в условиях многонациональных государств, практически гарантированно ведущий к раздроблению этих стран. И что самое печальное, кроме этих тупиковых идей большинство постсоветских государств так ничего и не взяли себе на вооружение.
Андрей Полевой, WIN.RU
