Черный континент может взорваться?
Подражание европейской практике государственного строительства по этническому принципу приведёт Африку к страшной эпохе большого передела. На континенте почти нет мононациональных государств, за исключением нескольких арабских стран, Мадагаскара и Сомали. (Последний пример, кстати, показывает, что даже этническая однородность не гарантирует стабильности и территориальной целостности). Все остальные государства Африки с точки зрения этнографии – мультинациональные бомбы, начинённые бесчисленным количеством осколков. Если хотя бы часть этих бомб взорвётся, Африка надолго превратится в пылающий материк.
В Судане проходит плебисцит: Юг отделяется от Севера. Результат вполне предсказуем – через полгода (таков оговоренный порядок развода) на карте Африки появится новое государство. Дипломатическая подоплека происходящего на первый взгляд кажется очевидной. Северный Судан – оплот исламизма. Лидер страны Омар Башир сочувствует Ирану. США внесли Башира в список лиц, совершивших преступления против человечества и ставили вопрос об его аресте перед Советом Безопасности ООН. Всякое ослабление Судана, как важнейшего звена в мировой «оси зла», выгодно Вашингтону.
С другой стороны, сепаратистский Юг богат нефтью. Энергетическая безопасность интересует американцев не меньше, чем гарантии безопасности от «Аль-Каиды». Нет ничего удивительного в том, что представитель сената США Джон Керри накануне референдума встретился с лидером южан Сальвой Кииром и обещал всяческую поддержку в строительстве суверенного государства. Налицо, как говорится, классика геополитического жанра.
Однако, всякая политическая интрига и конспирология – всего лишь искусный виндсерфинг на волнах истории. А сами волны рождаются в таких глубинах, на которые не могут повлиять ни переговоры дипломатов, ни операции разведчиков. То, что происходит в Судане – историческая закономерность, причём закономерность, выходящая далеко за рамки этой страны. С самого момента провозглашения независимости в 1956 году Судан был искусственным государством. Его границы всего-навсего совпали с границами бывшей английской колонии. Кроме британской кабалы, народы страны не имели больше ничего общего.
Засушливый север страны населяют преимущественно арабы, исповедующие ислам. Болотистый тропический юг – вотчина чернокожих нилотов, коренных обитателей долины Нила. (Название этой группы племён должно быть знакомо всякому, кто прилежно изучал этническую географию – нилоты считаются самыми высокими людьми на планете).
Советские справочники указывают, что религия нилотов – древние анимистические верования. Распространение на юге страны христианских обрядов приписывается поздней европейской миссии. Однако, это не совсем верно. Судан имеет солидную христианскую предысторию. Первые христианские государства – Алва и Мукурра – возникли здесь ещё в седьмом веке, под влиянием проповедников из Йемена и соседней Эфиопии. Арабское завоевание и исламизация этих стран завершились лишь в шестнадцатом столетии, то есть сравнительно недавно. Причём установить мусульманское господство удалось только на севере страны. До 1899 года, когда Британская империя вынудила турок-османов (предыдущих хозяев Судана) дать согласие на англо-египетский кондоминиум, сиречь совместное владение страной, османская юрисдикция распространялась лишь на территорию современного севера. Ещё накануне ХХ века болотистые дебри юга оставались девственными для «цивилизации» и только подлежали совместному освоению в границах новообразованной колонии.
1956 год стал не только годом изгнания британских колонизаторов. С этой даты начинается перманентная гражданская война между Севером и Югом Судана. Какие бы режимы не приходили к власти в Хартуме, им не удавалось примирить лёд и пламень. Война то тлела, то вспыхивала с новой силой. Лишь за последнюю четверть века она унесла два миллиона жертв, но нисколько не исчерпала существующего антагонизма. Большая часть тропического юга сначала превратилась в партизанские анклавы, не подконтрольные центральному правительству; затем южные провинции получили официальную автономию; а последние пять лет на территорию этой автономии уже не ступала нога северного солдата. Референдум призван всего-навсего узаконить статус-кво, преобразовать в границу линию фронта.
Согласие Омара Башира на референдум – жест отчаяния. Главная причина этого согласия – не давление Запада, а готовность южан принести любые жертвы ради независимости. Ожесточение нилотов таково, что официальный Хартум вынужден расписаться в собственном бессилии. Предложение Башира создать из северного и южного Судана некое надгосударственное образование типа Евросоюза – попытка сделать хорошую мину при плохой игре. У стран Евросоюза общая культура, традиция, история. У северян и южан в Судане общая только ненависть. Как не верти, этнокультурная мозаика в общий рисунок не складывается.
Мы имеем дело с настоящим цивилизационным разломом, где Исламский мир встретился с миром чёрной Африки и христианскими реликтами древней Эфиопии. Не случайно Судан всё чаще называют «африканскими Балканами», проводя аналогии с горячим полуостровом на юге Европы, где так же завязаны в узел судьбы трёх разных цивилизаций.
До сих пор многие считали Африку резервной площадкой мусульманского общества. В этом убеждали как стремительное проникновение ислама на юг от Сахеля, так и новая религиозная идентификация афроамериканцев. Некоторое время символом «чёрного мусульманского возрождения» казался Луис Фаррахан с его «Нацией ислама». Однако совместимость традиционного африканского общества с исламским миром, как показывают события в Судане, не является чем-то автоматическим. Симпатии политических лидеров тропической Африки в данном конфликте на стороне нилотских сепаратистов. Это подтверждает, в частности, визит бывшего президента ЮАР, уполномоченного Африканского Союза Табо Мбеки, назвавшего отделение южан «началом истинного освобождения».
Для чёрного континента суданский референдум создаёт знаковый прецедент. Начинается пересмотр границ, доставшихся Африке в наследство от колониальной эпохи. Правда, первыми ласточками уже были разобранная на две части бельгийская колония Руанда- Урунди и отколовшаяся от Эфиопии Эритрея. Но оба предыдущих раздела прошли по рубежам старых, некогда существовавших и неплохо маркированных (как в пространстве, так и в сознании) границ. То, что происходит сегодня на берегах Нила – совсем другое дело. Здесь границы проводятся заново, проводятся огнём и кровью.
Подражание европейской практике государственного строительства по этническому принципу приведёт Африку к страшной эпохе большого передела. На континенте почти нет мононациональных государств, за исключением нескольких арабских стран, Мадагаскара и Сомали. (Последний пример, кстати, показывает, что даже этническая однородность не гарантирует стабильности и территориальной целостности). Все остальные государства Африки с точки зрения этнографии – мультинациональные бомбы, начинённые бесчисленным количеством осколков. Если хотя бы часть этих бомб взорвётся, Африка надолго превратится в пылающий материк.
Для самого Судана отделение юга может оказаться не окончанием внутренних распрей, а стартовым сигналом для цепной реакции распада. На западе страны не признают власть Хартума фуры (усмирение которых в предыдущий раз завершилось всемирно известной дарфурской резнёй), в центре могут заволноваться нубийцы (наследники завоёванного арабами государства Мукурру), а на востоке – беджа (через их земли, кстати, проходит стратегический нефтепровод к терминалам Красного моря). Как видим, тревога Омара Башира вполне обоснованна. От крупнейшего по размерам африканского государства Судан в короткий срок может остаться только арабский остов.
Подобный сценарий очень вероятен и для соседей Судана по континенту. В ближайшем будущем очень высок риск кровавого распада у другого африканского гиганта – Нигерии – где в гордиев узел межнациональных и межконфессиональных противоречий также вплетены нефтяные интересы.
Сохранить спокойствие африканские страны смогут лишь путём идейно-культурной консолидации. Пёстрому конгломерату разноязыких народов нужны общие духовные ценности, общие цивилизационные нормы, формирующие наднациональное африканское единство. Но в системе мировых цивилизаций чёрный континент до сих пор оставался «белым пятном». То Запад, то Исламский мир рассматривали Африку лишь в качестве площадки для своей экспансии. Теперь эти времена уходят в прошлое, негритянское общество всё активнее претендует на самобытное место в мире.
Судя по всему, тропическая Африка начинает формулировать собственные идеи и цели, сознавая себя самостоятельным полюсом в глобальной игре. Суданский разлом – лишь один из признаков неуклонной «чёрной эмансипации». (Ещё одним признаком, правда из совсем иной сферы, что подтверждает всеобъемлющий характер процесса, является недавний футбольный чемпионат в ЮАР). Пока трудно сказать, вокруг какой духовной оси выстроится новое цивилизационное созвездие. Складывается впечатление, что к существующим мировым религиям африканцы до сих пор примыкали как к противовесу, защищаясь исламом от европейских колонизаторов, а христианством – от арабских экспансионистов. Собственный, идущий от сердца выбор Африки – ещё впереди.
Владимир Тимаков
